Читаем без скачивания Письма русского путешественника - Николай Карамзин

127

Вид недоделанных статуй приводит меня в уныние. – Эпизод беседы со скульптором, которого отвлекает от работы необходимость принимать участие в национальной гвардии, видимо, отражает не реальную встречу в Лионе, а беседы с русским скульптором М. И. Козловским, с которым Карамзин общался в Париже. После взятия Бастилии Козловский доносил Совету Академии художеств: «Имею честь доложить Почтенному Собранию, что здесь воспоследовала перемена большая, граждане взяли оружие и содержат сами караул, и нас к тому принуждают, не принимая никаких наших отговорок, на что пенсионеры императорской Академии крайне ропщут, ибо стоит им каждая неделя 6 франков, а самим ходить казалось бы непристойно с ружьем в чужом отечестве. Для сей причины был я у нашего посланника, сказывал ему, что нас императорская Академия не с тем сюда прислала, чтоб нам ружье здесь носить, и просил его, чтобы нас защитил, на что его превосходительство не дал никакого решения, и мы теперь все должны исполнять, что нам прикажут» (см.: Петров В. П. Михаил Иванович Козловский. Л., 1976, с. 29).

128

… в огромной картезианской церкви… – Картезианский орден, основанный св. Бруно Кёльнским (между 1030/ 1040–1101), предписывал строгое уединение (монахам запрещались совместная жизнь, общие трапезы) и молчание. В литературе XVIII в. тема «картезианцев» имела двойной смысл. С одной стороны, к ней прибегали как к поэтическому образу одиночества, блаженного уединения от суеты. С другой – в образе жизни «молчаливых братьев» видели предельное искажение природы человека, «рожденного для общежития». На русской почве эта тема осложнилась созданием условной сатирической пары: молчащий картезианец и болтающий щеголь.

129

Мефитический – зловонный.

130

Басня Алфея и Аретузы… – Имеется в виду античный миф о нимфе Аретузе, которая, спасаясь от преследований Алфея, бросилась в море. Превратившись в реку, Алфей настиг ее.

131

Представляли новую трагедию, «Карла IX», сочиненную г. Шенье. – Пьеса М.-Ж. Шенье «Карл IX, или Урок королям» была одним из крупнейших не только театральных, но и политических событий 1789 г. Посвященная обличению деспотизма, церковного фанатизма, политических и церковных злоупотреблений «старого режима», она была запрещена королевской театральной цензурой и подверглась бойкоту со стороны монархически настроенной труппы «Комеди Франсез». Бурные эксцессы, среди которых были демонстрации и драки в театральном зале, вмешательство мэра Парижа Бальи, специальное решение Национального собрания о постановке пьесы, интерполяции Мирабо от имени марсельцев, листовки в театральном зале, волна памфлетов, газетных статей и брошюр и даже дуэль между сторонником пьесы, исполнителем роли короля, Тальма, и противником ее, актером Нодэ, – таков был ореол событий вокруг описанной Карамзиным пьесы. История этой театральной постановки, о которой Дантон сказал: «Если „Фигаро“ убил дворянство, то „Карл IX“ убьет королевскую власть», возможно, была в России хорошо известна и с этим, вероятно, связано то, что Карамзин перенес (в «Письмах») свое посещение спектакля из опасной атмосферы Парижа в более нейтральный Лион. Однако знакомство с методами конструирования эпизодов в «Письмах» убеждает, что литературные соображения всегда доминируют над эмпирическим материалом и что Карамзин исключительно свободно создавал, комбинировал, заимствовал из различных источников то, что он предлагал читателям как «встречи» и «личные впечатления». Трудно себе представить, чтобы Карамзин не был на спектакле 12 апреля (открытие «Комеди Франсез» после пасхальных каникул), когда произошел знаменитый скандал: Тальма должен был читать речь, специально написанную М.-Ж. Шенье, но королевская труппа не допустила этого выступления. В театре произошел скандал, Шенье опубликовал запрещенную речь в печати (см.: Державин К. Театр Французской революции. 1789–1799. М. —Л., 1937, с. 66–73). Если даты пребывания Карамзина в Париже, выставленные в «Письмах», реальны, то он действительно не мог видеть «Карла IX» на столичной сцене: с 20 марта по 12 апреля театр был закрыт на пасхальные каникулы, а потом пьеса долгое время не возобновлялась из-за сопротивления труппы. Однако есть основания полагать, что Карамзин приехал в Париж раньше.

132

…Синав видит умерщвленного Трувора… – Имеется в виду трагедия А. П. Сумарокова «Синав и Трувор» (1750). Карамзин отождествляет трагедии французского классицизма с художественно несовершенной, с его точки зрения, пьесой Сумарокова.

133

Вы читали «Тристрама»… помните Амандуса… – Имеются в виду 132-я и 141-я главы «Тристрама Шенди» Стерна. Описание истории двух влюбленных – Амандуса и Аманды – имеет у Стерна иронический характер.

