Читаем без скачивания Золотой шут - Робин Хобб

До конца этого длинного и победоносного, хотя и кровопролитного, периода времени король Верити вел за собой своих союзников Элдерлингов против красных кораблей. Его народ видел в небе драконов, чьи крылья сияли, точно усыпанные драгоценными камнями, и все знали, что король не оставил своих подданных. Когда армия короля нанесла удар по крепостям красных кораблей и флоту врага, верные герцоги последовали его примеру. Те немногие красные корабли, которые не были уничтожены, покинули наши берега, чтобы рассказать своим соплеменником о том, как страшен гнев Видящего. Когда наши земли очистились от неприятеля и установился мир, король Верити выполнил обещание, данное Элдерлингам. В обмен на свою помощь они потребовали, чтобы он навсегда покинул Шесть Герцогств и поселился на их далеких землях. Кое-кто утверждает, будто наш король получил смертельное ранение в один из последних дней войны красных кораблей и что Элдерлинги забрали с собой лишь его тело. Они же твердят, что тело короля Верити лежит в гробнице из черного дерева и золота в огромной пещере, надежно спрятанной в горном царстве Элдерлингов. Так они навечно почтили память отважного человека, который отказался от всего, чтобы помочь своему народу. Но есть и такие, кто считает, что король Верити жив и находится в царстве Элдерлингов, где ему оказывают всяческие почести. Но если Шести Герцогствам снова будет угрожать опасность, он вернется вместе со своими храбрыми союзниками и придет им на помощь.

Я вернулся в душную темноту своей маленькой комнатушки. Закрыв проход, ведущий в потайные замковые коридоры, я сразу же распахнул дверь в комнату Шута, надеясь, что в моей каморке станет немного светлее. Это не особенно помогло. Впрочем, делать мне все равно было нечего. Я привел в порядок кровать и оглядел свое скромное жилище. Оно показалось мне совершенно безликим. Тут мог жить кто угодно. Или никто, горько подумал я. Прицепив к поясу уродливый меч, я убедился в том, что мой кинжал на месте, и только после этого вошел в апартаменты Шута.

Он оставил мне довольно много еды, но она остыла и выглядела не очень аппетитно, однако я так проголодался, что съел все. Закончив, я вспомнил его приказ Тому Баджерлоку и отнес грязную посуду на кухню. Вернувшись назад, занялся дровами для камина и свежей водой. Затем вылил грязную воду из тазов и сделал еще кучу мелких дел, чтобы навести порядок в комнатах лорда Голдена. Открыв окна, впустил внутрь свежий воздух. День обещал быть холодным, но хорошим. Уходя, я снова закрыл ставни.

До нашей прогулки оставалась масса времени, которое я мог провести по собственному усмотрению. Сначала я собрался сходить в Баккип, но потом решил, что прежде должен разобраться в своих чувствах к Джинне, а также попытаться обдумать то, что она мне сказала про Неда. Кроме того, я не имел права рисковать, ведь Полукровки, вполне возможно, следили за мной. Чем меньше я буду интересоваться Джинной или моим сыном, тем в большей безопасности будут дорогие мне люди.

И потому я отправился на тренировочную площадку. Мастер Крессвелл поздоровался со мной, назвав по имени и спросив, подошла ли мне в качестве напарницы Деллери. Я лишь грустно застонал в ответ, одновременно удивляясь тому, что меня здесь запомнили. С одной стороны, меня это обрадовало, а с другой — пугало. Мне пришлось сказать себе, что, пожалуй, самым надежным способом не вызвать ни у кого подозрений что я имею какое-то отношение к Фитцу Чивэлу, жившему в замке шестнадцать лет назад, будет заставить всех узнавать Тома Баджерлока. И потому я остановился немного поболтать с Крессвеллом и смущенно признался, что Деллери, по правде говоря, слишком хороша для меня. Я попросил его порекомендовать мне кого-нибудь в партнеры на сегодня, и он позвал с другого конца площадки какого-то человека, который направился к нам с изящной грацией опытного воина.

Борода Вима кое-где поседела, а годы сказались на размерах живота. Я решил, что ему около сорока пяти — иными словами, на десять лет больше, чем мне, — но он оказался хорошим соперником. Он был выносливее меня, но я знал парочку трюков, которые позволили мне несколько компенсировать его преимущество. Впрочем, он проявил ко мне доброту и, трижды побив, заявил, что мастерство непременно вернется после нескольких тренировок. Слабое утешение. Человек предпочитает думать, будто он содержит свое тело в прекрасной физической форме, и, если по правде, я привык к тяжелому крестьянскому труду на маленьком хуторе, а также много охотился. Но воину требуются совсем другие мышцы и упражнения, и я понял, что придется заняться восстановлением утерянных навыков. Я надеялся, что мне они не пригодятся, но не слишком охотно дал себе слово выделять каждый день время на тренировки. Несмотря на прохладный день, моя рубашка промокла от пота и неприятно липла к спине, когда я ушел с площадки.

