Читаем без скачивания Наследники легенд - Трейси Деонн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она устраивается в темной тени этого доброго дерева
и рассыпает фрукты
и жимолость, помятую, но целую.
Она сидит, скрестив ноги, на холодной земле и проводит сломанным ножом по ладони.
Порез глубок, но натертые ноги болят сильнее.
Она умеет ходить по воспоминаниям, но сегодня она не хочет идти.
Она хочет бежать.
Она мажет кровью фрукты и цветы, как можно сильнее прижимает их ладонью к земле и призывает предков на помощь, напевая ритмичную песню собственного сочинения.
– Пожалуйста, защитите нас. Все вы. Каждый из вас.
Защитите меня, чтобы я смогла защитить ее.
Помогите мне увидеть опасность до того, как она нападет.
Помогите мне избежать их ловушек.
Дайте нам силу скрываться и бороться.
Пожалуйста, защитите нас. Все вы. Каждый из вас.
Защитите меня, чтобы я смогла защитить ее.
Помогите мне увидеть опасность до того, как она нападет.
Помогите мне избежать их ловушек.
Дайте нам силу скрываться и бороться.
Дайте нам силу скрываться и бороться…
Они слышат ее. Их голоса поднимаются из земли.
К ее ране, по ее сосудам,
Прямо в ее душу.
– Связать с твоей кровью?
Она вскрикивает. Собаки у ручья. Слезы падают на землю.
– Да, пожалуйста! Свяжите с моей кровью!
– Цена. – Голоса вздыхают, печальные и тяжелые.
– Только одна дочь, навсегда.
– Свяжи нас! – кричит она.
Ее тело содрогается от волны отчаяния
в океане решимости.
Она и голоса произносят хором: «Да будет так».
Расплавленное ядро, красное и черное, оживает в ее груди.
Оно растекается по ее рукам и ногам, выжигая изнутри,
она поворачивается ко мне, видит меня.
Ее глаза – вулканы, кроваво-красный огонь струится из них.
Сила рвется из-под ее кожи.
Она крепко обнимает меня за талию.
– Это твое начало.
Как и прогулка Патрисии, прогулка матери-прародительницы – это только начало.
Ее сила держит меня, и я прохожу
через восемь поколений женщин.
Ее наследницы, мои праматери.
Поток сильных смуглых лиц встречает меня, одна жизнь за другой,
одна за другой, как вихрь.
Разгневанные лица и печальные. Испуганные и одинокие.
Гордые и уставшие от жертв.
Их лица. Мои лица. Наши лица.
Каждая из них показывает мне свою смерть,
когда сила, пылающая в груди матери,
передается ее дочери.
Их стойкость передалась и мне.
Я вращаюсь, извиваюсь, спотыкаюсь о траву.
Я вижу маму молодой. Она идет по кампусу.
У нее внутри сияет яркий свет,
видный даже сквозь тяжелое зимнее пальто.
Девушка с улыбающимися желтыми глазами идет рядом с ней.
Снег припорошил ее волосы,
они ниспадают ей на спину свободными черными волнами.
Они сворачивают на мощенную кирпичом дорожку, разговаривают и смеются.
Я вижу маму за рулем.
Я сижу на пассажирском сиденье, смотрю на нее – а она на меня,
наши души встретились благодаря прогулке Веры и моему новообретенному дару.
Приближается машина.
Авария.
Просто несчастный случай.
Никто не виноват.
Мама берет меня за руки и сжимает пальцы.
– Дорогая, это случается с каждым из нас.
Перед самым столкновением она прижимает свою любовь к моему сердцу
и исчезает.
Я – снова я, сижу в больнице. Свет у меня в груди слабый – пламя, которое только разгорелось.
Я вижу свое воспоминание глазами прародительницы.
Через нее я вижу, как моя сила, еще молодая, копится в груди.
Полицейский мерцает,
будто воздух над разогретым летним асфальтом.
Полицейский и медсестра привели нас с папой
в тесную, мятно-зеленую комнату.
Стертое воспоминание возвращается полностью.
Я вижу его значок, его плечи шириной с дверь,
щетину у него на подбородке.
Кустистые брови, синие глаза.
Я моргаю, и мерцание пропадает. Сияние исчезает.
Я вижу ее старый свитер, узкие плечи,
слезы, стекающие по подбородку.
Волосы, черные, как вороново крыло, черные брови, лицо, слишком красивое, чтобы быть настоящим.
Черты лица одновременно старые и молодые.
Золотые глаза, как у Сэла, наполненные глубокой печалью.
Не «как у Сэла…»
Это глаза Сэла.
Нижняя губа матери Сэла дрожит. Она говорит, преодолевая боль:
– Ты этого не запомнишь,
но я хочу, чтобы ты знала:
она была моей подругой.
55
Тьма.
Вера стоит передо мной, окутанная кровью и пламенем,
Ее волосы развеваются широко и свободно, как крона дуба.
– Ты получила ответы, но это еще не конец.
Теперь, когда они у тебя есть,
ты по-прежнему хочешь сражаться?
Я отвечаю, не задумываясь:
– Да.
– Тогда осталась одна последняя истина. Навязанное наследство.
Бремя, которое я не несла.
Вопрос в ее глазах. Выбор.
– Я готова.
Она задумывается. Кивает.
– Тогда я выпущу его. Дам ему голос.
Вдалеке нарастает чье-то присутствие.
С порога между мирами он окликает меня по имени.
И в одно мгновение я становлюсь нами.
Мы снова в пещере.
Мы делаем шаг вперед, и мы уже рядом с камнем.
Мы беремся за древнюю рукоять, теплую под нашими пальцами.
Мы высвобождаем Экскалибур.
56
Когда я поднимаю Экскалибур, меч, алчущий войны, начинает петь в моей руке.
Эфир клинка поднимается по руке, рассекает нить, связывающую меня с прошлым, заставляя прийти в себя.
К бриллианту в середине его навершия поднимается алый корень, заполняя его, пока камень не начинает сиять, как кровь.
На обеих сторонах серебряного клинка блестят выгравированные буквы: «Подними меня. Отбрось меня».
Синее и алое пламя разгорается, клубясь вокруг моего тела, и броня Артура собирается вокруг полосами и слоями, пока не обретает металлический блеск. Я вижу свое отражение в Экскалибуре – глаза пылают алым.
Вера проводит рукой по моему лбу. Призрачные губы целуют меня в лоб, а потом она прощается.
– Остановите ее! – кричит лорд Дэвис. В ярости он показывает на меня дрожащим пальцем, призывая легендорожденных к действию. – Сейчас же!
В дальнем конце пещеры Грир, Воугн, Фелисити, Тор и Сар вздрагивают, услышав приказ Дэвиса. Но они не подчиняются. Они смотрят на меч в моей руке.
Сэл, стоящий во рву, встречается со мной взглядом, и на его лице отражается невозможная смесь эмоций.
Внутри меня нет никого, кроме Артура. И его присутствие – совсем не такое, как присутствие Веры или бабушки.
Он заставляет меня поднять руку, направляя Экскалибур на Дэвиса. Слова вырываются изо рта – одновременно звучат мой голос и могучий баритон Артура:
– Предатель! Ты затеял войну против короны, приманил наших врагов на невинную кровь, а теперь смеешь призывать моих рыцарей против меня!
– Нет-нет… –
