Читаем без скачивания Черничная ведьма, или Все о десертах и любви - Лариса Петровичева

Марун переглянулся со своим приятелем и приложил руку к груди с таким видом, словно искренне сожалел о моих упущенных возможностях.

— Так надо попробовать! — воскликнул он и, подхватив меня под руку, мягко повлек к своему прилавку мимо мешков с черным и зеленым чаем. — Если хотите привлечь гостей, то нужна не только столичная классика, но и что-то оригинальное, необычное! Тем более, сюда идет жара, и надо что-то легкое, свежее!

Он выхватил из корзины нечто, похожее одновременно на цветок и розовый шар, полоснул по нему ножом, и я увидела молочно-белую мякоть, испещренную черными зернышками. Марун проворно покромсал содержимое шара на кусочки, молниеносным движением располосовал желтый плод манго и протянул мне, добавив:

— Попробуйте! В моих краях это заливают йогуртом и медом или добавляют мороженое.

Я попробовала. Рот заполнила свежая волнующая сладость, голова мягко закружилась от восторга. Можно действительно подавать с мороженым прямо в половинках фрукта. Или…

— Пирожное суфле с манго и питахайей, украшенное шоколадной стружкой и вон теми цветами, — я указала на бумажные пакетики с изображением мелких роз. — И манговый чизкейк без выпечки. Будет свежо, необычно и интересно. Только один вопрос, почему вы все это решили мне предложить?

Улыбка Маруна сделалась очень спокойной и мудрой.

— Чтобы вы покупали все это только у меня. Вам будет первая поставка прямо с корабля. Полтора дня от плантаций до стола, вдобавок со скидкой, которая порадует нас обоих, а уж остальным тогда достанется, что останется. А вы за мою доброту разместите вот такие наклейки у вас на витрине и в меню.

Он нырнул под прилавок и извлек коробку, полную наклеек — выглядели они, надо сказать, вполне мило. Ананас и изящная буква М, такие же, как на вывеске над прилавком. Что ж, реклама всегда пригодится, а мне пригодится хороший поставщик.

— Договорились, — согласилась я, и Марун вытащил корзину и принялся загружать в нее фрукты. — А чернику вы, случайно, не возите?

Марун подбросил на ладони звездчатый желтый плод и ответил:

— Зачем черника, если есть небесная карамбола? Черника скучная ягода, на что она вам?

— Это, скажем так, моя счастливая ягода, — ответила я, вынимая деньги. — Сколько с меня?

— Нисколько, первая партия в подарок, — обрадовал меня Марун. — Если уж вам так нужна черника, то я буду возить и чернику, — он показал, соединив указательный и большой пальцы, какого размера она будет, и я вопросительно подняла левую бровь: здесь черника вырастала до размеров перепелиного яйца. А какой она, наверно, была сладкой на южном солнце!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Договорились! — улыбнулась я. — Буду тогда угощать вас своими десертами.

Марун рассмеялся и, с трудом оторвав корзину от пола, протянул ее носильщику.

— Вот это мне нравится, — рассмеялся он. — Вот это по-нашему. Бокор и бокерина всегда смогут договориться.

— Бокерина? — удивленно уточнила я. Марун кивнул и продемонстрировал мне свое запястье, унизанное разноцветными веревочными браслетами с бесчисленным количеством узлов и узелков. От браслетов повеяло чем-то тяжелым и властным, и я вдруг увидела охру, зелень и золото саванны и услышала, как где-то далеко затрубили слоны.

— В наших краях бокорами и бокеринами называют ведьмаков и ведьм, — объяснил Марун. — Я сразу понял, кто вы.

Глава 3

В дом Саброры я вернулась уже вечером, после того, как все приготовила в «Белой цапле» для начала завтрашнего рабочего дня. Лука предложил открыть заведение в одиннадцать — значит, мне предстояло приступить к работе в шесть, чтобы все успеть. Когда я вышла из заведения, то по городу уже бегали мальчишки, раздавая яркие листовки с рекламой столичных десертов в «Белой цапле». Горожане относились к ним весьма скептически, но я знала: это до первой порции дынного мороженого.

Саброра сидел в саду — на его коленях лежала газета, но он не читал: задумчиво чистил сорванный с ветки апельсин и, глядя, как изогнутая рыбка ножа порхает в его пальцах, я невольно представила, как он работал в допросной с такими, как я. Саброра отнесся ко мне с неожиданной добротой, но расслабляться не стоило.

Он был хищником, пусть и в отставке. А я была для него наживкой на крючке, который он забросил, чтобы поймать ведьму, создавшую парус. Такая поимка вполне способна вернуть его обратно в столицу — значит, не надо думать, что он добрее, чем кажется.

— Добрый вечер! — сказала я, стараясь выглядеть спокойной и милой. Саброра удостоил меня тяжелого взгляда, кивнул. Я подумала, что стою перед ним, как провинившаяся ученица перед директором школы — и еще эта картонная коробка, которую не знаешь, куда деть.

— А я нашла работу, — сообщила я, надеясь, что не выгляжу болтливой и назойливой. Бегло посмотрела по сторонам: никого из слуг не было видно, вот и хорошо. — В «Белой цапле», это кафе вниз по улице.

Ноздри Саброры едва заметно дрогнули.

— Я буду очень признателен, — проговорил он нарочито вежливо и холодно, — если ты будешь предупреждать меня о том, куда уходишь и когда вернешься.

Я запоздало подумала, что мне и правда следовало сказать о том, что я отправляюсь на прогулку. Дело не в контроле и не поводке, на который инквизитор хотел меня посадить — хотя он хотел, такова его природа. Дело в ведьме, которая создала парус и может нанести удар в любую минуту.

Возможно, он думал, что я стану спорить. Например, скажу, что я не его вещь, и он не смеет мной командовать, несмотря на то, что спас от народной расправы. Именно так поступали девушки в романах, которые обожала Марлен — но я решила, что это глупо.

Сейчас было не то время, чтобы показывать свою независимость. Которой у меня, к тому же, и не было.

— Да, хорошо, — кивнула я. — Конечно.

Саброра хмуро отделил дольку апельсина и принялся старательно очищать ее от волокон. Я смотрела, как движутся его пальцы, и вдруг подумала: неужели он волновался?

Нет. Быть такого не может. Инквизитор не станет переживать о ведьме.

Но… но в его взгляде была тревога. Он прятал ее глубоко-глубоко — но она все-таки была.

— Я принесла вам кое-что, Энцо, — сказала я и протянула ему свою коробку. — Вот. Это называется «Сладкий бриз», и, в общем, вы первый, кто его попробует. У меня еще не было случая поблагодарить вас за то, что вы для меня сделали, так что… вот.

Я вдруг почувствовала себя неумехой и размазней. Саброра вопросительно посмотрел на меня, небрежно бросил недоеденный апельсин в траву и принял коробку так, словно там была