Читаем без скачивания Дороги товарищей - Виктор Николаевич Логинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не было учтено внезапное возвращение отца.
Не предполагалась неожиданная встреча Аркадия с Фимой Кисилем.
Никто не знал, что к Юкову вдруг заявится Женька Румянцева.
И уж, разумеется, не могло быть заранее известно, что Аркадия посетит один из влиятельнейших чиновников, на скорую руку испеченной оккупантами, марионеточной городской управы.
Утром — на следующий день после Женькиного визита — Аркадий встал и оделся поприличнее, но с намеком на то, что еще вчера представлял некую социальную опасность: козырек кепчонки на глаза, папироску за ухо и руки в карманы брюк. Власти громил и убийц был по душе всякий разбойничий вид. С таким видом Аркадий решил прогуляться по городу — людей посмотреть и себя показать.
— Ты куда пошел? — спросил его отец.
— Хлеб добывать.
— Ишь! — Афанасий Юков был приятно удивлен «лихим» видом сына. — Нам, случайно, не по пути?
Аркадий не ответил. Он еще не решил, какую позицию занять по отношению к отцу. Родитель еще не проявил себя. Сбежав с крыльца, Аркадий сразу остановился и почувствовал, как сдавилось и застучало с бешеной быстротой его сердце: от трамвайной остановки, празднично играя тросточкой, шел к домику Юкова Фима Кисиль, бывший сапожник, а теперь фигура Икс, некий таинственный столп нового фашистского порядка. Увидев Аркадия, он поднял тросточку и выписал ею в воздухе вензель — явный знак того, что преисполнен самых дружеских чувств и вообще истосковался по Аркадию. Отсалютовав, он ускорил шаг.
Аркадий двинулся ему навстречу. «Кланяться не буду, — решил он. — Не я к нему явился, а он ко мне».
Не доходя шагов десять, Фима остановился. Рыхлое лицо его расплылось в улыбке.
— А-а, Юков, здравствуй! — сказал он, снова салютуя тростью.
Юков подошел.
Фима протянул ему два пальца для пожатия.
Аркадий скользнул ладонью по пальцам Кисиля и, вцепившись в запястье, сжал его так, что Фима поморщился.
— Здравствуйте… — сказал Аркадий.
— Зови меня Германом Генриховичем. Герман Генрихович Шварц. Как тебе нравится? — Шварц взглянул на Юкова. — Я из русских немцев. Точнее, я почти русский. — Шварц снисходительно похлопал Юкова по плечу. — А в дальнейшем, — продолжал он, — жми только то, что тебе дают. Это закон. — Он засмеялся.
— Не учен я, — пробормотал Аркадий.
— Манеры приобретаются. Ты еще будешь у меня джентльменом. Знаешь, что такое джентльмен?
— Разбойник, по-моему.
— Ну и оболтус! — искренне изумился Шварц. — Чему тебя в школе учили? Джентльмен — это честный человек, запомни. И запомни другое: я выведу тебя в люди. Ты нашел своего покровителя.
— Спасибо…
— Герман Генрихович, — подсказал Шварц.
— Гер-р-ман Генр-рихович, — повторил Аркадий, словно тяжелый жернов со скрипом повернул.
— Привыкнешь, — снисходительно заметил Шварц. — Ну, показывай свои хоромы.
— Хату, что ли?
— Да, вижу, что не во дворце живешь. Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей. Так, кажется?
Аркадий неопределенно пожал плечами. Он только сейчас догадался, что Фима в меру пьян.
«Радуется соб-бака. Ну, погоди!..» — неприязненно подумал он и чуть было не выдал себя.
— Ты что это кривишься? — нахмурился Шварц.
— Уж больно… обстановочка у меня бедняцкая, — быстро вывернулся Аркадий.
— Ничего, — успокоил Шварц, — обстановочка измениться может. Ну-с? — он потрогал тросточкой ветхие ступеньки крыльца и осторожно вошел в коридор.
Аркадий распахнул дверь в комнату.
— Пожалуйте, — плавно повел он рукой и даже сам удивился, как вышел у него этот подхалимский жест.
