Читаем без скачивания Том 12. Письма 1842-1845 - Николай Гоголь

И в заключение слов моих я сказал, что если ему нужен честнейший[1546] и благороднейший человек во всех <отношениях>, то никого другого он не может употребить, по моему мнению, с такою пользою, как вас. Он слушал меня со вниманием,[1547] и по окончании[1548] сделал предложение, которого я вовсе не ожидал, именно предложил быть воспитателем его сына. Я,[1549] зная, что вы никогда не имели в виду подобного места и не готовили себя совершенно, что в свете обыкновенно[1550] берут на эти места[1551] молодежь вроде или студента, или семинариста,[1552] знакомого с наукою и школою, а не со светом, которому нужно в надежде будущих выгод взять это место как временное <из->за куска хлеба,[1553] я уже готовил, чем ему вашими устами произнести отказ.[1554] Но несколько слов, которые он тут же произнес, показали[1555] мне вдруг его образ мыслей насчет воспитан<ия>, и я должен сказать откровенно, что уваженье мое к нему возросло с тех пор еще больше. В словах его и в самом голосе, с которым он произнес эти слова, был слышен отец, глубоко понимающий всю важность воспитания, высокого воспитания души, а не наружного блестящего воспитания, о котором заботятся ныне почти все. И <я вам> вслед за ним делаю сам то же от себя предложение, быть воспитателем его <сына>. Обязанность слишком трудная, слишком требующая глубокого размышления? Размыслите строго, вообразите себя, всю жизнь свою. Но вот почему я требую, вот вследствие каких качеств.

О науках[1556] и учении нечего заботиться, для <этого> будут у него учителя, без сомнения лучшие, какие найдутся. Но вы можете уже с самых юных лет внушить ему познание света и людей в настоящем виде.[1557] Уже одно множество происшествий, случивших<ся> в виду вас, разорившихся владельцев, все бесчисленные случаи <и> истории, которыми обогащена ваша память, о которых вы с такой правдой[1558] и увлекательностью[1559] умели сообщить другим. Испытанный несчастием и устоявший среди них, вы можете один сообщить твердость в его душу, которой не в силах сообщить ни один не изведавший[1560] невзгод и волне<ний>. Након<ец> вы можете более, чем кто другой, водрузить[1561] неколебимой веры в бога, потому что приобрели ее не внушением других, но обрели ее в своем сердце и обрели в горниле бедствий.[1562] И поэтому вы можете сообщить мужество не упасть духом в неудачах, не бледнея встречать несчастия. Итак, вот те случаи,[1563] которыми вы внушите.

Рассмотрим еще другие[1564] способности, которые на вашей стороне. Вы имеете на своей стороне светлую ровность характера, которая между прочим необходимое условие воспитания. Вы не можете предаться ни в коем случае минутному увлечению гнева, что портит обыкновенно характер воспитанника. Ваше обращение[1565] увлекательн<ым> делается уже светлостью, которая привлекает. Вследствие <этого> вы скоро можете заставить воспитанника полюбить себя, а это уже много, посредством любви можно много передать в душу, чего[1566] человек<?> другими средствами не в силах внушить. Вы можете сообщить ему мало-помалу охоту наблюдать за людьми и уметь отличать их хорошие и дурные стороны. Наконец вы, не имея подробного понятия о науках, имеете о них вообще верные и светлые идеи,[1567] что[1568] очень важно, потому что в простых разговорах возбуждает охоту к науке, от которой всегда отталкивают нас подро<бности, и> педантизм, с которым обыкновенно принимаются за науки. Вы понимаете в художествах[1569] и искусствах и, стало быть, можете действовать нечувствительно на вкус.[1570]

Не одно устроенье судьбы вашей зависит от этого, но вам предстоящая обязанность угодна[1571] богу. Ничего нет выше, как образовать прекрасного человека. И ведь вы посудите, воспит<аннику> вашему готовится[1572] поприще государственное. Уже по одному состоянию своему и богатству он будет[1573] иметь сильное влияние, стало быть вы можете быть творцом многих прекрасных дел. Отец его <при>обрел одною силою ума[1574] и соображений глубоких, а не удачами и слепым счастием. И потому богатства сии не должны быть истрачены втуне. Они достойны все быть употреблены[1575] на прекрасные дела.[1576] Итак, вам предстоит воспитать так его, чтобы он[1577] был в силах употребить их прекрасно. Вы[1578] можете составить счастие не одного человека, но многих, потому рассмотрите неотложно.

