Читаем без скачивания Кто ищет, тот всегда найдёт - Макар Троичанин

— А как, — спрашиваю по-идиотски и расстраиваюсь, что он так быстро усёк слабое звено.

— Да как хочешь, — ерепенится Дмитрий. — У вас всякие приборы, методы, вот и доказывай, — смеётся вдруг, — химичь. Слушай, — взбадривается, — у тебя есть где переночевать? — Я не сразу и врубился, о чём он, а когда сообразил, обрадовался до чёртиков, обещаю:

— Я тебе целую палатку забронирую за бесплатно со всеми коммунальными удобствами в кустах и даже собственноручно перину сделаю из лиственницы. — Он удовлетворённо смеётся.

— Ладно, — обещает, — жди завтра, посмотрим на местности, что есть в твою пользу. — Ещё потрепались о том, о сём, о предстоящем зимой чемпионате района по волейболу, который, мордой в грязь, надо выиграть, на том и расстались.

Прибежал в лагерь, собрал своих, с нетерпением ожидающих команды собирать манатки, и огорошиваю:

— Мужики! — сообщаю. — Нам ещё предстоит здесь поставить жирную точку. Работы на пару дней, — хотя не сомневаюсь, что и недели не хватит.

— А успеем? — спрашивает, кислясь, Сулла. — Уже мухи белые летают.

— Какие мухи? — кипячусь. — Где ты их видел? — Я так в упор не видел и не помню, как они позавчера ночью покрыли всю землю. Солнышко взошло, и все исчезли, как не бывало. Стоит ли зацикливаться на какой-то несвоевременной природной катаклизме? — Если вы несогласные, — объявляю, — то я один буду передвигать схему и делать измерения: другого выхода нет.

Все молчат, соглашаясь, наверное, с тем, чтобы я ишачил в одиночку, но Сулла разрушает молчаливое единогласие:

— Ладно, — говорит, — Иваныч, поставим тебе жирную точку.

И я, не медля, пока остальные не очухались, даю команду:

— С утра, — распоряжаюсь зычным командирским фальцетом, — делаем новую схему измерений, а Степан пусть идёт за пулярками — напуляет с десяток и затушит с лучком и травами в винном соусе из лимонника: вечером у нас будет очень нужный гость. Не подведёшь? — спрашиваю охотника.

— Никогда, — ручается Стёпа и за себя, и за ружьё.

Успокоенный, забираюсь в палатку, в который раз разворачиваю вымученную тяжкими трудами и раздумьями схему, маракую, что бы такое сотворить, чтобы без всяких-яких стало ясно, что известняки — одно целое. Но ничего новенького, сверхординарного, на выдохшийся ум не приходит, и решаю ставить простенькие короткие вертикальные электрозондирования, такие, чтобы дальние электроды уходили за предполагаемые субвертикальные контакты хотя бы на одну-две измерительные точки. Прикинул по линейке — хватит и километровых разносов: и то легче. Инструкция по электроразведке, как и именной кольт, всегда при мне, на дне рюкзака. С трудом добыл, выписал нужные разносы измерительной и питающей линий, и очень тяжело вздохнул, представив, как нам будет трудно и муторно, поскольку ни работяги, ни я никогда не занимались интеллектуальной электроразведкой. Но что делать, не боги горшки обжигают, а самоуверенные нахалюги вроде меня. Вылез из палатки, собрал все батареи БАСовки, упрятал в семейный рюк и сделал соединительный розеточный вывод. Темнеть стало. Здесь, в долине под горой, темнеет особенно рано, а руки чешутся. Выбрал при свете костра две катушки с лёгким ходом, оставил на них по 1,5 км провода, лажу гроздья электродов, и мужики подсоединились, помогая, — хорошие всё же у меня парни! Заодно, разогнавшись, смайстрячили и измерительные коротышки. Так, нежданно-негаданно и сработали всю схему, хоть выходи на профиль. Жалко, что луна — не солнце. Смотрю, а вокруг неё матовый венчик — значит, быть поутру морозцу. Неужели помешает? Не должно быть такого, прорвёмся! Верю, но этого — ой как мало!

Утром поднялся с трудом: кости ломит — всегда так, когда настроишься на окончание работы, шкуру трясёт, того и гляди отстанет от скелета, зуб на зуб не попадает, особенно если какие вырваны, так и хочется плюнуть на жирную точку и нырнуть опять в мешок, спрятаться с головой, и пропади всё пропадом! Что мне, больше всех надо? Ничего нет хуже, как быть мелким начальником. Это только в бою командир спешит позади всех, а на работе он всегда первый начинает, иначе никто не пошевелится. Сашка, засоня, конечно, проснулся, но не шевелится, ждёт, может, я расхочу работать. Кое-как разжёг костёр, взял чайник, зябко поёжившись, пошёл за водой к ручью. Мокрая земля замёрзла за ночь, хрустит под ногами, роса, выпавшая с вечера, превратилась в густой серебристый иней, кругом бело, от воды поднимается лёгкий стылый парок, аж жуть! Одно греет: такие лёгкие заморозки в начале октября — явление временное. Они напоминают о близком предзимье, о том, что пора домой копить жирок, а не мотаться, тратя последний, по тайге. Днём оттает, потеплеет, и пойдёт чехарда: тепло — холодно, тепло — холодно, пока погода через пару недель окончательно не остановится на последнем. Но это ещё потом, а пока надо вкалывать.