134

Я не увижу плодоносных стран Южной Франции… – Отказ от путешествия по югу Франции, видимо, на самом деле был вызван исключительно беспокойной обстановкой в этом районе. В это время аграрные беспорядки на юге страны, вызвавшие опасность путешествий по дорогам, дополнились кровавыми религиозными распрями. В Авиньоне революция – новый муниципалитет отменил инквизицию и попытался рассматривать город как часть Франции, что встретило сопротивление папы римского. В городе вспыхнули сопровождавшиеся актами насилия столкновения. «Ним и Марсель также были захвачены кровавыми беспорядками» (см.: Morin J. Histoire de Lyon depuis la Révolution de 1789,1.1. Paris, 1845, p. 147). Естественно, Карамзину пришлось отказаться от планов посетить Авиньон и Ним.

135

…напоминает мне духов в «Багват-Тете»… – Бхагаватгита – др. – инд. (на санскрите) поэма, входящая в эпос «Махабхарата». Интерес Карамзина к этому памятнику пробудился под влиянием А. А. Петрова, который был переводчиком книги: «Багуат-гета, или Беседы Кришны с Аржуном с примечаниями, переведенными с подлинника на древнем браминском языке, называемом Санскрита, на английский, а с сего на российский язык». М., В университетской типографии у Н. Новикова, 1788.

136

…поезжайте в Сирию, в Египет… – Рассуждение навеяно книгой Вольнея «Руины, или Размышления о революциях империй», которую Карамзин рецензировал в «Московском журнале» (1792, август, с. 150–151).

137

«Mémoires de Tpevoux» – издание (1701–1775) иезуитов, созданное для борьбы с философами-просветителями. Карамзин относился к иезуитам отрицательно и как адепт масонов, и как последователь философов-просветителей. Борьба с предрассудками и фанатизмом была для него одной из наиболее привлекательных сторон революции. В этом он видел реализацию идей века Разума. Вспышки религиозного фанатизма и резня между католиками и гугенотами, с которыми он столкнулся на юге Франции, усилили его неприязнь к иезуитам, питавшуюся еще немецкими впечатлениями (встреча с Николаи и др.).

138

Фонтенебло… – Описание Фонтенбло воспроизводит соответствующее место из книги Дюлора (Dulore J.-A. Nouvelle description des curiosite de Paris. Paris, 1786, p. 161).

139

Брегет (Бреге) – прославленный часовой мастер в Париже, поддерживавший регулярные торговые связи с Россией. В XVIII в. путешественниками было принято отправлять свою корреспонденцию на адрес банкирских контор или известных торговых домов. Друзья Карамзина отправляли ему письма на адрес Бреге в Париже.

140

Кофейные домы… – Посещение кафе входило в норму дня обеспеченного человека в Париже: утром, во время завтрака, и после обеда перед театром. Е. Ф. Комаровский, попавший в Париж перед самой революцией как дипломатический курьер русского двора, вспоминал: «Поутру ходил я завтракать в Café de Foi, бывшем тогда в большой моде, или в другой кофейный дом… После обеда кофе пить я ходил au Café méchanique, где из-под полу, посредством машин, доставлялось все, чего пожелаешь» (Записки гр. Е. Ф. Комаровского. СПб., 1914, с. 9–10). Свидетельство Комаровского указывает, что даже вполне благонамеренные русские молодые офицеры посещали «Cafe de Foi». Между тем Карамзин обошел молчанием вопрос о том, какие «кофейные домы» он посещает, и лишь упомянул о возможности «с томною, но приятных чувств исполненною душою отдыхать в Пале-Рояль, в „Café de Valois“, de „Caveau“». Для людей, владевших ключами к тексту, смысл был ясен: назывались лишь монархические или нейтральные кафе, хотя трудно предположить, чтобы хотя бы любопытство не привлекло Карамзина туда, где обычно бывал даже недалекий Комаровский. Смысл этих упоминаний раскрывается из следующих сопоставлений: «…Период… от 1789 до 1799 года, – писал французский историк XIX в. Анри д'Альмера, – был золотым веком кафе. Во многих из этих кафе, которые преобразились в политические клубы, можно было прочесть вечерние газеты, в них спорили, произносили речи, судили правительство и подготовляли мятежи [ср. у Карамзина: „где также все людьми наполнено, где читают вслух газеты и журналы, шумят, спорят, говорят речи и проч.“]. В Пале-Рояле „Café de Foi“ было гнездом демагогов. Их постоянные призывы к гражданской войне заставили власти его закрыть [так вот куда ходил по утрам будущий любимец Павла I, Константина и Александра Павловичей и начальник корпуса внутренней стражи, то есть военной полиции! – Ю. Л.]… Роялисты встречались в „Café de Valois“, прозванном „неизлечимые“, и „Café de Chartres“. Среди нейтральных (с монархическим оттенком) названо Le café du Caveau, где на галерее были выставлены бюсты Филидора, Глюка и Пиччини, пивших там кофе» (D'Alméras Henri. La vie parisienne sous la Révolution et le Directoire. Paris, 1909, pp. 67–68).