Но как приступить к этому делу и действовать? Вот мои мысли. Они будут, сколько мне кажется, также совершенно согласны[1579] с мнениями отца. Ваше воспитан<ье> не должно вовсе походить на обыкновенное гувернерск<ое> воспитанье. Оно должно быть проще, как можно проще нужно взяться с детства. Вы должны следить за его движениями и более за его движеньями сердечными, но так, чтобы он сам почти этого не мог заметить, <сообщать> всё[1580] в разговорах, а не в книгах и в каких-нибудь черствых поученьях. Вы должны сделать так, чтобы он искал бы с вами разговоров, — разговоры ваши будут увлекательны и поучительны, это я знаю, и достаточны совершенно возрасту, потому что, я знаю вас, <вы> не заговорите тоном выше, чем надобно <?>

Жизнь, живая жизнь должна[1581] составить ваше ученье, а не мертвая наука. Прежде всего то, что поближе окружает, должно быть доступно. В продолжение некоторого времени испытывая его в душе и пробуждая разговорами вашими все способности душевные, вы должны нечувствительно заметить, к чему преимущественно лежат его наклонности, какой элемент[1582] и зародыш к чему[1583] положила ему в душу натура,[1584] и тогда обратить на него почти всё внимание. Тогда ваше дело возбудить в нем сильнее и яв<ствен>ней эту наклонность, представить ему вдали в заманчивом проспекте науку[1585] и ее предмет таким образом, чтобы возбудилось в нем только любопытство.[1586] А там уже он может погрузить<ся> со своим профессором[1587] в эту науку. Но без этого увлекательного проспекта, который может внушить один только светский, практический человек, начало самой любимой науки покажется ему черствым.[1588]

Но прежде чем узнать это направление преимущественно к чему-нибудь одному, вы испытывайте его во всех родах, наводите и долее <на>[1589] разговоры об всех предметах. Ибо помните, что только вы можете сделать это.[1590] Профессор, занятый односторонностью своего предмета, никогда не в силах открыть настоящей наклонности отрока.[1591] Это дело светского, опытного человека, равно обнимающего[1592] вниманием всё. Вы знакомы с лучшими произведеньями искусства,[1593] с художниками и артистами и потому водите как можно поболее в мастерские и вводите его в таинства искусств и наук. Это много облагораживает душевные движения. Наконец вы можете ему внушить эту очаровательную простоту[1594] в обращении,[1595] эту доступность и ровность со всеми при отличительном[1596] умении ценить достоинства каждого, что должен иметь всякий просвещенный человек, а тем более тот, которого круг действия обширней других и[1597] который оттого неминуемо должен чаще соприкасаться с людьми. Вот те качества[1598] воспитателя, которые на вашей стороне. Недостатки ваши, по моему мнению, разве могут <быть> только[1599] лень и неподвижность, одолевающие всякого русского человека, и трудность[1600] подняться на дело. Но в той же силе русской природы есть способность, поднявшись на что-нибудь, совершить его так, как никто другой не в силах его совершить.[1601] Русский сидень больше делает дел, чем хлопотун.[1602] При том же сообразите, <что>[1603] бездейственность ваша не есть ваш характер, она есть следствие неиме<ни>я средств употребить свои силы.[1604] Подумайте об этом строго и прежде разберите.

О существенной важности воспитания уже не говорю ничего. Вы слишком глубоко чувствуете в душе необходимость высоких христианских добродетелей, и бог поможет вам передать не личину и маску ханжества, под которыми является религия, но глубокую внутреннюю силу, водружающую в наше сердце якорь и дающую ничем несокрушимый характер человеку.