Вытянув тросточку, Шварц шагнул через порог. Навстречу ему с неприбранной кровати вскочил Афанасий Юков. Одной рукой он придерживал незастегнутые портки, другой поспешно приглаживал на голове всклокоченные волосы.
— Здравствуйте, господин! — низко поклонился он Шварцу.
— А, здравствуйте, здравствуйте! — Выбросив в сторону трость и подперев левой рукой бок, Шварц с интересом оглядывал Афанасия.
Поспешно застегивая пуговицы, Афанасий спросил:
— Чем могу служить, господин?..
— Кто? — обратился Шварц к Аркадию.
— Отец.
— Приятный человек! — сказал Шварц. Афанасий, справившись наконец-то с портками, еще раз поклонился. — Как в большевистской тюрьме? Не сладко? — спросил Шварц.
— Муки великие терпел, господин.
— Будешь помнить советскую власть, а?
— Да уж запомню!
— Прекрасно! Есть подходящая работа… как вас?
— Афанасий, господин.
— Афанасий… как?..
— Петрович, господин.
— Афанасий Петрович. Прекрасно! Адрес: Цветной бульвар, дом 50. Ну-с, — Шварц весело окинул взглядом комнату. — А где советские портретики?
— Не держим, — сказал Афанасий.
— А здесь? — Шварц тростью открыл дверь в чулан Аркадия. — Это твой кабинет, Аркадий?
— Спальня.
— Так-так. А портретик? Чей был здесь портретик? — указал Шварц на светлое пятно на стене.
— Дундич, — сказал Аркадий.
— Дундич? — переспросил Шварц. — Еврей?
— Югослав, по-моему.
— Ты уверен? Гм… А он, что?..
— Шашкой здорово владел, — сказал Аркадий. — Я в детстве увлекался.
— Ах, Дундич! Да, да, был такой разбойник. Я это смутно помню. Правильно сделал, что снял. Не тем героям подражать надо. Ну, а в смысле владения шашкой — это правильно. Нам теперь нужно хорошо владеть шашкой. — Шварц помолчал и многозначительно заключил: — Я пришел за тобой, Аркадий. Сам пришел, — подчеркнул он. — Есть серьезный разговор.
— Присаживайтесь. Начинайте.
— Не здесь. Дело серьезнее, чем ты думаешь. Пошли-ка!
ОБЛОМКИ СТАРОГО МИРА
Первое непредвиденное обстоятельство…
Провал или, может быть, счастливая удача?
Аркадий ехал в открытом автомобиле, которым управлял немецкий солдат — пожилой молчаливый человек в пилотке и зеленоватой, непривычной для глаз шинели. Шварц перекинулся с шофером +двумя — тремя+ фразами. Аркадий с трудом догадался, что Шварц сказал что-то о счастливой поездке.
Это для него, Фимы Кисиля, счастливая, а будет ли она счастливой для Аркадия?
Некоторое время Аркадий молчал, потом решил заговорить. Он твердо усвоил одно правило: вести себя как можно непринужденнее, молоть всяческую чепуху и вообще изображать парня недалекого и безобидного.
— А что это за машина, Герман Генрихович? — спросил он.
— В таких машинах ездят важные немецкие чины, — охотно ответил Шварц.
— Ишь ты! Авось и я сойду за начальника!
— Ты еще будешь меня благодарить.
— А какой вы теперь пост получили, если не секрет?
— Не секрет, — снисходительно улыбнулся Шварц. — В газете «Русское слово» сегодня напечатано, что я назначен помощником бургомистра города.
— Вот не подумал бы! — удивился Аркадий.
— Отчего же?
— Большой больно чин.
— Неужели ты думаешь, что я не достоин этого?
— Откуда мне знать. А бургомистром кто?
— Копецкий. Он был известен здесь до революции.
— Слыхал. Капиталист.
— Промышленник.
— Это одно и то же.
— Эх, Юков! — Шварц неодобрительно покачал головой. — Зараза и в тебя проникла! Понятия, привитые прежним строем, враждебны новому порядку, которого так жаждал русский народ.
«Жаждали разбойники как ты», — подумал Аркадий.
— Ты должен осмотрительнее выражаться. — продолжал Шварц. — Учти это.
— Но ведь я
