Читаем без скачивания Лионесс: Сад принцессы Сульдрун - Джек Вэнс

«Все это замечательно, но теперь тебе придется танцевать и развлекать публику — а публика, кстати, восхищается вашими трюками».

«Если хождение на задних лапах их настолько восхищает, пусть восхищаются самими собой! Почихунчик придерживается того же мнения. Мы кривляемся только для того, чтобы доставить удовольствие тебе».

«Это очень любезно с вашей стороны — особенно учитывая тот факт, что я наливаю вам самое свежее молоко и кормлю вас самой свежей рыбой. Упрямым и непослушным котам придется пробавляться хлебом и водой».

Почихунчик, внимательно шевеливший ушами, сидя в корзине, немедленно отреагировал: «Не беспокойся! Если нужно танцевать, мы станцуем. Хотя, провалиться мне на этом месте, не понимаю, зачем это нужно. Мне плевать с высокой башни на зевак, теряющих время, чтобы на нас поглазеть».

Солнце скрывалось в полосе тяжелых туч на горизонте; последние лучи озарили вечернее небо, и на выгон у деревни Ставные Сети спустилась ночная тьма. Десятки небольших костров искрились и полыхали под порывами прохладного влажного ветра; лоточники, купцы и лавочники сгорбились над горячими мисками и котелками, с опаской поглядывая на небо, угрожавшее промочить ливнем все их товары.

Шимрод, Глинет и Друн сидели вокруг костра у фургона и ждали, пока сварится суп. Все молчали, погруженные в свои мысли. Тишину нарушил Шимрод: «Мы провели интересный день, нечего сказать».

«Могло быть хуже, но могло быть и лучше, — отозвалась Глинет; она покосилась на Друна, смотревшего в огонь невидящими глазами — пальцы его крепко сжимали колени, ему нечего было сказать. — Порчу, конечно, сняли, и по меньшей мере нас больше не будет преследовать неудача. Но об удаче говорить не приходится до тех пор, пока к Друну не вернется зрение».

Шимрод подложил в костер несколько веток: «Я объездил весь Даот в поисках человека с больными коленями — вы это знаете. Если я не найду его на ярмарке в Аваллоне, мы поедем в Свер-Смод, в горах Лионесса. Там живет великий чародей Мурген. Если кто-нибудь способен помочь Друну, Мурген знает, как это сделать».

«Друн, не плачь!» — прошептала Глинет.

«Я не плачу».

«Нет, ты плачешь. У тебя слезы катятся по щекам».

Друн часто заморгал и протер глаза кулаками: «Без вас двоих я бы уже умер с голоду, или меня задрали бы бродячие псы».

«С нами ты не проголодаешься, — Глинет обняла его за плечи. — Ты сын очень важного принца. Когда-нибудь ты тоже станешь принцем».

«Надеюсь».

«А пока что ешь горячий суп — станет гораздо лучше. Потом я отрежу тебе ломоть спелой дыни».

На Ярмарке Музыкантов в Кловодене доктор Фиделиус расхваливал достоинства своих снадобий — в особенности смягчающих неприятные ощущения, причиняемые воспаленными и ветхими коленными суставами. На ежегодной Конференции любителей опрокинуть по стаканчику в Лукадийских полях близ замка Дюфэй он бойко торговал средствами от двоения и троения в глазах, головной боли, зоба и бурчания в животе; к сожалению, среди участников конференции, страдавших в основном покраснением носа, не оказалось никого, кто жаловался бы на больные колени.

Скоро начиналась осень, и доктор Фиделиус повернул четыре головы своей пары лошадей в направлении Аваллона, где в самое плодородное время года устраивали Столичную Ярмарку. Больше не задерживаясь по пути, он прибыл вовремя, занял место на выгоне и стал рекламировать свои услуги. После полудня к нему подошел худой, чуть сгорбленный пожилой субъект в потертом сером костюме. У него был вмятый шишковатый нос, слегка свернутый набок; его лиловатый рот окружали складки с глубокими морщинами. Неожиданно жалобным голосом он произнес: «Вы упомянули о больных коленях, каковых у меня предостаточно, а именно целая пара. Они хрустят и щелкают, а иногда даже сгибаются назад, что причиняет существенные неудобства».

«Любопытно! — воскликнул доктор Фиделиус. — Чрезвычайно любопытно! Как давно вы страдаете этим недугом?»

«Так давно, что даже не помню, когда это началось. Развитию недуга несомненно способствовало выполнение профессиональных обязанностей. Мне приходилось работать то у пылающей жаровни, то в подвале, где веяло ледяным холодом, то под дождем на помосте, то в сухих и пыльных местах. При этом я прилагал большие усилия, орудуя тяжелыми инструментами, поворачивая их на весу, вытаскивая их оттуда, где они застряли, свинчивая и развинчивая зажимы, поднимая и опуская тяжести с помощью зубчатых передач — сами понимаете, что за долгие годы это оказало неблагоприятное воздействие на суставы».

«Разумеется! Тем не менее, ваш случай не типичен для столицы. Больные колени жителей Аваллона, как правило, выглядят иначе».

«Я жил в Южной Ульфляндии».

«Тогда все понятно! Для исцеления недуга, развившегося в Ульфляндии, потребуются дополнительные средства, которые я не храню в фургоне», — Шимрод позвал Глинет. Та приблизилась, глядя то на Шимрода, то на его пациента. Шимрод отвел ее в сторону: «Мне придется побеседовать с этим господином; это займет около часа. Закрой фургон, запряги лошадей. Сегодня вечером мы отправимся в Лио-несс».

Глинет понимающе кивнула и побежала сообщить новости Друну.

Шимрод снова повернулся к Ругхальту: «Будьте добры, следуйте за мной».

Через некоторое время Ругхальт пожаловался: «Зачем так далеко идти? Мы уже вышли за окраину!»

«Для надлежащего лечения требуется отсутствие посторонних. Тем не менее, думаю, что мне удастся полностью избавить вас от мучений».

Колени Ругхальта потрескивали на каждом шагу, и его жалобы становились все громче: «Я не могу идти дальше! Нам же еще придется возвращаться, а чем дальше мы уходим, тем дольше идти назад! Мои колени уже ноют дуэтом».

«Они больше никогда не будут ныть! Исцеление абсолютно и необратимо».

«Рад слышать. Но я не вижу никаких построек — где ваша амбулатория?»

«Рядом — сразу за этими зарослями ольхи».

«Гм. Странное место для лечебницы!»

«Оно вполне отвечает нашим целям».

«Но туда даже тропа не ведет!»

«Прекрасно — значит, нам никто не помешает. Заходите сюда, за кусты, прошу вас. Не наступите в коровью лепешку».

«Но здесь ничего нет!»

«Здесь находишься ты, и здесь нахожусь я, волшебник Шимрод. Ты ограбил мой дом, Трильду, и спалил моего друга Грофинета в пламени камина. Я долго искал тебя и твоего спутника».

«Чепуха! Не знаю, о чем вы говорите! Какая-то нелепость… Что вы делаете? Прекратите сейчас же! Остановитесь, я вам говорю!»

Через некоторое время характер возражений Ругхальта изменился: «Нет! Не надо! Сжальтесь! Я всего лишь выполнял приказ».