Читаем без скачивания Стою за правду и за армию! - Михаил Скобелев

Долго еще мы с удовольствием слушали оживленные рассказы Скобелева и разошлись от него довольно поздно.

Через некоторое время из Болгарии в Петербург приехала мать Скобелева. Я немедленно навестил ее, и Ольга Николаевна встретила меня по обыкновению очень любезно, просто, как старого знакомого, и просила заходить к ним без церемоний, когда вздумается. Обществом такой умной и образованной женщины я, конечно, очень дорожил и нередко с удовольствием проводил вечера в доме Скобелева.

Помню хорошо, в конце апреля, накануне выезда моего в Красное Село, куда меня командировали в 6-ю Донскую наследника цесаревича батарею с командами от Лейб-казачьего и Атаманского полков для обучения их артиллерийскому делу, я отправился к Ольге Николаевне. Разговор завязался, как это нередко бывало, чисто военного характера. Говорили мы о причинах наших неудач в Закаспийском крае, о предполагаемой новой экспедиции, о том, кого назначать начальником ее и проч.

– Как жаль, – сказал я, – что не назначают людей более или менее опытных в этом деле, хорошо знающих тот край, туземцев, местные условия и проч. У нас такие люди ведь есть: Черняев, Столетов, Куропаткин, Гродеков и др. Все эти опытные офицеры прошли хорошую боевую школу в Туркестане и на берегах Сырдарьи и Амударьи. Кавказские же генералы, при их бесспорной храбрости и опытности, мало знакомы со степью-пустыней и ее воинственными обитателями.

– Вот в том-то и горе, Петр Архипович, – отвечала Ольга Николаевна, – что мы всегда начинаем снова и совершенно забываем про опыты. Спохватимся, да поздно! Вот перед глазами же у нас неудачные экспедиции Маркозова, Лазарева[274], Ломакина…

– А знаете что, Ольга Николаевна, – сказал я, – мне почему-то кажется, что Государь непременно назначит начальником предполагаемой экспедиции Михаила Дмитриевича.

– Кого, Мишу? – удивилась Ольга Николаевна. – Что вы, нет, никогда!

– Не знаю уж почему, но я в этом почти уверен! Он, наверное, соберет возле себя таких людей, как Куропаткин, Гродеков, и дело будет выиграно.

– Ах, милый Дукмасов, мне что-то не верится… Это будет уж слишком умно, если назначат Мишу… – И добрая женщина весело рассмеялась.

В это время дверь отворилась, и на пороге появился сияющий Михаил Дмитриевич.

– Э, да вам тут, я вижу, не скучно! – сказал он, подавая мне руку и целуя мать.

– Знаешь, Миша, что Дукмасов пророчит, – перебила его Ольга Николаевна, – он утверждает, будто тебя непременно назначат начальником Закаспийской экспедиции. Мы только что об этом говорили…

Лицо генерала вдруг сделалось пасмурным.

– О пустяках вы все толкуете. Никогда этого не будет! – и он, нахмурившись, быстро зашагал по комнате.

– Ну а если это случится, возьмете меня тогда с собой в экспедицию? – приставал я к нему.

– Никогда этого не будет, повторяю вам! – сурово и нехотя ответил он.

– Ну а если?

– Ах, да отстаньте. Ну конечно возьму!

Слова Ольги Николаевны произвели на генерала какое-то странное, непонятное действие и я, боясь окончательно рассердить его, более уже не обращался к нему, хотя меня все подмывало спросить, отчего он так сразу переменился и из веселого сделался грустным.

Дня через два после этого разговора я отправился в Красное Село, в упомянутую командировку. Ольга Николаевна вскоре ухала тоже в Болгарию (откуда более и не возвращалась), а Михаил Дмитриевич отправился в свой 4-й корпус, в город Минск.

В сентябре 1879 года я подал прошение об увольнении меня по домашним обстоятельствам на льготу, на Дон, и после шумного Петербурга поселился в глухом казачьем захолустье и занялся хозяйством. В феврале 1880 года я прочитал в газетах о назначении Скобелева начальником Закаспийской экспедиции. Предположения мои, таким образом, сбылись, и, помня обещание Михаила Дмитриевича, я написал ему письмо с просьбой взять меня в экспедицию. Но судьба сулила мне иное!

Письмо это, как оказалось потом, в руки Скобелева вовсе не попало, и я волей-неволей остался гнить в своем захолустье. Душа рвалась в бой, снова под пули, к знакомому уже делу… Я внимательно следил по газетам за ходом военных действий, и тяжелое чувство, чувство узника, лишенного свободы, испытывал в это время, сидя в своем родном, тихом гнезде… Наконец, экспедиция эта, покрывшая новой славой русское оружие и новыми лаврами и без того популярного ее начальника, окончилась и Скобелев вернулся в Россию.

В конце 1881 года я по своим делам приехал в Москву. В штабе Гренадерского корпуса я встретился с бывшим начальником штаба отряда Скобелева, графом Келлером, и от него узнал, что Михаил Дмитриевич тоже прибыл в Москву. Это было 31 декабря.

«Вот и отлично, – решил я. – Завтра, в первый день нового года, отправлюсь к нему с визитом. Сильно хочется посмотреть на него. Говорят, изменился за кампанию…»

В тот же вечер я заехал со знакомыми в гостиницу «Эрмитаж» обедать. Часов около девяти в зале между публикой вдруг раздались восклицания:

– Скобелев идет, Скобелев идет!

Действительно, через минуту прекрасный орган заиграл марш Скобелева (это распорядился господин Оливье[275], содержатель «Эрмитажа»), и герой Ахалтекинской экспедиции, в сопровождении графа Келлера и генерал-лейтенанта князя Гагарина, быстро вошел в залу. Вся бывшая в зале публика – военные и штатские – почтительно встала и радостно приветствовала народного любимца. Скобелев любезно отвечал на поклоны и торопливо вошел со своими компаньонами в отдельный кабинет.

«Вот удобный случай представиться генералу, – подумал я. – Кстати, я в мундире при орденах», – и я приказал человеку доложить о себе Скобелеву.

Через минуту лакей вернулся.

– Пожалуйте, генерал просят вас в кабинет!

Скобелев встретил меня не как бывшего подчиненного, а как товарища, даже, пожалуй, друга.

– Очень, очень рад вас видеть! – сказал он, обнимая меня и целуя. – А я, право, думал, что вас нет уже более на свете… Ваше превосходительство! – обратился он к князю Гагарину, который с удивлением смотрел на эту странную, сердечную встречу двух крайних офицерских чинов, корнета и полного генерала[276],– позвольте вам представить моего бывшего ординарца. Ну, с графом Келлером вы ведь знакомы?

– Да, – отвечал я, – я сегодня от графа узнал о вашем приезде и хотел было завтра явиться к вашему высокопревосходительству с многочисленными поздравлениями: с Новым годом, с новым чином, новым крестом…

– Ну, зарапортовался! – перебил меня генерал. – И прекрасно сделали, что явились сегодня, потому что завтра не застали бы меня – я сегодня вечером еду к себе в имение…