Всего наметил, скупясь, шесть ВЭЗов. Начали с дальнего, через найденный известняк. Сопротивления сразу круто полезли, увеличиваясь, вправо, а потом кривая ни с того, ни с сего сделала резкий финт влево, изломавшись в сторону низких сопротивлений, и сколько я ни бился, переставляя электроды и так, и сяк, ничего не помогало. Хотел выругаться от души сразу и по матушке, и по батюшке, и в бога, и в дьявола, да услышал, как кто-то ломится к нам снизу по склону и придержал язык. Ветки раздвинулись, смотрю — Кузнецов, а за ним — батюшки светы! — тяжело дыша, поднимается толстенький лысый коротышка, еле узнал в нём его величество Короля Романа. Вот это визит! Подошли, поздоровались, монарх по-простецки, за руку, и со мной, и с Бугаёвым.

— Пришли, — сообщает, — посмотреть, что у вас тут необычного.

— Вот, — пинаю бугорок у треноги с прибором, — известняки есть скрытые, в том направлении — скала, а чуть правее — габбро-диоритовый массив. — Достал и развернул кальку, на которую скопировал свою схемку.

— Здесь мы? — спрашивает Дмитрий, показывая пальцем.

А Роман:

— Не будем, — говорит, — их задерживать, сами разберёмся, — и ко мне: — Вы когда кончаете?

— Даже не знаю, — мнусь, — скорее всего — поздно.

— В любом случае, — решает, — встретимся вечером, расскажешь, что тут у тебя, — и они с Кузнецовым дружно затюкали молотками в моей яме с известняками, а я скомандовал передвижение электродов и снова, как назло, получил точку в финте. Это на бумаге всё быстро, а на ВЭЗах — всё медленно. Решил вернуться на разносы, где была точка с большим сопротивлением, повторил — нет, не ошибся. Опять возвращаюсь на финт — то же самое. Король с Кузнецовым давно ушли, а я застолбенел и не знаю, что делать дальше. И вдруг — озарило! Балда ты, говорю сам себе, и дети забалдеют от тебя, храни их боже, как не мог догадаться, что загибок на графике как раз и есть то, что надо — он фиксирует пересечение питающими электродами геоэлектрического контакта, когда токовые линии натыкаются на изолирующую вертикаль известняков, вследствие чего и падает сопротивление. Даже вспотел от облегчения. Сейчас, тороплюсь, проверимся на втором профиле. Перетащились, замеряю — есть финт, есть граница известняков, значит и они сами продолжаются в сторону скалы. Не могу определить на какой глубине, но есть, и этого не мало. Эврика! Молоток, Вася! Кумпол ещё не загнил, варит. Решил для надёжности повторить весь ВЭЗ. Все измерения — тюлька в тюльку. Самое время кого-нибудь расцеловать, да некого: Бугаёва — противно, не поймёт ещё и врежет по сопатке, а невесты в нужный момент нет. Больше, однако, сделать не успеем. Смотались, перетащили схему на следующий профиль и уже в сумерках заторопились в лагерь. До него о-ё-ёй сколько топать, а в носу уже свербит от запаха рябчатины, и на языке ощущается вкус обсосанных косточек. Рвём вниз так, что пятки сверкают.

Король со своей свитой сидят у костра, внюхиваясь в раздражающие запахи из самой большой нашей кастрюли. Рядом стоят плотно набитые рюкзаки с прислонёнными к ним грязными молотками.

— Иваныч, — встретил, заговорщицки улыбаясь, Степан, — всё о-кей!

— Если, — шепчу, — им по паре отвалить, другим достанется?

— Всем достанется, — уверяет шеф-повар, — умывайся скорее. — Я поморщился: и что за дурная привычка у хороших людей напоминать о противном? Пришлось идти к ручью и заставлять истомлённых гостей ждать.

Хитрый Стёпа сам наполнил нам миски и отправил шамать в палатку, и что там досталось всем остальным, не знаю, но, судя по частому хрусту костей и весёлому смеху, обиженных не было.

На сытый желудок любые материалы выглядят прилично, а о моих и говорить нечего. Повторил Королю последовательно и внятно то, что рассказал Кузнецову. Он выслушал, не перебивая, и талдычит то же самое, что и Дмитрий:

— Характер вторичных изменений пород на участке, — говорит, — свидетельствует о мощной зоне интенсивного скарнирования, но, как ни крути-верти, этого мало. Нужны хотя бы какие-нибудь зацепки о рудной минерализации и, в первую очередь, данные геохимии. Мы, — сообщает, — отобрали сколки, сколько могли, и сделаем химические анализы, но и ты не тяни со спектральными анализами. — Лажово ему так рассуждать — «не тяни», а как я отсюда дотянусь до них? А он, словно подслушав, предлагает: — Я завтра вечером, часа в четыре, уезжаю, давай со мной. — И встаёт, как будто договорились, хотя я молчу, не зная, на что решиться. Выбираются они из палатки и берутся за тяжёлые рюкзаки. Дмитрию-то что, у него плечи шире моих широких, а Король, чувствую, если влезет в лямки, то далеко не уйдёт.