Читаем без скачивания Адмирал Эндрю Каннингхем - Дмитрий Лихарев

Стержнем всей операции являлся Гибралтар, Обеспечение прохождения более чем 400 судов черв пролив, имевший в ширину всего 8 миль, представляло собой проблему, от решения которой зависело все. В приказах все это предусматривалось, вплоть до очередности дозаправки малых кораблей в Гибралтаре. График движения был чрезвычайно сложным. Успех операции во многом зависел от строжайшего соблюдения расписания.

Участие Каннингхэма в операции «Торч» до самого последнего момента держалось в секрете. 28 октября адмирал в гражданской одежде добрался поездом до Плимута, где его уже ожидал легкий крейсер «Сцилла». В Плимуте Каннингхэм испытал настоящий шок при виде колоссальных разрушений, причиненных германскими бомбежками. Развалины выглядели настолько устрашающими, что ему подумалось об экскурсии для высокопоставленных военных из Вашингтона, которая пошла бы им очень на пользу.

1 ноября 1942 г. «Сцилла» доставила Каннингхэма в Гибралтар. 4 дня спустя «летающие крепости» доставили туда же Эйзенхауэра с его штабом. Командование разместилось в глубоких катакомбах, прорытых в толще скалы. Кабинеты начальства оказались неплохими, хотя работать в них было не слишком приятно из-за сырости и спертого воздуха. Зато они гарантировали защиту практически от всего, за исключением, пожалуй, сильнейшего землетрясения. Кабинет Эйзенхауэра располагался прямо напротив кабинета Каннингхэма, по другой стороне тоннеля. Адмирал имел еще одну резиденцию в порту, из которой мог наблюдать все передвижения судов в гавани и принимать визиты флагманов и командиров кораблей.

По большим настенным картам в штабных комнатах командующие с волнением следили за передвижением конвоев, которые уже вышли в море и двигались через Атлантику. Германские подводные лодки в последнее время проявляли очень большую активность. торговые суда несли ощутимые потери, отчасти из-за сокращения числа эскортных кораблей, которых отозвали для сопровождения конвоев операции «Торч». Каннингхэм понимал, что если один из конвоев с войсковыми транспортами будет обнаружен «стаей» подводных лодок, это может привести к срыву одной из десантных операций. Однако все конвои из Англии добрались до Гибралтарского пролива без потерь.

Каннингхэм видел несколько причин такого в высшей степени успешного и, в общем-то, неожиданного результата: хороший выбор маршрута, хорошая работа эскорта и управления конвоями, беспрецедентные меры секретности и безопасности. В Бискайском заливе, на пути транзита германских подводных лодок дежурили дополнительные противолодочные корабли. Усиленные соединения надводных кораблей патрулировали в Датском проливе, между Исландией и Гренландией, а также между Исландией и Фарерскими островами на тот случай, если германские тяжелые корабли попытаются прорваться из Норвегии в Атлантику. Береговое командование морской авиацией также ввело усиленное патрулирование. Значительная часть противолодочных сил была выделена специально для борьбы с прерывателями блокады, чтобы гарантировать конвои от ударов со стороны надводных рейдеров. Англо-американская бомбардировочная авиация нанесла «профилактические» бомбовые удары по базам подводных лодок в Бискайском заливе и военно-морской базе в Бресте.

Сопровождение конвоев операции «Торч» было очень мощным, но никакая защита не смогла бы их уберечь от концентрированных атак 30 или 40 подводных лодок. Теперь уже известно, что германское морское командование подозревало о подготовке крупной десантной операции в английских портах. Немцы предположили, что готовится высадка крупных экспедиционных сил в Африке, скорее всего в Дакаре. Исходя из этого предположения, они выстроили свою диспозицию, сосредоточив около 60 германских и итальянских подводных лодок в районе Азорских островов и Мадейры. Конвой, идущий в Сьера-Леоне, нарвался на часть этих сил и потерял 13 судов — половину состава. Атаки продолжались 4 ночи подряд. Противник осознал свою ошибку, когда было уже поздно. Важную роль сыграл и тот факт, что союзная авиация не допустила в зону следования конвоев операции «Торч» германские самолеты-разведчики и вынудила субмарины все время держаться в подводном положении.

Конвои и прикрывавшие их эскадры прошли через Гибралтарский пролив в ночь на 7 ноября. Их полное радиомолчание свидетельствовало, что все идет благополучно. Каннингхэм стоял на вершине высокого утеса и смотрел, как в темноте идут корабли. 7 ноября был беспокойный день. Ранним утром пришло известие, что один из военных транспортов флота США «Томас Стоун» с солдатами на борту торпедирован и обездвижен. Судно было вне опасности, при условии, что оно вновь не подвергнется атаке. Командир транспорта принял смелое решение, спустить на воду десантные плавсредства вместе с солдатами и отправить их в самостоятельное плавание, длиной в 140 миль, в сопровождении только одного противолодочного корабля, который сопровождал «Томас Стоун». Спустя 12 часов они добрались до места высадки.

Командование пристально следило за погодой, особенно на атлантическом побережье в районе Касабланки. 6 ноября она оставалась явно неблагоприятной. Однако 7 ноября американская подводная лодка, дежурившая у побережья, сообщила, что море успокоилось благодаря ветру, задувшему с противоположного направления. Сразу после 17.00 Эйзенхауэр отдал приказ начать операцию всеми имеющимися силами.

Другая проблема, которая сильно беспокоила Эйзенхауэра накануне высадки десанта, — это возможное сопротивление французов. Готовясь к операции «Торч», союзники предприняли шаги по установлению контактов с представителями французского генералитета, которые были готовы перейти на их сторону и обеспечить нейтралитет французских войск и флота в Северной Африке. В ночь на 6 ноября английская подводная лодка приняла на борт генерала Анри Жиро и сопровождавших его офицеров, которые вышли в море на шлюпке в заранее оговоренное место в 20 милях к востоку от Тулона. Около полудня самолет доставил их в Гибралтар, и они немедленно приступили к переговорам с Эйзенхауэром и Кларком.

Собеседование с французами длилось несколько часов. Каннингхэм в этих переговорах не участвовал, но по усталой и кислой физиономии Эйзенхауэра сразу понял, что они прошли не так успешно, как все надеялись. Союзники рассчитывали, что Жиро сможет объединить множество разнородных политических и военных сил во Французской Северной Африке и предотвратить сопротивление англо-саксонскому десанту. Жиро с порога отклонил любое свое участие в предстоящей операции, кроме как в роли главнокомандующего всеми экспедиционными силами. Он также потребовал, чтобы часть конвоев повернули в другую сторону и высадили около 60.000 человек на юге Франции. Эйзенхауэр и его штабисты немало подивились, услышав такую ахинею от человека в генеральских погонах. Любой мало-мальски компетентный в военных вопросах человек понимал, что предложение развернуть в противоположном направлении сотни транспортов и военных кораблей в море, готовых через несколько часов начать высадку людей и техники в заранее определенных квадратах, когда каждый капитан имел подробнейший текст приказа с предписанным маршрутом и графиком движения, является полным бредом. Каннингхэм в своих мемуарах очень мягко назвал стратегические взгляды Жиро «весьма сырыми и устаревшими».