Читаем без скачивания Призрачный сфинкс - Алексей Корепанов

– За бортом плюс десять и три… – сказал он срывающимся голосом.

– Десять и три – чего? – не понял Уолтер Грэхем.

– Градусов, – проникновенным полушепотом пояснил пилот и тут же чуть ли не закричал: – Больше пятидесяти по Фаренгейту!

– Не может быть, – уверенно заявил Грэхем. Он был ареологом – специалистом по Марсу, и считал, что знает Марс как свои пять пальцев. – Датчик неисправен, давай резервный.

Он поднялся и, стуча тяжелыми ботинками по полу кабины, направился к дисплею. Элис и Майкл Савински обменялись удивленными взглядами: в это время и в этом месте температура за бортом никак не могла быть плюсовой!

– А эт-то еще что такое? – потерянно вопросил Уолтер Грэхем, уставившись на только что возникшие на дисплее строки. – Азот – семьдесят восемь, кислород – двадцать один… Откуда? Что это, черт побери!

В кабине модуля воцарилось всеобщее недоуменное молчание. Числа, которые бесстрастно застыли на дисплее, были совершенно абсурдными в данной ситуации. Все члены экспедиции прекрасно знали, что атмосфера Марса на девяносто пять процентов состоит из углекислого газа. Если же верить показаниям датчика – а проба забортного воздуха была взята буквально за несколько секунд до посадки, – воздушная оболочка (по крайней мере, в окрестностях Сфинкса и других искусственных объектов Сидонии) ничем не отличалась от земной! Можно было, конечно, и в этом случае объяснить все неисправностью анализатора – но поломка двух датчиков сразу…

– Кто-нибудь скажет мне, куда мы прилетели? – среди всеобщего ошеломленного молчания задал вопрос Уолтер Грэхем. – Может быть, это какой-то другой Марс?..

…Давно уже исчезла поднятая при посадке рыжая пыль, и на обзорном экране была видна пустынная равнина, и вздымалась в отдалении, закрывая чуть ли не полнеба, громада Марсианского Сфинкса, и тусклое солнце поднималось все выше в розово-желтое уже небо. Повторные замеры и анализы дали все те же числа: температура за бортом – плюс десять и тридцать четыре сотых градуса по Цельсию; состав воздуха практически аналогичен земному. Факты говорили о том, что в районе посадки модуля существует непонятно каким образом и когда возникшая совершенно невероятная аномалия…

Это было странно, это было интересно, это требовало обоснований и объяснений; если хоть какие-то объяснения или хотя бы намеки на них и могли возникнуть, то лишь в ходе длительных размышлений и дискуссий… но размышления требовали времени, а время свое Первая марсианская должна была занять не размышлениями и рассуждениями, а вполне конкретной работой. Да, дело предстояло вполне конкретное, и нужно было браться за него – ради чего, собственно, летели-то за тридевять пространств?

Специалист по Марсу Уолтер Грэхем поступил так, как сплошь и рядом поступают в ученых кругах: он поименовал явление, определив его как «феномен Сидонии», классифицировал его как «аномалию невыясненного генезиса», принял ее как данность и вместе с другими участниками экспедиции приступил к выполнению скрупулезно составленной еще на Земле программы. Программа, конечно же, включала одним из пунктов осмотр объектов Сидонии, но главным, стержневым, в ней было совсем другое: докопаться до золотого руна и переправить максимально возможное количество драгоценного металла на космический корабль «Арго»: золото Эльдорадо – в трюм галеона!

Выйдя на связь с Алланом Маккойнтом, Уолтер Грэхем коротко обрисовал обстановку и, получив от озадаченного командира благословение, приступил к выполнению программы, где были четко расписаны задачи и действия каждого участника Первой марсианской; эти действия были уже неоднократно отрепетированы на земном полигоне в предполетный период.

Застегнув комбинезоны и надев шлемы коммандос – датчики датчиками, а рисковать не стоило, хотя экспресс-анализ забортного воздуха и показал полное отсутствие какой-либо органики, – итак, полностью облачившись, они стояли у выходного люка, отделяющего их от мира Красной планеты – Уолтер Грэхем впереди. Прежде чем привести в действие механизм замка, ареолог обернулся к своим спутникам:

– Наверное, нужно сказать что-нибудь этакое… «Этот маленький шаг одного человека – гигантский прыжок человечества»… или что-то в этом роде, – его голос звучал и по рации, и был слышен сквозь шлем. – Но мне, честно говоря, ничего в голову не лезет. Разве что – «наконец-то на красном появился черный», – он криво усмехнулся при полном молчании остальных, отрицательно покачал головой. – Нет, не то… Нет изюминки. Ладно, пошли!

Люк медленно подался вперед и в сторону, с громким шорохом развернулся трап – и Уолтер Грэхем вышел под розово-желтые марсианские небеса. Однако торжественного сошествия на поверхность Марса не получилось – на последней ступеньке ареолог неожиданно споткнулся и чуть не упал…

«Господи, этого еще не хватало! – смятенно подумал Грэхем. Он не был суеверным, и все же… – Господи, пусть все будет хорошо…»

Ступать по Марсу было легко – каждый из астронавтов весил здесь чуть ли не в три раза меньше, чем на Земле. Впервые этот пейзаж наблюдали не бесстрастные объективы фотокамер, а глаза людей. Первых людей на Марсе. Впрочем, бортовая видеоаппаратура тоже вела непрерывную съемку. Вокруг расстилалась приглаженная ветрами равнина, с одной стороны вздымалась пятигранная Пирамида, левее возвышался Купол, с другой стороны впечатался в небо массив Сфинкса, а на близком горизонте темнели сооружения Города. Воздух был чист и спокоен, над головами астронавтов светило солнце, и едва угадывался в небе призрачный полумесяц Фобоса, а под ногами, на тринадцатиметровой глубине, лежало золото…

Этот пустынный мир когда-то был живым миром, с лесами и полноводными реками, морями и покрытыми высокой травой равнинами. Тут жили разумные существа, похожие, судя по Марсианскому Сфинксу, на людей, это и были люди – люди Марса; у них были свои города и селения, они молились своим богам и сочиняли музыку, рисовали картины, слагали стихи и сооружали грандиозные монументы в память о великих событиях. Почему исчезла древняя марсианская раса? Или она не вымерла, а переселилась в недра планеты? Или, подобно библейским персонажам, совершила грандиозный Исход через пустыню космоса на Землю? Не потому ли землянам снятся иногда странные, нездешние сны?..

Уолтер Грэхем с детства мечтал побывать на Марсе. Именно поэтому он и стал ареологом. И, конечно же, он читал «Марсианские хроники» своего соотечественника Брэдбери. Нет, Грэхем, разумеется, не верил в то, что Марс до сих пор обитаем – вернее, не надеялся на это, – и знал, что их Первую марсианскую не ожидает судьба описанных фантастом из Иллинойса экспедиций – и все-таки сердце его учащенно билось, а взгляд цеплялся за каждый камешек, за каждое углубление в красном грунте, словно надеясь отыскать следы тех, кто был здесь и только что ушел отсюда, завидев спускающийся с неба летательный аппарат чужаков.