Читаем без скачивания Наследники ночи. Смертельная схватка - Ульрике Швайкерт

Наконец-то матрос обернулся и, несмотря на настоятельные просьбы товарища сейчас же покинуть корабль-призрак, направился к капитанской каюте.

Доски неестественно громко скрипели под сапогами моряка, когда он спускался по лестнице. Проходя по узенькому коридору, матрос заглянул в покинутый камбуз и такую же пустую кают-компанию. Его товарищ не пошел за ним. Он поспешил вернуться на собственный корабль, чтобы как можно быстрее сообщить обо всем портовой полиции.

Матрос робко продвигался дальше. Вокруг него царила мертвая тишина. Значит, это все-таки был корабль-призрак! Все члены его команды умерли или бесследно исчезли среди океанских волн. Моряк испытал гнетущее ощущение. Он чувствовал себя так, словно на всем белом свете кроме него никого не осталось. Тени угрожающе нависали над ним, тая в себе что-то зловещее.

Чутье не обманывало матроса. От одной из теней за его спиной отделился огромный серый волк и, поднявшись на палубу, направился к носу шхуны.

Матрос опасливо открыл дверь капитанской каюты. Долго искать ему не пришлось. Открытый судовой журнал лежал на столе. Моряк пробежал глазами последнюю запись. Затем он принялся медленно перечитывать ее, чувствуя, как его охватывает леденящий ужас.

«Судовой журнал "Одиссея",

пятница, 18 февраля 1881 года

Капитан Джексон

Теперь я остался один. Последний живой человек на борту. Хотя мы с матросом Уайтом решили не спать и постоянно держать друг друга в поле зрения, ближе к рассвету я, должно быть, ненадолго задремал. Напряжение и страх сыграли свою роль. Двухнедельный шторм и непрекращающаяся вереница смертей! Когда перед нами наконец-то показался Ла-Манш, ветер улегся и мы вошли в спокойные воды. Но как только исчезает потребность в предельной концентрации, наступает изнеможение.

Думаю, я спал совсем недолго, но когда проснулся, Уайта в каюте не было. Я догадывался, что уже не найду его живым. Как только взошло солнце, я решил обойти корабль.

Уайт лежал под лестницей у входа в камбуз с разодранным горлом. Казалось, его загрыз дикий зверь. Однако тело его было обескровленным, словно он умер от чахотки. В широко раскрытых глазах несчастного навсегда застыл смертельный ужас. Я уже ничем не мог ему помочь. Его могилой стали морские глубины.

Солнце опускается за горизонт. Вероятно, я больше никогда его не увижу. В тумане передо мной уже виднеется устье Темзы. Попробую поднять хоть один парус. А затем крепко привяжу себя к штурвалу и попытаюсь взять курс на Лондон. Буду ли я все еще жив, когда "Одиссей" войдет в порт? Нет, я не смею тешить себя напрасными надеждами. Наступает ночь. Господи, помоги мне и упокой мою душу!

Капитан Томас Джексон».

** *

До рассвета оставалось меньше часа. Лохматый волк на мгновение застыл на носу корабля и принюхался.

«Добро пожаловать в Лондон, повелитель!»

Волк повернул голову. Взгляд его желтых глаз скользнул по пристани и остановился на хрупкой фигурке с длинными волосами, серебрившимися в сером утреннем тумане. Она стояла на краю плоской крыши одного из портовых складов. Бирюзовые глаза пристально смотрели на волка.

«Спускайтесь на берег. Все готово. Я говорила с вашим доверенным Джонатаном Харкером. Дом полностью подготовлен к вашему приезду. Просто идите по моему следу. Я только что была там и убедилась, что все сделано в полном соответствии с вашими пожеланиями. Вечером, когда вы проснетесь, ваши ящики будут стоять в холле. Вам не о чем беспокоиться. Наслаждайтесь пульсирующей жизнью Лондона, но старайтесь держаться подальше от Темпла и Вирад! Ночь зимнего солнцестояния наступит через два дня! Я дам вам знать, когда все будет готово».

Волк кивнул Иви, а затем одним прыжком оказался на борту соседнего корабля. Прежде чем кто-то успел его заметить, он был уже на другой стороне, спрыгнул на берег и, пробежав вдоль причала, скрылся между горами ящиков и бочек, которые возвышались перед одним из складских помещений.

Иви посмотрела вслед волку и еще долго не отрывала глаз от того места, где он исчез из ее поля зрения. Вампирша все еще чувствовала присутствие повелителя и с трудом подавила охватившую ее дрожь.

«Вот и настал последний акт», —подумала Иви и запретила себе размышлять о том, пройдет ли все так, как она запланировала. Ночь зимнего солнцестояния наступит очень скоро. Она покажет, кто победит на этот раз.

Лицана призвала туман и, приняв облик летучей мыши, полетела обратно в Темпл.

* * *

Энни Чэпмен остановилась. Она заметила, что за ней кто-то идет? Вероятно. Между ней и мужчиной оставалось не более десяти шагов. Женщина медленно обернулась. Латона юркнула вправо и укрылась в арке проезда, ведущего к входной двери дома и дальше на задний двор. Покосившаяся табличка подсказала девушке, что она находится на Хэнбери-стрит.

Латона наклонилась и осторожно выглянула из-за угла, пытаясь увидеть, что происходит на улице. Мужчина успел подойди к Энни Чэпмен и теперь о чем-то с ней говорил. Они были слишком далеко, чтобы Латона могла расслышать хоть слово этой беседы. Произнося очередную фразу, женщина положила руку на бедро, кокетливо выставив его в сторону. Затем она показала пальцем на ближайшую подворотню.

Мужчина в черном пальто кивнул. Он взял Энни за руку и повел ее в арку, вероятно, очень похожую на ту, в которой пряталась Латона, поскольку все дома на этой улице выглядели почти одинаково. Женщина послушно побрела за незнакомцем и скрылась в темноте. Он не тащил ее за собой, не применял никаких видимых мер принуждения. Может быть, они с Энни были знакомы? Нет, не похоже. Какая беспечность! Непостижимо! О чем только думала эта Энни? Видимо, ни о чем. Может быть, она была слишком пьяна, чтобы почувствовать, какая опасность исходит от этого мужчины?

Затылок Латоны горел огнем, и хотя поднятый воротник пальто и широкополая шляпа не давали девушке разглядеть лицо незнакомца, она была уверена, что на нем застыло зловещее выражение. Латона осторожно выскользнула из арки, стараясь двигаться как можно тише. Пройдя несколько шагов, она прижалась к сырой стене дома, покрытой несмывающимся налетом копоти. Проклятье, проклятье, что же делать? А может, это не настоящее предчувствие беды, а всего лишь разыгравшееся воображение? Что, если за полгода, проведенные в интернате, ее чувства притупились?

В одиночку и без оружия ей явно не удастся побороть незнакомца, каким бы щуплым и слабым он ни казался. А впрочем, Латона была не одна. Вместе с Энни их было двое.