Читаем без скачивания Душехранитель - Сергей Гомонов

— Мне он ничего не говорил. Взял мою машину, переплатил за нее чуть ли не втридорога — и больше я его не видела и не слышала… Ни его, ни машины… Сказал подать в угон, я подала, но, естественно, глухо…

— О, так вот я и спрашиваю: кто-нибудь еще интересовался нами после нашего «исчезновения»?

Марго попыталась припомнить. Да, пожалуй, что никто и не интересовался. Разве что Ромальцев заходил однажды по делу, снова распечатывал какие-то документы и между делом, во время разговора, обмолвился, что встретил еще летом, в парке, Ренату с ребенком. Памятуя о наставлениях Андрея, Рита сразу же замяла разговор о подруге (которая в свое время вызвала у Влада заметный интерес), и Ромальцев не настаивал, ничего не пытался вызнать. Сказал только, что принял поначалу ее сына Сашеньку за девочку — и все. Никаких особенных эмоций. Так что Владислав — не в счет. И вообще он — свой человек, Марго его знает много лет…

— Да нет, Коль, все в порядке. Никто о вас не спрашивал. По крайней мере, у меня…

— Ладно, замяли тему… Ты уж извини, что мы снова тебе на голову свалились…

— Колька, я тебя сейчас стукну чем-нибудь тяжелым! — почти всерьез рассердилась Рита. — Чем говорить глупости, лучше иди укладывать сына, а мне пришли помощницу. Можешь уложить заодно и Левку. Сомневаюсь, что получится, но чем черт не шутит… Все, уходи с глаз моих долой!

Первые гости — та самая пара — явились, едва начало темнеть. Гроссман сразу же дал им определение: «Шерочка с Машерочкой». Они просто не отходили друг от друга ни на шаг, хотя, по словам Риты, были женаты уже около двух лет. Зато подруги Марго насели на красавца Гроссмана, делая перед Ренатой вид, что просто шутят. Но глазки их разгорелись не на шутку. Николай косился на жену, однако та почти не обращала на происходящее внимания. То ли было раньше, еще в «прошлой» жизни! Уже закатила бы не одну сцену с убеганием из дома… И в то же время его это задело: хоть бы поревновала для приличия.

Марго, так же — в шутку, одергивала подружек, наблюдая за поведением Гроссманов. Да, дело нечисто… У нее и прежде были подозрения, что Сашка — вовсе не Колькин сын, а теперь они только укрепились. На того красавчика он тоже не слишком-то похож, но что по младенцу определишь? В любом случае, от Николая мальчишка не унаследовал ничего. Чаще всего порода темноволосых и темноглазых «перетягивает»: у Левки, вон, черты лица отцовские, а цвет глаз и волос — Ритин… Сашулька же светленький, но не рыжий; сероглазый, личико милое, носик точеный — действительно как хорошенькая девочка. Красавцем вырастет, все девицы по нему чахнуть станут… И, похоже, Ник прекрасно знает о том, кто настоящий отец этого малыша. Странные они оба, Гроссманы, до невозможности странные. Но это их дело, Рите-то что?

— «Начни новую жизнь с новым автомобилем!» — бодро посоветовали в рекламе незадолго до выступления президента.

И во время боя курантов, во время взаимных поздравлений, муж той «Машерочки» предложил тост за новую жизнь. Марго тут же вспомнила и о своем новом автомобиле, все закончилось шумом, смехом и звоном бокалов. Левка долго упорствовал и таращил глаза, грозясь не спать всю ночь и дождаться появления Деда Мороза, а спустя несколько минут натанцевавшиеся взрослые обнаружили его спящим на руках у Ренаты. Он обнимал свою любимую «тетю Рену» за шею и, опустив голову ей на плечо, сопел курносым носиком.

Марго хотела забрать его и унести, но Рената приложила палец к губам и слегка махнула рукой. Закрылась Левой, поняла Рита. Подруге просто не хотелось веселиться вместе со всеми, вот она и нашла предлог, чтобы не вставать из-за стола. Рената с беззлобной иронией поглядывала на обхаживающих Николая Ритиных подружек, на сладкую парочку, на саму хозяйку квартиры и поглаживала по щеке спящего Леву. Ну что ж, после всего, что она пережила, ее можно понять…

Потом явились Дед Мороз со Снегурочкой… Оба они едва держались на ногах. Рита и Рената не позволили тормошить Леву. Спровадив запоздалых визитеров, обозленная Марго даже схватилась за сигарету и убежала в кухню, хотя, как и Рената, курила очень редко.

— Черт! — шипела она Гроссману, который пришел успокоить ее. — Они должны были прийти до двенадцати! Сволочи! Нет, ты заметил, в каком они виде?! Все настроение мне испортили! Что у нас за страна?!

— Маргош, успокойся. Положишь подарок под елку, а утром скажешь Левке, что Дед Мороз приходил ночью… И, кстати, не обманешь, — засмеялся Николай, неторопливо потягивая шампанское.

— Угу, знаешь, какой он мне концерт закатит? Он мне две недели морочил голову своим Дедом Морозом…

— Думаешь, было бы лучше, если бы он увидел их такими расписными? Сомневаюсь, что до двенадцати они были намного трезвее…

Марго не выдержала и хрюкнула от смеха в кулак, вспомнив эту пьяную парочку. Дверь открылась.

— А почему мама курит, а мальчик Лева — спит? — в кухню заглянул наряженный Дедом Морозом Ромальцев.

Рита едва его узнала, разве только по глазам.

— Владька! — она бросилась ему на шею. — Привет! С Новым Годом!

— Фу-фу! Русским духом пахнет! — отмахиваясь, сказал он. — С мороза — и сразу дымом!

— Привет, — Николай протянул ему руку. — Коля.

— Коль, это Влад. Он нас спас, пошли будить Левку. Владька, если бы ты видел этих уродов…

— Это которых? Что в сугробе у вас под окнами валяются и ржут? — уточнил Ромальцев, крепко пожимая ладонь Николая и на мгновение заглядывая ему в глаза.

— Наверное… Наколядовались, блин!

— Тогда — видел…

Николай ощущал странное волнение. Ему хотелось, чтобы «Дед Мороз» поскорее разоблачился — взглянуть, что же это за Влад. Остальные гости не вызвали в Гроссмане интереса, а вот с приходом Ромальцева все изменилось, все перескочило в другую колею.

Лева зачарованно смотрел на долгожданного гостя. Влад заглянул в подсунутый Ритой мешок, вручил мальчику подарок, а потом подурачился от души, катая его на спине и заставляя всех присоединяться к хороводу вокруг стола. Елка стояла в углу, и потому пришлось довольствоваться тем, что было. Николай заметил: оживилась даже Рената.

— Салют! — завопил Лева и потащил «Деда Мороза» в сторону окна. — Салют! Ур-р-р-р-а-а-а!

Разноцветные гирлянды фейерверка рассыпались над улицей, одинокие ракеты взмывали с воем и свистом, взрывались в воздухе, падали… Гроссман краем глаза уловил, что Владу эти звуки неприятны: в его синих глазах появилось холодное, даже суровое выражение, и он едва заставил себя улыбнуться оглядывавшемуся на него мальчишке. Улыбался, тогда как впору было морщиться — только такая мимика была бы уместна в сочетании с его взглядом. Это длилось несколько секунд, а затем Влад снова стал безмятежен и весел.