Читаем без скачивания Еврейская сага - Пётр Азарэль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она нехотя взяла деньги, сунула их обратно в сумочку, поднялась, посмотрела на них смущённой улыбкой и направилась к выходу. Инна Сергеевна последовала за ней.
— До свидания. Я желаю вам лёгкой эмиграции. И пусть наш внук родится здоровым, — произнесла она, и Наум Маркович услышал, как с лёгким скрипом закрылась входная дверь.
Пришла из школы Эллочка и, увидев на столе в гостиной штрудели, расцеловалась с бабушкой.
— У, какая вкуснятина. А что вы такие все хмурые?
— Доченька, отец Коли не желает, чтобы его сын куда-нибудь уезжал.
— Мама, мы с ним сами решим, что нам делать.
— Дай бог, родная. Мы желаем тебе счастья.
Обо всём этом Наум Маркович рассказал Саньке.
— Если это настоящая любовь, они рано или поздно встретятся и поженятся. А нет, так и лучше, чтобы расстались. А внука, папа, мы здесь в Америке прокормим, вырастим и воспитаем. Сейчас такое время, что ребёнок Эллочке не помешает устроить свою жизнь.
— Она идеалистка и верит, что Коля приедет повидать сына. Теперь, когда всё прояснилось, буду доставать билеты на самолёт. Наверное, на июль, чтобы Эллочка успела сдать экзамены на аттестат зрелости.
— Хорошо, папа. Мы уже подписали контракт на покупку дома в очень зелёном городке. Я поговорю с Эстер, чтобы она эту квартиру оставила вам.
Прошёл месяц. Колчев помог Саньке найти бригаду маляров. Все оказались крепкими ребятами из России. Через неделю дом сиял и приятно пах свежей краской.
Глава 11
1
Давид Самойлович Гордон, отец Вики, начал работать в конструкторском бюро Андрея Туполева в шестьдесят пятом году после окончания МВТУ, знаменитого училища, в котором учился ещё до революции и сам уже пожилой мэтр. Тогда ещё способным еврейским ребятам удавалось поступить в ведущие вузы страны и учреждения, где они могли раскрыть свои талант и даже защититься. Его включили в группу, занимавшуюся проектированием сверхзвукового самолёта ТУ-144. Руководил ею сын Туполева Алексей, которому понравился дотошный еврейский парень. Работа настолько захватила его, что он ночами сидел за письменным столом, выполняя аэродинамические расчёты. Потом заполненную формулами и вычислениями тетрадь он отважился показать Алексей Андреевичу, а тот своему отцу, когда он однажды появился у него в отделе. Андрей Николаевич антисемитом не был и воспитал к тому времени немало авиаконструкторов, среди которых были Сухой, Миль, Лавочкин, Незваль и Шенгардт. Туполев подозвал Давида, держа его тетрадь в руке, и попросил объяснить, что он хотел этими расчётами показать. Из них следовало, что при прохождении звукового барьера из-за смещения центра давления воздуха появится момент пикирования. Он предлагал для переноса центра тяжести осуществлять перекачку топлива в задний центровочный бак. Давид сделал ещё несколько дельных предложений, которые очень понравились главному конструктору. К его авторитетному мнению прислушались, когда он рекомендовал молодого специалиста в аспирантуру Московского авиационного института, возникшего после отделения от МВТУ аэромеханического факультета. Через несколько лет он успешно защитил кандидатскую диссертацию, а к тридцати двум стал в этой области техники одним из самых молодых докторов наук. Его ценили в ЦАГИ, где он работал и где испытывались планеры новых типов самолётов, в том числе и ТУ-144. Там и встретил он Мину, которая через полгода стала его женой. Родилась дочь, которую счастливые родители назвали Викторией, полагая, что имя, становясь сущностью человека, так или иначе, влияет на его судьбу. А в данном случае, зная, что в переводе с латинского оно означает «победу», будет помогать ей в достижении жизненных побед. Шестидневная война и разгром Египетской и Сирийской армий, вооружённых советским оружием, привела к разрыву дипломатических отношений с Израилем. Давид вскоре почувствовал нездоровый интерес КГБ, но продолжал работать под покровительством Алексея Андреевича. Через несколько лет умер Андрей Туполев, и он стоял у его могилы на Новодевичьем кладбище, предчувствуя нелёгкие времена. Его детище сверхзвуковой ТУ-144 взлетел раньше «Конкорда», но началась еврейская эмиграция, потом война Судного дня, и ему, беспартийному, намекнули на его политическую неблагонадёжность. Он тогда понял, что следует постепенно освобождаться от допусков к секретной работе, и стал преподавать в МАИ теорию полёта. Но он был очень нужен генеральному конструктору, и Давид, уважая Туполевых, согласился остаться его консультантом. Потом дочь вышла замуж за Сашу Абрамова, родилась внучка Евгения и в девяносто первом молодые подали документы на эмиграцию. Санька и Вика улетели в Америку, и в доме стало пусто. А осенью родился Вениамин. Желание увидеть внука было таким настойчивым, что Давид Самойлович с супругой подали заявление в американское посольство. К их удивлению, в первый отдел его не вызвали и он продолжал работать. В стране шла Перестройка, после августовского путча ГКЧП произошёл развал СССР. Ельцин, который не простил КГБ покушений на его жизнь, принял решительные меры по его реформированию. Председатель КГБ Бакатин видел свою задачу в том, чтобы превратить «щит и меч партии» в современную спецслужбу. Разброд в органах оказался настолько на руку Давиду, что его обращение с просьбой на эмиграцию осталось незамеченным властями. Его вызвали в посольство и сообщили об особой заинтересованности в нём авиакомпаний Соединённых Штатов. Ещё через два месяца ему разрешили выезд, так и не припомнив сверхсекретных допусков, которых он не без основания опасался. Похоже, спецслужбам явно было не до него.
В начале апреля в доме на Брайтон-Бич раздался звонок.
— Викуша, привет. Билеты в кармане. Через неделю вылетаем, — послышался в трубке далёкий голос Давида Самойловича.
— Я счастлива, папа. Мы встретим вас в аэропорту Кеннеди. А через пару дней проводим в Чикаго.
— Надеюсь, что всё получится. Я им позвоню. Компания Боинг хочет, чтобы я работал у них. Они даже сняли и оплатили квартиру. Оказывается, меня там хорошо знают. В семидесятых годах приглашали выступить на международном симпозиуме, но меня тогда не пустили. Представляешь, еврей с набитым государственными тайнами головой. Я и сейчас очень боялся, что органы всё припомнят. Если б не мутная вода перемен, меня бы не выпустили.
— Через месяц переезжаем в новый дом в Нью-Джерси. Там для вас всегда будет комната. Ты не говорил с Наумом Марковичем?
— Конечно, мы с ним в контакте. У них большая проблема с дочерью.
— Да, я слышала. Похоже, вы прилетите раньше их. Санька переживает из-за Эллочки.
— Тебя тут мама целует.
— Я её тоже целую, папа. Ждём вас с нетерпеньем.
В тот день Санька
