Читаем без скачивания Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал - Вера Камша

— Это очевидно мне, и это было бы очевидно Фридриху! — Варзов то ли хмыкнул, то ли хрустнул послеобеденным яблоком. Раньше, то есть до известий об Алве, он позволял себе пару стопок, теперь как отрезало. — Если «гуси» вздумают бегать за нами по всей Придде, нам же лучше. Мы и до осени проманеврируем, только вряд ли в Эйнрехте ждут докладов о маршах и переходах… Нет, Бруно гонять ветер в поле не станет.

— Нам следует как можно сильнее затруднить дриксам форсирование Хербсте, — подал голос Ойген, — а потом донимать со всех сторон, не ввязываясь в крупные сражения.

— Именно, — живо откликнулся фок Варзов. — И тебе, дорогой командующий авангардом, придется заняться коммуникациями. Свои магазины Бруно защитил и укрепил, но возить оттуда припасы ему придется. Вот и подпортишь «гусям» кормежку.

— Дриксы могут выбрать и другое направление. — Ойген задумчиво жевал, смотря в тарелку, словно на карту. — Я бы на месте фельдмаршала Бруно ударил через Мариенбург прямо на Пирольнест, тем самым разрубив провинцию пополам.

— Не исключено. — К куче яблочных огрызков прибавился еще один. — Нельзя забывать и про Южную Марагону, это у дриксов больное место. Узнаем, когда Бруно заявится к Хербсте, но действовать все равно придется на один манер.

— А что, если Бруно разделит армию пополам и ударит сразу в двух местах? — поделился своим вторым кошмаром Ариго. — Обе половинки для нас будут слишком сильны, поодиночке не разделаешь…

Маршал взглянул на яблоко, потом на Жермона, потом вновь на яблоко.

— Бруно у них один, — решил он. — Худшему, чем он сам, генералу он армию не доверит — не рискнет. Отдельный корпус еще выделить может, но это будут вспомогательные силы, не для серьезных задач.

— С началом боевых действий положение начнет меняться. — Ойген с удовольствием промокнул губы салфеткой. — Бруно придется оставлять гарнизоны в занятых городах, беречь переправы… Его коммуникации растянутся, сил на их защиту придется выделять все больше. Мы же, теряя в пространстве, сможем собрать воедино бо́льшую часть армии. При условии, конечно, что нас не перебьют по частям.

— И при условии, что это будет не Марагона, — добавил фок Варзов. — Пустить дриксов в Марагону то же, что пустить их в Бергмарк…

— Вариты в Бергмарк не войдут никогда, — Ойген бросил салфетку, — но я сейчас был не прав. Военная выгода не всегда является главным. Отдать Южную Марагону даже на несколько месяцев будет предательством тех, кто поверил нашему обещанию и начал спокойно сеять свой лен. Ландмилиция будет ожесточенно сопротивляться, даже если армия покинет провинцию. В ответ дриксы будут действовать со свойственной им беспощадностью. Если вы примете решение отойти к Аконе, я буду просить оставить мой корпус для защиты Южной Марагоны.

— Знаете, чем вы оба отличаетесь от Фридриха? — Глаза фок Варзов стали лукавыми и при этом грустными. — «Гусь» смакует недобытые победы, а вы — неслучившиеся поражения. А надо просто делать то, что нужно, и видеть то, что есть. Рокэ так и поступал… Этому я его все-таки научил… Доедайте спокойно, а я уже сыт… и меня ждут.

Старика никто не ждал, просто он не желал их больше видеть. Ни Жермон Ариго, ни Ойген Райнштайнер, ни Савиньяки не заменяли Рокэ Алву. Для Талига они еще могли что-то сделать, но не для Вольфганга…

Глава 5

Западная Кадана

400 год К.С. 22-й день Весенних Ветров

«Господин Проэмперадор Надора!

Я отдаю себе отчет, что мое письмо может показаться бредом сумасшедшей, но умоляю Вас прочесть его до конца. Сперва я вынуждена напомнить, кто я такая и где Вы меня видели, ведь образ столь незначительной и лишенной привлекательности особы вряд ли сохранился в Вашей памяти. Я — внебрачная дочь графа Креденьи и вдова капитана Лаик Арнольда Арамоны. Я и моя старшая дочь Селина были приставлены герцогом Алва к герцогине Айрис Окделл, покинувшей вопреки воле матери Надор в надежде найти защиту у брата. Мой старший сын Герард стал порученцем герцога Алва и отбыл с ним в Фельп, где после сражения его произвели в офицеры. Последнее, что я знаю о своем сыне, это то, что по настоянию герцога Алва он сменил имя и сейчас зовется рэем Кальперадо.

Сразу оговорюсь: никаких поручений, помимо заботы о герцогине Айрис, герцог Алва мне не давал. Я осознанно ввожу в заблуждение военного губернатора Надора генерала Лецке, чтобы он в срочном порядке доставил Вам мое письмо. Умоляю, если Вы все же сочтете меня безумной, не изливать свое неудовольствие на господина Лецке и представившего ему меня господина Гутенброда, которого я также была вынуждена обмануть.

Теперь я перехожу к тому, что меня вынудило отважиться на столь дерзкий и не вызывающий уважения поступок. К сожалению, и здесь начать мне придется издалека. Вы могли слышать о бесследном исчезновении моего супруга из нашего собственного дома в Кошоне. Я понимаю, как нелепо это звучит и тем более выглядит на бумаге, но Арнольд Арамона умер, стал выходцем и начал преследовать собственную семью в точности так, как об этом рассказывает простонародье. Ему удалось увести с собой нашу младшую дочь Люциллу, после чего я со старшими детьми переехала в столицу к матери. По понятным причинам я скрывала нынешнее состояние моего супруга и моей младшей дочери, но старшие дети и кормилица Дениза встречались с ними и в Кошоне, и в Олларии. С помощью старинных деревенских заклятий мы вынуждали выходцев уйти, не причинив никому вреда.

В последний раз я видела своего покойного супруга в Октавианскую ночь, а Люциллу — в Багерлее, где мы с Селиной находились вместе с ее величеством во время засилья Манриков и Колиньяров.

Я не буду писать о прискорбных событиях, имевших место позднее, так как Вам о них, без сомнения, известно больше, чем мне. Я и моя дочь оставались с ее величеством, пока герцог Эпинэ не сделал предложения Айрис Окделл. С разрешения и по просьбе ее величества мы отправились в свите невесты в Надор, откуда я надеялась связаться с Вами при помощи графа Ларака и его сына Реджинальда. Айрис Окделл согласилась разыграть помолвку, надеясь тем самым способствовать освобождению герцога Алва. Если мои слова что-то значат, я свидетельствую, что Айрис Окделл и Робер Эпинэ делали все возможное для спасения жизни герцога Алва и что ее величество показала себя более чем достойно, как в противодействии Манрику, так и после водворения в Олларии крайне неприятного и самоуверенного молодого человека, называющего себя королем Великой Талигойи Альдо Раканом.