Читаем без скачивания Короли вкуса - Василий Анатольевич Криптонов

Благо Вероника наблюдала тренировку не в первый раз. И помнила, что отжимания с ногами на скамье – это, кажется, уже близко к завершению кошмара.

«Сорок семь, сорок восемь… Блин, да когда ж ты прекратишь?!» – изнывала про себя Вероника. Над скамьей с методичностью автоматического пресса поднималась и опускалась треугольная спина, обтянутая пропотевшей майкой. Живого человека в Тише выдавал разве что пот. В такие моменты он казался Веронике похожим на робота больше, чем когда бы то ни было.

Пятьдесят! Ну, слава тебе, Господи… Тимофей закончил с отжиманиями. Сел на пол в позу лотоса и соединил перед собой ладони.

«Все!» – обрадовалась Вероника. Вот это уже точно последнее. Ближайшие пять минут Тиша проведет, неподвижно сидя на полу с закрытыми глазами, а потом пытка закончится.

Наблюдая такое впервые, Вероника за Тимофея всерьез испугалась – показалось, что он не дышит. Подскочила, осторожно тронула за плечо. И получила серьезный нагоняй – сидение на полу, оказывается, называлось медитацией, и вмешательство в этот процесс являлось кощунством.

Больше Вероника к Тише не лезла. Терпеливо ждала, пока намедитируется.

Дождалась.

Тимофей открыл глаза и поднялся с пола. Вытащил из одного уха наушник и наконец соизволил заметить Веронику. Поинтересовался:

– Что-то настолько важное?

– Да! – выпалила она. – Ильичева убили, представляешь? Отравили прямо на съемках шоу!

– Угу. А Ильичев – это кто?

Тимофей стянул через голову майку, вытер ею лицо и направился в душ. Вероника потопала за ним.

– Это ведущий кулинарного шоу. Ну, помнишь, я рассказывала? «Короли вкуса», которое мама смотрит. На которое меня Вован отвел…

– Ты можешь, конечно, продолжать, но я вряд ли тебя услышу за шумом воды, – сказал Тимофей. Он с сожалением вытащил второй наушник и открыл дверь ванной. Глядя на наушник, проговорил: – Человеку, который изобретет такие же, только водонепроницаемые, лично я с удовольствием поставлю памятник. Всегда почему-то на самом интересном останавливать приходится… А большинство того, что скажешь ты, вероятнее всего, придется повторить. На твоем месте я бы подождал.

Он шагнул в ванную и попробовал закрыть дверь. Но Вероника не позволила. Решительно вошла вслед за ним.

– Я не буду смотреть, как ты раздеваешься, – пообещала она. И демонстративно отвернулась к двери. Предложила: – Раздевайся, включай воду. Отсюда ты меня точно услышишь.

Приготовилась к возмущенным комментариям и к тому, что ее попробуют вытолкать, даже ехидную шуточку на этот случай приготовила. Но возмущаться Тимофей не стал.

Через несколько секунд, явственно наполненных недоумением (он, видимо, анализировал ситуацию, пытаясь понять, не очередная ли это шутка), за спиной зашелестела одежда. Рациональный человек принял рациональное решение. Открылась и захлопнулась дверца стиральной машины. Шлепнули по дну душевой кабины босые ноги. Полилась вода.

– Ну? – невозмутимо окликнул Тимофей. – Что же ты молчишь? Я слушаю.

Вероника принялась рассказывать. Рассказ получился долгим и путаным. Тимофей, как и следовало ожидать, понятия не имел о том, что на свете существуют кулинарные шоу, а фамилию Ильичева услышал сегодня впервые.

Он закончил принимать душ, обмотал вокруг бедер полотенце и вышел в коридор, где извлек из ящика единственного в квартире шкафа чистую одежду. Вероника снова целомудренно отвернулась. Прошла в комнату, плюхнулась в кресло Тимофея и продолжила рассказ.

Когда подняла глаза, Тимофей, одетый в привычные треники и футболку, лежал в гамаке. В руках он держал пластиковую бутылку с водой, готовясь открутить крышку. А Вероника как раз добралась до кульминации.

– …и представляешь? Эта Наташа тоже умерла! – торжествующе закончила она. – Следователь об этом, конечно, не сказал, но я догадалась. Если бы они приехали побыстрее, ее, наверное, можно было бы спасти. Но этот идиот Долинин меня не слушал… А Живчик – представляешь, какая сволочь? Его на допрос ведут, а он чуть ли не в голос орет, что не виноват!

– Он не виноват.

– Что? – Вероника от неожиданности поперхнулась.

А Тимофей снова вытащил из уха наушник – когда успел его туда засунуть, Вероника не разглядела. Он, слушая ее, параллельно слушал, оказывается, еще и книжку. Сейчас, судя по тому, что коснулся экрана смарта, остановил запись.

– Человек, которого ты называешь Живчиком, – не убийца, – явно раздосадованный тем, что прослушивание снова пришлось прервать, повторил Тимофей.

12

Полина тащилась к дому, едва волоча ноги, и проклинала жару. Лето в этом году выдалось каким-то запредельно жарким, МЧС рекомендовало сидеть дома, в обнимку с кондиционером, и молиться погодным богам о спасении.

Н-да, хорошо, наверное, когда есть кондиционер. Полине, правда, всегда казалось, что даже самые лучшие кондиционеры наполняют помещение пусть слабым, но все-таки устойчивым ароматом поношенных носков, хотя… Наверное, это от зависти.

Полина пока что не могла позволить себе обменять жару на запах носков. Хотела устроиться поработать летом, во время каникул, но практику ни к селу ни к городу вкрячили ровно посередине июля. Ни туда ни сюда. В итоге работать все равно пришлось, но – бесплатно.

Да и работой это можно было назвать с большой натяжкой. Никому не была нужна возня со студентами, однако просто так подписать им документы о прохождении практики было бы непедагогично. Как результат – приходилось тащиться каждое утро на метро с двумя пересадками, а потом еще на автобусе к черту на рога. А притащившись к месту прохождения практики и получив отметку о приходе, просто сидеть и ждать, пока кто-нибудь сжалится, обратит на тебя внимание и со вздохом велит идти домой.

Спрашивается, где вообще логика? Кто этих людей научил так обходиться со временем, пусть даже с чужим? Ведут себя так, будто они бессмертные…

Полина остановилась перед пешеходным переходом. Еще чуть-чуть – и дома. По правде сказать, эту узкую дорожку можно было спокойно перейти, не обращая внимания на светофор. Даже водители тут относились к такому с пониманием – мол, нельзя же рассчитывать на то, что кто-то всерьез воспримет пешеходный светофор в подобном месте. Но мама с детства крепко вбила Полине в голову два неизбывных страха: страх перед дорогой и страх оказаться зависимой.

Нащупав кнопку на дешевой проводной гарнитуре, Полина поставила на паузу очередного спикера TED и вынула наушники. Дождалась зеленого сигнала, посмотрела налево, направо, быстро перешла дорогу и выдохнула с облегчением.

Отец, которого она не помнила, погиб под колесами машины, так и не успев осуществить своих надежд и стремлений. И маме пришлось самой, с маленьким ребенком на руках, пробивать себе дорогу в чужом огромном городе.

Мама не хватала звезд с неба, но умела держаться за добытое, как бульдог, и из того, что имела, выжимала