Читаем без скачивания Заговор Арбеллы Стюарт - Александра Уолш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«У Леттис была одна дочь, Маргарет, которая вышла замуж за Питера Сесила в 1905 году. У них было двое детей, Седрик Генри и Элеонора Летиция, которая была матерью Мэри. Седрик умер в 1934 году от дифтерии. Элеонора вышла замуж за Дэвида Фицроя, и у них родились Мэри и Сесилия», - прочитала Пердита. «Это завораживает. Должно быть, либо Маргарет, либо Элеонора заблокировали грот. Знал бы твой отец?»
«Он не уверен, но он сказал, что, когда его прадед, Роберт Маккензи, работал здесь, Маргарет Сесил провела ряд модернизаций, в основном ванных комнат и отопления, но он подумал, не могла ли она перекрыть грот. К тому времени он был бы довольно старым и, возможно, нуждался в ремонте, поэтому заблокировать его было бы проще.»
«Это имело бы смысл», - согласилась она. «Спасибо, Кит».
Пердита вернулась к сундукам. Изабель стояла на коленях рядом со своей бабушкой, разбирая бумаги.
«В этом сундуке полно незакрепленных документов», - сказала она, когда подошли Пердита и Кит. Подойдя к другому сундуку, Пердита присела на корточки, ее руки в перчатках перебирали верхние слои старых конвертов и стопки бумаги, но когда она сложила документы, лежащие на поверхности, в стопку, готовая передать Дженни, ее глаза расширились от волнения.
«Книги», - сказала она.
«Какого рода?» — спросила Кит. «Это опубликованные книги или бухгалтерские книги?»
«Бухгалтерские книги, блокноты и альбомы для рисования», - ответила Пердита, вручая Киту разрозненные листы бумаги, чтобы у нее были свободны руки, чтобы ознакомиться с новым сокровищем.
«Какие-нибудь бухгалтерские книги?» — спросила Изабель.
«Думаю, несколько», - ответила Пердита.
С помощью Кита, Дженни и Изабель Пердита распаковала сундук, разложив каждую книгу на столе в зале заседаний. Когда они закончили, Пердита была не единственной, кто гудел от предвкушения. Книги варьировались по размеру от нескольких больших бухгалтерских книг в кожаных переплетах до небольших блокнотов для рисования, семейной Библии и многочисленных записных книжек. Для Пердиты, однако, самым интригующим была серия маленьких блокнотов в зеленом кожаном переплете в тон. С большой осторожностью она открыла обложку одного из них и ахнула: на фронтисписе была изображена знакомая русалка со стен дома Маркиза. Следующая страница была написана от руки и явно представляла собой дневник, хотя на ней не было никаких заметных дат, которые она могла бы различить.
«Дженни, я бы хотела, чтобы это отнесли в мой кабинет», - сказала она, снимая перчатки.
«Обычно мы относим все прямо в наш отдел и проверяем, прежде чем кто-либо прочитает…» — начала Изабель, затем остановилась. «Именно так мы поступали с Мэри», - закончила она с оттенком вызова.
«Это был выбор моей бабушки», - сказала Пердита. «Тем не менее, я хотел бы первым ознакомиться с ними, поэтому, пожалуйста, распорядитесь, чтобы их прислали в мой офис».
«Конечно», - сказала Дженни с улыбкой, бросив на Изабель любопытный взгляд. «Все книги или только эта серия записных книжек?»
«Пока записные книжки, и если вы внесете в каталог все остальные находки, я дам вам знать, в каком порядке я бы хотела, чтобы с ними разобрались», - ответила Пердита.
Дженни собрала блокноты и ушла, Изабель шла за ней по пятам.
«Как ты думаешь, в них может быть что-то полезное?» — спросила Кит.
«Возможно», - ответила Пердита. «В конце концов, изображение русалки со стен нарисовано на первой странице. Когда я прочитаю их, может выясниться, что они не из той эпохи или не имеют ничего общего с нашей тайной, что, вероятно, так и будет. Что бы они ни раскрыли, это будет интересно».
Кит кивнул. После паузы он добавил: «Почему ты набросилась на Изи?»
«Мне не следовало этого делать,» призналась она,» но она казалась такой собственницей книг, как будто ей следовало прочитать их первой. Даже если бы Изабель не подала уведомление, это не ее дело пытаться помешать мне читать тетради».
«Верно», - сказал Кит. «Я полагаю, она следовала правилам, установленным Мэри».
«Она была,» согласилась Пердита,» но Мэри здесь больше нет».
Пердита увидела, как глаза Кита затуманились неуверенностью, затем он вернулся к книгам на столе и потянулся за семейной Библией. Она немного понаблюдала, затем прошла в свой кабинет. Дженни разложила книги на покрытых хлопком пенопластовых клиньях. Пердита взяла ближайший к ней и начала читать.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: АНГЛИЯ, 1603 год
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Слова не приходили; вдохновение иссякло. Со вздохом разочарования леди Арбелла Стюарт опустила перо в чернильницу и потерла глаза, прежде чем прочитать те несколько строк, которые ей удалось. Сморщив нос от своих усилий, она отодвинула пергамент в сторону. Тихое бормотание, доносившееся со стула рядом с ревущим огнем, привлекло ее внимание, и она поспешила к маленькой девочке, которая, вытянувшись, спала. Беспокойство в глазах Арбеллы сменилось облегчением, когда она посмотрела на спящую фигуру. Этим утром ее дочь жаловалась на головные боли, и, поскольку ее собственное плохое самочувствие постоянно омрачало ее жизнь, Арбелла беспокоилась, что у Энни могут проявиться похожие симптомы. Казалось, ее тревоги были неуместны — Энни мирно спала, и ее щеки были обычного здорового розового цвета.
Устроившись в кресле напротив дочери, Арбелла получала простое удовольствие, наблюдая за тем, как та спит. Летом Энни исполнилось бы восемь лет. Пришло время подумать о заключении брака, а также о собственном доме, где ее статус был бы полностью признан. Был человек, которого она рассматривала в качестве подходящей пары, но она подозревала, что окружающие воспримут это как подрывной союз.
Однако перед этим Энни нужно было бы обосноваться в ее собственном доме. Арбеллу опечалило, что они сейчас там не живут. Горькая улыбка играла на ее лице, когда она осматривала комнату вокруг нее. Он был роскошно обставлен, со всеми прикрасами роскоши, которые соответствовали ее статусу члена королевской семьи, но это был не ее дом. Дом, в котором в настоящее время проживали она и Энни, принадлежал ее бабушке, и Арбелла не имела права покидать его. Домашний арест, подумала она, тюрьма большой роскоши, но она остается тюрьмой, принадлежащей человеку, которого я люблю и ненавижу в равной степени.
Огонь затрещал, и Арбелла закрыла глаза, возвращаясь к размышлениям о будущем Энни. Браки между членами королевской семьи были государственными делами, но она боялась, что Энни может постигнуть та же участь, что и ее: годы разочарований в качестве иностранного принца за иностранным принцем,
