Читаем без скачивания Праймзона - Александр Зорич

— Я думал, ты равнодушен к деньгам, — усмехнулся Иманд.

— Да, к деньгам я и впрямь равнодушен. Но я люблю творить! Люблю расширять свои возможности! Делать то, чего не делал никто и никогда! — ученый воздел руки к ночным небесам. — Вот например сегодня я при помощи особого прибора, названного мною звукомером, нашел на дне Твельского озера клад времен Старой Империи… Там одних карбункулов на тысячу карат! И что ты думаешь? Все эти деньги пойдут сидящему здесь лорду Данзасу!

— Я смотрю, лорд неплохо зарабатывает, — саркастически процедил Иманд.

— Пока что нет. Но ты просто обязан помочь ему заработать мои карбункулы!

— Постой-постой, дружище… Как я, скромный контрабандист и лиходей, могу помочь лорду, равному среди равных, облеченному доверием самого императора?

— Ты отведешь его в сердце Праймзоны.

— Я? Его? — Иманд был удивлен, если не сказать ошеломлен.

— Да. Отведешь лорда Данзаса вместе с его героями, — уточнил Грегориус, — в Праймзону. Сперва переведешь через Болота, а куда идти дальше — узнаете от моего любимого путеводного пепла.

“Что еще за путеводный пепел?” — пронеслось в голове Рутгера.

— Вечно ты со своей секретностью, — проворчал Иманд. — Никогда не скажешь прямо. Вечно разводишь алхимию на ровном месте…

— Ты же знаешь, что это правильно, — мягко сказал Грегориус. — Необходимые меры предосторожности. Кругом полно шпионов!

И, видя на лице товарища недовольство, добавил:

— Да не переживай ты так! Он тебе хорошо заплатит!

— Заплатит? Ты же знаешь мое правило: деньги вперед! А твой дружок, похоже, гол как сокол!

Рутгер буквально кипел. Эти двое говорили о нем, как будто он сам у этого костра отсутствовал! С точки зрения имперского комильфо — крайнее неприличие! Ему едва хватало сил сдерживаться.

— Да, ты угадал верно. У лорда Данзаса действительно не лучшие времена. Но за него поручилась Анабелла, дочь лорда Сентора.

— Красавица Анабелла? Дочь старины Пипина?

— Она.

— В таком случае, я согласен, — неожиданно легко сдался Иманд.

“Что они все помешались на этой Анабелле? Как будто она — не отпрыск захудалого провинциального рода, а внебрачная дочь самого императора!”

Но озвучивать свою мысль Рутгер благоразумно не стал. И так, если не считать пары ударов по его чувству собственной важности, всё складывалось отменно.

Глава 7. Форт “Красная Утка”

“Солдату следует понимать, что он со всех сторон окружен врагами, и строить свой быт исходя из этого.”

Граница Праймзоны, как объяснил Иманд, со стороны Империи Доктов не охранялась. Однако, существовал Гвардейский Особый Корпус, который на всякий случай прикрывал Империю со стороны Праймзоны.

— Но Особому Корпусу, по счастью, — объяснял охотник, пока вел отряд лорда Данзаса через лес, — пока что не хватает людей. А граница Праймзоны длинная! Глубокие овраги, лощины, гряды острых скал, пустоши, засыпанные огромными валунами…

— А я вот слышал, здесь есть какой-то форт, — блеснул осведомленностью Дитер.

— Совершенно верно, есть, — согласился Иманд.

— Ну и что нам этот форт? — Рутгера волновала сугубо практическая информация. — Тихонько обойдем его — и вся любовь! Верно?

Иманд вздохнул.

— Верно. К западу от этого форта, который называется “Красная Утка”, в глубоком овраге течет полноводный ручей. Овраг завален буреломом, сильно зарос кустарником. Вероятнее всего, пойдем ночью по руслу ручья. Но для начала — всё хорошенько изучим и рассмотрим.

— Форт, говорите? — вопрос задал молчавший доселе Буджум. В его голосе слышался намек на некую свежую мысль. — А сколько там солдат?

— Думаю, не больше тридцати, — ответил Иманд.

— А из чего он выстроен? — продолжал любопытствовать герой-молниевержец.

— Земляной вал. На нем деревянный частокол, сторожевые башни.

— Вот! Не больше тридцати человек! Всё построено из дерева! — Буджум возликовал. — Друзья мои, а что нам какие-то тридцать солдат? Я расшибу молниями ворота и зажгу частокол! Вслед за тем мы ворвемся внутрь, всех перебьем и спокойно пойдем в Праймзону!

— А что, неплохая идея, — заметил Дитер.

— Вполне, — поддержала Фрида.

Шелти промолчал — кажется, он вообще не следил за разговором — и только Людвиг покачал головой.

— Ну не знаю…

Лорд Данзас, который, в отличие от героев, был обычным человеком, а заодно и верным подданным своего императора, от подобного замысла, конечно же, в восторг не пришел.

— Друзья мои, вы забываете одну важную вещь, — сказал лорд. — Там сидят наши солдаты. Наши, докты. А вы предлагаете мне обойтись с ними, как с врагами!

Однако смутить Буджума было не так-то легко!

— Но ведь, насколько я понимаю, если солдаты Особого Корпуса застанут нас при пересечении границы в этом месте, они не будут думать, что мы свои, докты? Вместо этого гвардейцы начнут стрелять в нас как в лиходеев и преступников, верно? Причем — стрелять без предупреждения, как во врагов?

— Верно, — подтвердил охотник Иманд. — У них такой приказ.

— А в таком случае какие же они “наши”?! Они не “наши”! Они — вражеские! Друзья в нас не стали бы стрелять! Да еще и без предупреждения!

— Знаешь, давай без казуистики, — поморщился Рутгер. — Я твой хозяин и я запрещаю тебе строить подобные планы. Мы не должны никого убивать. Это такие же подданные императора, как и мы. Бить солдат Особого Корпуса смертельным оружием я разрешаю только для самообороны, если они не оставят нам выбора. Это всем ясно?

— Так точно, — нехотя отозвался Дитер.

— Я иначе и не думал, — сказал благоразумный Людвиг.

А вот своенравная лучница Фрида была совсем не в восторге от такой директивы лорда Данзаса. Как и почти все герои, она “своими” считала только хозяина и других героев своего хозяина, а к жизням каких-то там солдат, пусть даже и “своих”, относилась с глубоким, искренним равнодушием. Но с дисциплиной у Фриды всё было в порядке.

— Слушаюсь и повинуюсь, — бросила она холодно.

— Шелти, Буджум? — Рутгер остановился и посмотрел на названных героев в упор.

— Что? — вскинулся изобретатель Шелти (он вообще не слушал разговор, витая в своих технократических и математических эмпиреях!). — Да-да, согласен, конечно.

— Слушаюсь, — скрепя сердце, кивнул Буджум. — А жаль. О нас бы сложили песни.

— Угу. И смертные приговоры имперских судов, — криво ухмыльнулся Иманд.

Вышли к опушке леса, затаились в густом кустарнике.