Читаем без скачивания Живой Сталин. Откровения главного телохранителя Вождя - Владимир Логинов

В 1930-е годы было раскрыто несколько заговоров, о которых уже упоминалось, прошел процесс Ягоды.

Врагами народа был убит Киров. От рук врагов погибли Менжинский, Куйбышев, сын Горького Максим. Все эти злодеяния врагов советской власти не могли не вызвать волны арестов. Враг не действовал в одиночку, он имел сообщников. Все аресты происходили в рамках закона.

Что значит само слово «культ»? Поклонение, чрезвычайное уважение. Если человек-руководитель своими делами заслуживает любовь и уважение окружающих, что в этом дурного? Если любовь и уважение чрезмерны, это перерастает в культ. Но не надо забывать, что нельзя навязать народу любовь к кому-либо, заставить его поклоняться кому-либо, это может быть только по воле самого народа, никакая агитация, никакая реклама не сможет внушить народу любовь и уважение к кому-либо, будь то государственный деятель или артист. Народ любил и уважал Сталина. Он олицетворял собой страну, которую вел к процветанию и победам. Под его руководством было сделано немало хорошего, и народ это видел. Он пользовался огромным авторитетом. Я знал его очень близко, знал его достоинства и недостатки, и я утверждаю, что он жил только интересами страны, интересами своего народа. Личной жизни у него не было! Я не считаю, что этот культ, о котором сейчас так много говорят, причинил большой вред нашей стране.

На Кубе народ очень любит своего вождя и руководителя Ф. Кастро. Он заслужил эту любовь. Он много сделал и делает для народа. Если жители на своих домах пишут: «Это твой дом, Фидель», — разве это не похоже на культ? А что в этом плохого?

Наши солдаты шли в бой с возгласом: «За Родину, за Сталина!» Они не отделяли его от Родины, а разве их учили этому, внушали это? Нет, все это возникало стихийно и помогло побеждать.

Я на себе испытал обаяние этого человека. Я верил ему, любил его и был безгранично ему предан. В любую минуту я готов был отдать жизнь за него. Меня же никто на это не агитировал. Он для меня олицетворял и партию, и народ.

Он пользовался любовью, уважением и огромным авторитетом не только в своей стране, но и во всем мире. Легко обвинить человека, когда он мертв и не может ни оправдаться, ни защититься. Почему же при жизни никто не решился указать ему на его ошибки? Что же мешало? Страх? Или не было этих ошибок, на которые надо было указывать? Уж на что был грозен царь Иван, а находились люди, которые, не боясь смерти, указывали ему на его ошибки. Или перевелись на Руси смелые люди? Нет, война показала, что Сусанины не перевелись на Русской земле. Молодежь, ничего в жизни еще не успевшая испытать, не задумываясь отдавала жизнь за Родину, закрывая своей грудью вражеские дзоты.

Так в чем же дело?

Долгое время все молчали и никто не решался опровергнуть хотя бы одно обвинение, выдвинутое против умершего. И только спустя тринадцать лет начали появляться робкие попытки оправдания. Критикуя руководство Сталина, утверждали, что он руководил военными действиями по глобусу.

Адмирал Кузнецов Н. Г. в своей книге «Накануне» (1966) решился опровергнуть это утверждение: «Совершенно неверно злобное утверждение, будто бы он по глобусу оценивал обстановку и принимал решения.

Я мог бы привести много примеров, как Сталин, уточняя с военачальниками положение на фронтах, знал, когда нужно, вплоть до положения каждого полка». В газете «Красная звезда» от 30 мая 1967 года в статье «Мемуарист и история» генерал-майор Жилин и полковник Макаров написали: «Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин, проявляя большую твердость, руководил военными действиями в целом правильно и имел немало заслуг в этой области».

Эти робкие попытки послужили началом благородного дела реабилитации вождя. Я не теряю веры в то, что правда восторжествует.

Часть 2

Сталин верил ему безгранично…

Недалеко от метро «Белорусская» в небольшой двухкомнатной квартирке живет Надежда Николаевна Власик-Михайлова — дочь Николая Сидоровича (или Сергеевича, как было записано в паспорте) Власика. Я загорелся большим желанием непременно встретиться с ней и записать ее непредвзятые детские и семейно-бытовые воспоминания об отце. Наша встреча состоялась у нее дома. Это был неторопливый и душевный разговор о прошлом и самом дорогом в ее жизни. А начался он, по обыкновению, с ее детства и юности, с первых впечатлений ребенка, пришедшего в наш жестокий и несовершенный мир.

— Жизнь моя началась в Белоруссии, в той же деревне, где родился Николай Сергеевич Власик— мой родной дядюшка, а не кровный отец. Я появилась на свет первого августа 1935 года пятым ребенком в семье Ольги Власик, родной сестры Николая Сергеевича, которая была младше его всего на два-три года. И когда в декабре тридцать девятого он приехал к нам со своей женой в деревню, то взял меня и навсегда увез в Москву. Так что с сорокового года я — москвичка.

— Как я понимаю, он удочерил вас?

— Да. Но не сразу. Сначала он просто взял меня в Москву подкормить, потому что мы жили очень бедно, нас было пятеро полуголодных детей. Это было в год присоединения Западной Белоруссии. Николай Сергеевич нам все время помогал, и, когда у него появилась возможность, он приехал и увидел меня, самую маленькую и худенькую в семье. Ведь мне тогда было всего четыре года. А поскольку своих детей у него не было, хотя он и был женат уже третьим браком, то как-то очень быстро привык ко мне и попросил разрешения у моих родителей удочерить меня. Они согласились, и он записал меня на свою фамилию и свое отчество. Так у меня стало две мамы и два папы. Это было в сороковом.

— Наверное, в том, что Николай Сергеевич решился на такой ответственный шаг, была немаловажная заслуга вашей новой мамы? Расскажите, пожалуйста, кто она, какой она была в жизни, будучи супругой такого большого человека?

— Ну, прежде всего, она была очень красивой женщиной. На тринадцать лет моложе его и, как я уже говорила, была его третьей женой. Познакомились они в тридцать первом, а поженились в тридцать втором. У них как-то интересно все получилось. Это был ее второй брак, потому что когда она познакомилась с отцом, она уже была замужем за одним инженером. Он ее очень любил, и у них было все хорошо. Но потом он уехал на Шпицберген в командировку. А когда через год вернулся, она уже была замужем за моим отцом. И она никогда в своей жизни об этом не жалела. Когда она встретила отца, она безумно влюбилась в него. У них был такой роман, такая любовь! А с разводом раньше просто было. Да и отец тогда работал в Кремле, был комиссаром, поэтому ему не составило никакого труда послать куда-то документы, и маму с первым мужем развели без звука.