Читаем без скачивания Справедливость силы - Юрий Власов

В другой раз волки стаей обложили сани с хворостом. По станицам скота вдоволь. Волк привык к человеку.

Дед воз в костер превратил. Лошади несут, волки с боков заходят, а напасть остерегаются. Так и ворвался в станицу на огненном возу…

А мамину младшую сестру – тетю Юлю (бабушка Наталья родила ее пятидесяти трех лет, очень стыдилась этой беременности) – волк едва не унес.

Ее, как самую малую, определили боронить, но в ночь. Дни измучили, под сорок градусов. Взрослые – в версте, раков наловили, варят, часть домой подалась – скотину доглядеть. А лунно. Маленькая Юля знай распевает и лошадь похлопывает. Оглянулась на борону, а там волк к прыжку ладится. Припал, уши зажаты. От детского истошного визга зверь в сторону. Вот тогда и понесла лошадь. Братья на своих лошадях едва их догнали. Борону день искали. Постромки – в клочья…

От того труда моя мама долго сохраняла силу. Помню, как осрамила она носильщика: тот не мог заложить на багажную сетку шестидесятикилограммовый мешок с ее любимыми кубанскими яблоками. Мама отстранила его и одним движением сунула мешок под потолок, а ей было под шестьдесят. И до старости она сохраняла стройность и женственность.

По отцу родовая линия – от воронежских крестьян. Однако дед был нрава не подневольного – вспыльчивый, широкогрудый, со смоляной окладистой бородой. И занятие – приставлен к лошадям, не кучер. Знал их, выхаживал. За то и ценили. И сейчас с фотографии семидесятилетней давности на меня смотрят бешено-пронзительные глаза деда. Он был на восемнадцать лет старше моей бабушки Ольги, но на фотографии она с ним в одни годы. Бабушка была в девках у помещицы. Отличалась сердечностью и ласковой русской мягкостью. Я помню ее.

Мой отец был вторым сыном у них. Юность отстучал молотком в паровозных котлах на Воронежском ремонтном заводе. До самой смерти отец помнил гул от ударов по котлу. Знал ли дед Парфен, что его сын, мой отец, станет представителем Коминтерна в Яньани под фамилией Владимиров и заставит считаться со своими волей и умом Председателя Мао? Да так считаться, что в больнице перед смертью отца будет прилежно навещать жена Председателя – Цзян Цин. Тому я был свидетель…

Глава 192.

Подвел итоги чемпионата и наш "Спорт за рубежом" (1963, октябрь, №19. С. 2-6, 16). На мой взгляд, его оценки – наиболее верные в понимании существа силового спорта, прогнозы безошибочны, а язык правилен.

"Прошедший чемпионат явился предолимпийским экзаменом для сильнейших тяжелоатлетов мира, и это заметно отразилось на составе и подготовке участников, накале борьбы и результатах. Продолжающийся из года в год прогресс тяжелоатлетического спорта на этот раз проявился особенно отчетливо…

Наиболее заметен рост результатов как у победителей, так и у спортсменов "второго эшелона"… Наконец, тяжеловес С. Генри (США), показавший 517,5 кг и превысивший таким образом считавшийся еще недавно феноменальным рекорд П. Андерсона, не обеспечил себе право подняться даже на третью ступень пьедестала почета…

"Триумфальным, фантастическим, незабываемым" называют зарубежные газеты выступление Юрия Власова. Французская "Экип" подчеркивает, что только начальные веса в каждом из трех упражнений… зафиксированные им легко и непринужденно, составляют колоссальную сумму, о которой не могут и мечтать штангисты Западной Европы. "Несмотря на "космическое" достижение в троеборье… выступление Власова еще не открыло всех его возможностей, так как он не встретил сколько-нибудь серьезной конкуренции",-отмечает газета…

Однако при всем том зарубежная печать не без основания указывает на то, что из года в год происходит снижение показателей, отражающих успех выступления советской команды на первенствах мира. Обратимся к примерам. В 1957 году наши штангисты привезли с чемпионата мира в Тегеране 6 золотых медалей и набрали в командном зачете 47 очков. В последующие годы эти показатели изменялись к худшему: 1958 год– 5 медалей и 45 очков, 1959 год-4 медали и 43 очка, 1961 год– 4 медали и 42 очка, 1962 год-4 медали и 39 очков и, наконец, 1963 год – 3 медали и 38 очков. Не в пример прошлому, наши штангисты одержали только одну убедительную победу. Ее принес советской команде Юрий Власов, опередивший американца Н. Шемански на 20 кг. Судьба же золотой медали в легчайшем весе висела на волоске до последнего подхода А. Вахонина, а титул чемпиона мира в полусреднем весе достался А. Курынову лишь после добавочного взвешивания при одинаковом результате с венгром М. Хуской.

Впервые в истории мировых чемпионатов американской команде досталось скромное четвертое место и всего две серебряные медали. С другой стороны, налицо заметный прогресс у многих членов команды и особенно у тех, на кого можно возлагать олимпийские надежды. Четыре американских атлета повысили свои результаты и установили четыре национальных рекорда… Ветеран Н. Шемански отметил свое 39-летие повторением высшего национального рекорда, являющегося вторым абсолютным достижением в мире…"

Глава 193.

Израсходуй Жаботинский попытки разумно, он завоевал бы серебряную медаль и умял бы "второе абсолютное достижение в мире". Это неопровержимо явствует из раскладки весов на чемпионате.

"Большая потеря килограммов в жиме и рывке лишила его возможности победить Шемански…"– отмечает Куценко.

А эта потеря – из-за неоправданных бросков за мной, вопреки договоренности. При другой тактике Жаботинский непременно оттеснил бы Шемански.

Отчетливо обозначилось стремление Жаботинского сломать именно меня. Само по себе оно естественно. Однако я ожидал направления удара не с той стороны. Поэтому я и открыл своему товарищу свою форму и свои подходы: надо отбросить американцев, они идут по пятам.

Не знаю, какой разговор был у Медведева и старшего тренера с Жаботинским, и был ли, но с первых минут соревнований я ощутил, к великому своему недоумению и возмущению, что главный удар нацелен на меня.

Жаботинский нарушил обещание по всем направлениям, изменил все начальные веса, в том числе и вторые подходы, и старается не отпустить меня. Он отчаянно завышает веса – и срывается. И его тренер – Медведев – делает вид, что так и нужно, и старший тренер – Куценко – задумчиво расхаживает за кулисами. Что происходит?

Я не верил своим глазам. Все обговоренные цифры полетели к черту, и никому нет дела до Шемански, идет борьба со мной, борьба вопреки договоренности. И Жаботинский сыпется, а Шемански уверенно выходит вперед.

Положение щекотливое. Так что же, и мне отказаться от обязательства следовать названным весам?