Читаем без скачивания Из жизни облаков - Евгений Федоровский

Нарочный тем временем добрался до председателя. К нему уже пришла телеграмма о возможности приземления аэростата на колхозной территории. Его просили позаботиться о воздухоплавателях и организовать отправку их имущества в Москву. Боевого и скорого на расправу бригадира председатель хорошо знал. Он тут же погнал нарочного обратно, дав лучшего иноходца, а вскоре и сам выехал навстречу, прихватив с собой членов правления.

Когда мы со всеми перецеловались, объяснились в вечной дружбе, я, улучив момент, подступил к бригадиру:

- Скажи, приятель Жонатай, куда девался термос с кагором?

- Какой кагор, зачем кагор? - заволновался простодушный Жонатай, пряча глаза под рыжим малахаем. - Кушай барашка, пей кумыс, пожалуйста. Не надо кагора!

Я понял, что редкий напиток, добытый Марком Исаевичем Стрекалисом, уже не вернешь. Новые друзья собрали все потерянные при посадке вещи, отыскали в степи даже мою авторучку и ремешок от унта Арика, однако кагор исчез, будто его и не было.

Через три дня оболочку, приборы и другое казенное имущество погрузили на машины и отправили к железнодорожной станции. Сеня поехал сопровождать груз, захватив с собой Митьку и Прошку. Нас с Артуром доставили до Алма-Аты и оттуда на рейсовом Ту мы вылетели домой.

В пассажирском салоне было уютно и тепло. Внизу, клубясь, меняя очертания, плыли облака. Еще недавно мы трогали их руками.

Доведется ли вновь изведать то непередаваемое чувство, какое возникает лишь в полете на аэростате, когда не гудят двигатели, не вибрирует кабина и на сотни километров вокруг стоит глубокая, царственная тишина?

Профессор Огюст Пикар, изобретатель батискафа и стратонавт в молодости, яростно защищал воздухоплавание. Полемизируя с противниками, он задавал вопрос: будет ли воздушный шар окончательно забыт, сдан в музей? Нет, утверждал он. Шар все же останется свободным аэростатом, и на него будут смотреть как на прекрасный вид спорта.

Свободный аэростат служит свободе, наблюдательности, прогрессу, возвышению души, доказывал Пикар. Не достаточно ли этого? Мы, воздухоплаватели, высоко ценим свободный аэростат. Кто обвинил бы швейную машину за то, что она не способна молоть кофе? Кто осудил бы кофемолку за то, что она не может шить? Хороша сама по себе всякая вещь, выполняющая свое назначение.

Разумеется, самолетом управлять легче, чем аэростатом. Но нам показалось обидным, что у нас такому великолепному изобретению позволили умереть.

Удастся ли вернуть к жизни воздухоплавание в нашей стране?

Хочется верить - удастся. Американцы, англичане, французы, итальянцы вовсю парят на воздушных шарах, устраивают спортивные гонки, штурмуют высоты, перелатают через Атлантику и Альпы, прыгают с них с парашютом, изучают погоду... Новые дакроновые оболочки прочнее и легче допотопного прорезиненного шелка и умещаются в обычном багажнике легковой машины. Подъемную силу дает им теплый воздух от горелки, питаемой пропаном или бутаном из обычного баллона.

Кроме метеорологических исследований и спортивных перелетов, аэростат с успехом мог бы работать на картографию - в точной съемке местности, на геологию - в поиске ископаемых.

Аэростаты пришли на помощь даже такой далекой от воздухоплавания науке, как археология. Американский профессор Кент Уикс, например, отправился в свою археологическую экспедицию в Египет в гондоле воздушного шара. С высоты птичьего полета он прощупывал землю магнитометрами и радарами, искал развилины и захоронения.

Разве нам не под силу создавать легкие и надежные синтетические оболочки, сделать удобные горелки для подогрева воздуха, найти безопасные газовые смеси? Неужели мы так и не станем заниматься этим замечательным, полезным делом?! Аэростаты имеют на небо такое же право, как самолет, планер, дельтаплан. И пусть уже не мы, а более молодые и дерзновенные полетят на них к облакам.