Я знал, что это территория стражников и конюхов, однако все равно направился в бани, расположенные за солдатскими бараками. Я решил, что в такое время дня там вряд ли будет много народа, а мой поход туда гораздо больше соответствует характеру Тома Баджерлока, чем необходимость таскать воду, чтобы принять днем ванну у себя в комнате. Замковые бани находились в длинном старом здании из грубо отесанного камня, с низко нависающим потолком. Я снял одежду в комнате перед парной и помещением для мытья и положил на скамейку. Затем засунул под рубашку амулет, подаренный мне Джинной.

Совершенно обнаженный, я открыл тяжелую деревянную дверь и вошел в баню. Там царил полумрак, и мне понадобилось несколько мгновений, чтобы глаза приспособились к темноте. По всему периметру помещения были расставлены выложенные плиткой скамейки, окружавшие приземистый каменный очаг. Освещалось помещение только темно-красным сиянием огня, мечущегося в своей каменной темнице. Как я и подозревал, здесь никого не было, если не считать стражников с Внешних островов из охраны нарчески. Они держались вместе в одном конце заполненной паром комнаты, тихонько переговариваясь на своем языке, который на слух показался мне не слишком мелодичным. Они взглянули на меня, когда я вошел, и больше не обращали внимания. Я с удовольствием предоставил их самим себе, радуясь, что могу спокойно побыть в одиночестве.

Зачерпнув воды из бочки, стоящей в углу, я плеснул ее на горячие камни; в воздухе повисло густое облако пара, и я с удовольствием сделал вдох. Потом я встал как можно ближе к горячим камням, и вскоре все мое тело покрылось потом. Тут же заныли заживающие царапины на шее и спине. Оглядевшись по сторонам, я увидел коробку с грубой солью и несколько морских губок, совсем как во времена моего детства. Я потер тело солью, морщась от боли, а затем смыл все губками. Я почти закончил, когда дверь открылась и в помещение ввалилась толпа стражников. Старшие выглядели усталыми, а те, что помоложе, весело толкались и кричали, довольные, что тяжелый день закончился и им предстоит отдых. Два молодых солдата подбросили дров в огонь, а третий вылил еще воды на камни. Пар поднялся к потолку густой стеной, и помещение тут же наполнилось громкими разговорами.

Два старика вошли вслед за веселой компанией, они двигались медленнее и явно пришли сюда сами по себе. Их покрытые шрамами тела без слов говорили о том, что они много лет отдали военной службе. Они были поглощены обсуждением низкого качества пива, которое подают страже, но поздоровались со мной, и я, быстро ответив на приветствие, отвернулся. Опустив голову как можно ниже, я старался стоять так, чтобы они не видели моего лица. Один из них знал меня раньше, когда я был мальчишкой. Его звали Блейд, и старый стражник стал тогда для меня настоящим другом. Я прислушивался к знакомым с детства ругательствам. Блейд то и дело весьма витиевато проклинал свою больную спину. Я многое бы отдал за возможность просто подойти к нему, а потом немного поболтать. Вместо этого я постарался скрыть улыбку, когда он принялся поносить пиво, и всем сердцем пожелал ему удачи.

Я незаметно наблюдал за нашими стражниками, мне стало ужасно интересно, как они поведут себя с гостями с Внешних островов. Как ни странно, молодые люди их избегали и то и дело бросали в их сторону взгляды, исполненные подозрительности. Стражники же, которые принимали участие в войне красных кораблей, держались гораздо спокойнее и увереннее. Наверное, если ты провел на службе достаточно много времени, война становится работой, и тебе легче относиться к другим как к воинам вроде тебя самого, а не как к бывшим врагам.

Как бы там ни было, мне показалось, что парни с Внешних островов не слишком рвались завязывать дружеские отношения со стражниками Баккипа. Впрочем, возможно, причина заключалась в обычной реакции солдат, оказавшихся без оружия среди чужаков. Мне хотелось остаться и понаблюдать за происходящим, но я понимал, что это опасно. Блейд всегда отличался острым зрением, и мне совсем не хотелось попадаться ему на глаза — он мог меня узнать.