Читаем без скачивания Прощай, Германия - Николай Николаевич Прокудин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эдик долго расспрашивал проснувшихся пассажиров революционной ночлежки и сновавших вокруг автобуса ликующих граждан, не видели ли симпатичную девчушку с косичками, ночные соседи многозначительно и загадочно улыбались, но ни кто не смог ему ничего толком сказать и подсказать. Капитан подождал её примерно час, потом потолкался среди ликующей и празднующей толпы ещё пару часов, то и дело, возвращаясь к автобусу, но ночная фея так и не появилась. Видимо умчалась праздновать с какой-нибудь компанией молодых «карбонариев» победу над путчем…
Победа над ГКЧПистами теперь была уже полной и окончательной, заговорщики сдались, войска уходили из города, народ ликовал и праздновал. Пришла пора возвращаться на службу в Германию. Громобоев отправился на Белорусский вокзал, купил билет на берлинский поезд, затем по тройной цене приобрёл у таксиста-спекулянта бутылку коньяка, и сидя в пустом купе, в одиночку, потихонечку праздновал победу, вспоминая и перебирая и прокручивая в памяти события прошедших нескольких сумасшедших дней, и прекрасную незабываемую ночь с таинственной незнакомкой…
Глава 12. Реванш проигравших
Глава, в которой наш герой наталкивается на неприязнь командиров, попадает вновь в госпиталь и лишается должности.
Громобоев прибыл в гарнизон в приподнятом настроении: задание командования он выполнил успешно, никого из бойцов не потерял в дороге, отметки в командировочном стояли, расписки о передаче солдат лежали в портфеле. Капитан продолжал мысленно переживать минувшие дни, и особенно ту страстную бурную ночь с юной голубоглазкой с косичками. Сердце радовалось победе демократии над путчистами, хотелось петь и танцевать, и не идти пешком, а бежать и скорее поделиться радостью с друзьями и сослуживцами, ведь тут в Германии все наверняка в неведении, так как отрезаны от жизни страны и ничего толком не знают.
Эдуард наскоро пообщался с женой и дочкой, и поспешил с докладом в полк. По пути ему попался помощник начальника штаба по кадрам. Майор-строевик уставился на невиданный до селе значок на лацкане кителя капитана — красно-сине-белый триколор, усмехнулся и неодобрительно покачал головой.
— Смело! Да это ведь белогвардейский флаг?
— Темнота! В стране победила демократия, коммунисты уже не при власти. Это флаг свободы. Вы что разве здесь ничего не знаете?
Майор замахал руками на Громобоева.
— Всё мы прекрасно знаем, да и про твои «подвиги» многое известно, видели, как ты вокруг Белого дома с автоматом бегал, баррикады строил.
Громбобоев опешил, с чего они это выдумали про оружие? Откуда узнали, что он был на баррикадах?
— Кто выдумал такую чушь про автомат? Кто меня видел?
— Тебя по всем немецким телеканалам показали, нахальный такой стоишь перед Белым домом, и на плече висит автомат. Говорил, что будешь сражаться до последнего… Наш командир взбеленился, ведь накануне Кудасов и Статкевич телеграммой поддержали ГКЧП! И не только они одни, все части Западной группы войск подписали воззвание в поддержку путча. А потом, вчера ночью, задним числом телеграфировали о поддержке нового правительства и до утра все компрометирующие секретные документы уничтожали, а Возняк в парткоме сжигал учётные карточки коммунистов, опасается начала репрессий. А чего ему суетиться, сегодня уже пришла директива нового Министра обороны о роспуске партийных и комсомольских организаций и переформировании политорганов в воспитательные структуры. Ну а ты как я вижу, первым прочувствовал момент и оказался в нужное время в нужном месте. Теперь твоя карьера явно пойдёт в гору.
— Значит, говоришь, начальники по телику меня видели? — опешил Эдуард. — А я-то думал, вы в полном информационном вакууме и не знаете о том, что творится в стране.
— Наши советские телеканалы действительно молчали, но ведь немцы подробно транслировали события в реальном времени и по всем программам. Так-то вот, революционер!
— Насчёт моего карьерного роста как знать, как знать…, — неуверенно хмыкнул Громобоев. — Посмотрим, как дела обернутся дальше…
Статкевич встретил Громобоева в служебном кабинете с плохо скрываемой прохладцей, и даже скорее с неприязнью.
— Ах, как всё нежданно-негаданно случилось, что делается! Страна летит в пропасть, всё рушится! Говорят, что и с вами на родине за неделю много интересного приключилось! Да, как жизнь нас лихо закрутила. Многое и в армии переменилось, пока вы товарищ капитан были в командировке. Всех нас, политработников, сейчас вывели за штат, и будут переаттестовывать на новые должности.
Замполит полка внимательно смотрел в глаза Громобоева пытаясь уловить его реакцию. В этот момент в кабинет вошёл командир полка. Полковник Кудасов окинул хмурым взглядом капитана, и не здороваясь, велел Статкевичу заглянуть к нему через пять минут. Замполит кивнул и продолжил тянуть кота за хвост и нудить.
— Наслышаны и о ваших подвигах. Кстати, назавтра назначено совещание по поводу реорганизации и нас всех вызывают к начальнику политотдела. Вернее сказать к начальнику отдела воспитательной работы… Сегодня прилетает комиссия из Москвы в Бюнсдорф во главе с руководителем администрации Президента России. Случайно не знакомы с таким Сергеем Филатовым? Не встречались на баррикадах? — осторожно уточнил Статкевич.
— Нет, не знаком, — ответил капитан. — В сам дом правительства я не был не вхож, а вот противотанковые ежи устанавливал и со спецназом вёл переговоры.
— Понятно. Жаль, что не знакомы вы с новым главой администрации Президента России, этот новый комиссар будет решать судьбу командования округом и политорганов. Возможно, и к нам заедет с коллегами по комиссии, чтобы встретиться с соратником по борьбе, ведь вы у нас теперь звезда телеэкрана, герой дня!
— К чему ирония?
— Никакой иронии, — протестующее замахал руками замполит. — Главная задача не допустить «охоты на ведьм»! Мы ведь все рядовые политработники, офицеры, выполняющие приказы. Боюсь эти триумфаторы, опьяненные победой, могут дров наломать.
— А всё ведь могло повернуться иначе? Да? Тогда была бы развёрнута охота на других «ведьм»? — испытующе посмотрел в глаза замполиту Эдуард. — Зачистили бы недовольных?
— Ладно, идите, работайте…, — Статкевич уклончиво промолчал на вопрос, и вяло махнул рукой, — мне сейчас надо идти к командиру полка. Встретимся завтра в Намбурге на совещании…
По пути в батальон Громобоев зашёл в партком и сделал то, о чём думал и мечтал уже пару лет — выложил, молча партбилет на стол секретарю. Подполковник Возняк принял его, так же молча, но в глазах читалась неприязнь, почти ненависть. И всё же секретарь парткома не выдержал.
— Бежим? Предаём партию?
— Это она предала нас и всю страну. Разрушила семьдесят лет назад великую державу…
Возняк скрипнул зубами, поиграл желваками, но не стал вступать в дискуссию, промолчал.
В батальоне Эдика ждали с нетерпением, услышать рассказ