Читаем без скачивания Искупление - Делла Парр

Она прочла записку раз, потом второй, и сердце ее упало. Она была жестоко разочарована.

«Пока я буду в Нью-Йорке, я рассчитываю и надеюсь, что вы сможете превратить эту ткань в драпировки в соответствии с прилагаемыми расчетами, сделанными моей домоправительницей, которая занимается приготовлениями к переезду в Ньютаун-Фоллз в следующем месяце.

Я надеюсь, что за работой вы обдумаете наш разговор и измените свое решение отказаться от посещения городского торжества. Молю Бога, чтобы это было так.

Искренне ваш Томас».

Ее глаза наполнились слезами разочарования, но она смахнула их.

У нее не было возможности вернуть эти ящики их хозяину и не оставалось надежды на то, что Томас пересмотрит свои планы.

Сара вытащила тяжелую ткань. Сочетание цветов было поразительным. Ткань походила на спустившуюся с неба радугу, пронизанную золотыми нитями.

Встревоженная просьбой Томаса пересмотреть свое решение и пойти с ним на праздник, она отложила ткань и принялась загружать свою кладовую съестным. Сара понимала, что ей будет нелегко превращать эту ткань в драпировки для дома, который она никогда не сможет разделить с ним, но по своему опыту она знала, что работа притупляет боль, и только это ее немного утешало.

Глава 8

Считая, что он скоро отойдет от общественной жизни, Томас смирился с тем, что в Нью-Йорке его ожидало заранее составленное расписание. Ему пришлось потратить много сил и нервов, участвуя во всех запланированных мероприятиях, где он был вынужден присутствовать в качестве почетного гостя.

Томас все еще избегал смотреть на себя в зеркало, когда брился, потому что при взгляде на шрам, пересекавший его лоб, он с болью вспоминал о Саре. Окружающие же считали этот шрам знаком воинских подвигов. Томас даже подумать не мог о том, чтобы посвятить их в известную ему одному историю, хотя он презирал сплетни и не боялся их.

Накануне отъезда в Ньютаун-Фоллз он посетил последнее из суаре, куда был приглашен.

Бальный зал в свете свечей представлял собой смешение приглушенных цветовых оттенков, бесчисленных тяжелых ароматов духов, звуков оркестра и веселых голосов. Однако мыслями Томас был далеко отсюда, он постоянно думал о маленькой хижине, затерянной среди лесов, и женщине, покорившей его сердце.

Как только он поселится в своем поместье, он перестанет быть общественной фигурой, но на свете существовала только одна женщина, с которой он хотел бы разделить свое уединение.

Мысли его были далеко отсюда. Он не мог скрыть своей рассеянности и оставался совершенно равнодушен к окружавшей его нарядной толпе, пока партнерша не обратила его внимание на то, что в дальнем конце зала образовалось непривычное скопление народа.

— Как это досадно, — пробормотала она, выпячивая толстые губы, что вовсе не украшало ее и без того малопривлекательное лицо. — Как это раздражает!

Томас отвел ее к отцу, который явно мечтал о брачном союзе своей дочери с ним.

— Останьтесь пока здесь, а я попытаюсь разузнать, что там происходит. Прошу меня извинить, но я думаю, здесь вам будет спокойнее и безопаснее.

И он быстро отошел, прежде чем они успели возразить. Полагая, что возникшее смятение едва ли имеет отношение к нему, он не спеша пробирался сквозь толпу. И вдруг он уловил блеск коротких вьющихся ярко-рыжих волос, заставивших его ринуться вперед.

Однако более пристальный взгляд на рыжего парнишку вернул его к действительности, и сердце его забилось спокойнее. Когда же парня грубо потащили к дверям, Томас счел своим долгом вмешаться. Ему удалось освободить мальчишку от железной хватки блюстителя порядка, но в награду он получил несколько чувствительных ударов ногой по голени.

— Довольно! — гаркнул он и прижал парня к себе с такой силой, что тот перестал сопротивляться. — Только посмей лягнуть меня еще раз, и я придушу тебя.

— Пустите меня! Мне надо найти капитана. Где капитан Хэйс? Только он один…

— Капитан Хэйс — это я.

Когда мальчишка поднял на него глаза, смущенный и испуганный, однако вовсе не испытывающий благоговения перед героем войны, Томас с трудом удержался от смеха:

— Выкладывай, парень, что там у тебя, пока я не передумал и не передал тебя в надежные руки.

Мальчишка хмуро покосился на стража порядка, только что пытавшегося выволочь его из зала, и расправил узкие плечи:

— Меня зовут Пол Рэттон, так же как и моего отца. Он сказал, что вы не станете нам помогать, но я был уверен, что поможете. Вы ведь так отважно сражались с англичанами. И я решил, что вы не откажетесь от участия в таком мелком деле, как наше.

Томас вспомнил имя солдата, некогда служившего под его началом, и кивнул, поощряя малого продолжить свою речь.

— Это очень личное дело, сэр, и никого не касается, кроме нас! — выпалил он, бросая мрачные взгляды на окружавших их разряженных гостей.

— Этот парень — просто уличный попрошайка, высматривающий, как бы что стибрить. Я готов избавить вас от его назойливости, капитан.

— Не утруждайте себя, капитан. Мальчишка не стоит вашего внимания.

Томас смерил презрительным взглядом своих доброжелателей:

— Если парень приложил столько усилий, чтобы разыскать меня, думаю, я могу уделить ему минуту своего времени. Простите нас, джентльмены.

Держа руку на плече парнишки, Томас повел его, лавируя среди шокированных его поведением гостей, в уединенное местечко, на застекленный балкон, и закрыл за собой дверь.

Пол дрожал, но старался не показать своего смущения и страха.

— Я не хотел оскорбить вас, сэр. Когда я вас ударил, я не знал, что это вы. Но я пробыл на улице столько времени, пытаясь проникнуть сюда и найти вас, что…

— В таком случае, должно быть, дело важное.

Пол провел рукой по лицу, размазывая слезы по грязным щекам.

— Этому стражу на улице, похоже, все равно, но я знал, что вы поможете, если я найду вас.

— Я еще не сказал, что помогу. Я сказал только, что выслушаю тебя.

Он так и поступил, внимательно слушал парня, не упуская ни одной печальной подробности из его рассказа.

— Отец сказал, что вы едва ли вспомните его, но я ответил, что такие герои, как вы, не забывают друзей. И такие, как вы, никогда не считают себя слишком занятыми, если надо оказать помощь. Герои — они такие. Они помогают людям.

Томас разглядывал мальчика, размышляя о том, уж не приняла ли Сара его образ, чтобы воззвать к его совести и изменить решение удалиться от общества, взиравшего на него снизу вверх.