Читаем без скачивания Дураков нет - Руссо Ричард

Но, поскольку это был единственный разумный выход, Салли от него отказался. Руб не ожидал, что они так быстро найдут работу, вдобавок на его поиски, чего доброго, уйдет час, если Руба не окажется ни дома, ни у Хэтти, ни в кафетерии с пончиками, ни у букмекера. А потом пришлось бы весь день слушать его болтовню и делить с ним деньги. Салли был не против поделить деньги, но он не работал три месяца и хотел посмотреть, как пойдет. В одиночку ничто не мешает работать в собственном темпе, а если колено не сдюжит, можно просто уйти, никому ничего не объясняя. И на следующей неделе вернуться в колледж.

Салли подогнал пикап к груде бетонных блоков, вышел, откинул задний борт, проверил, как чувствует себя колено, – вроде терпимо. Все-таки надо бы съездить за Рубом, подумал Салли. Но вместо этого выложил из блоков импровизированную дорожку в грязи между пирамидой и пикапом. А потом принялся складывать блоки в кузов: поначалу таскал по одному в каждой руке, потом стопкой по четыре, прижав к груди. Труднее всего было залезать в кузов. Для этого приходилось сесть в кузов и уж потом перебрасывать ноги, сперва здоровую, потом больную. Как ни странно, колено почти не болело. И даже нормально сгибалось. Если выдюжит, то на заработанное сегодня Салли купит пару новых радиальных шин для пикапа, а то нынешние совсем лысые, оттого что Салли каждый день гонял в Шуйлер-Спрингс изучать философию. Такое чувство, будто юный преподаватель, помимо всего остального, подверг отрицанию и протектор на шинах Салли.

Вспомнив, сколько всего нужно купить для машины, Салли вновь разозлился на Карла Робака, зажавшего деньги. Салли пикап достался уже достаточно ветхим. Новые шины следовало купить еще месяц назад, как и перебрать карбюратор. Да и клапаны не мешало бы притереть. Через месяц пикап будет нуждаться в ремонте еще сильнее, а через два – настолько сильно, что поневоле придется его ремонтировать. И оплатить ремонт. Новые амортизаторы тоже не помешают, подумал Салли, когда машина заскрипела под тяжестью бетонных блоков. Трехсот баксов, которые задолжал ему Карл Робак, хватило бы на шины, или на притирку клапанов, или на амортизаторы – в зависимости от того, за что Салли решился бы взяться первым делом. Правда, если бы эти деньги лежали у него в кармане, не факт, что он потратил бы их именно на пикап. Иной раз, получив задаток, он, дабы подстраховаться, платил мисс Берил вперед – зимой маловато работы. Порой давал сотню долларов Касс – тогда, если придется туго, ему будет на что поесть. Или отдавал деньги на хранение Рут, чтобы не оставить их ни у букмекера, ни на покерном столе. Но поскольку он просил при этом, чтобы Рут отдавала ему эти деньги лишь в случае нужды, Рут могла определять его нужды, и порой ее решения оказывались чересчур рафинированными. А однажды тайник Рут нашел Зак, ее никчемный муж, и потратил деньги Салли, уверенный, что это деньги жены. Чем дольше Салли об этом думал, тем больше понимал – не так уж и плохо, когда тебе должны триста баксов. Пусть деньги пока побудут у Карла, так, пожалуй, вернее всего. Всякий раз, когда Салли отчаянно нуждался в деньгах, те сперва утекали, а потом испарялись, оставив по себе редкую дымку смутного воспоминания.

И Салли окунулся в работу, сознавая, что деньги его в сохранности, однако это ничуть не уменьшило его злости на Карла Робака, отказавшегося платить, эта злость нарастала в его груди, точно музыка, под глухой барабанный стук боли в колене. Он с улыбкою представлял, как выбрасывает Карла Робака из окна кабинета и тот летит вниз, лихорадочно размахивает руками и отчаянно сучит ногами, точно крутит педали невидимого велосипеда. Салли не давал Карлу шлепнуться на землю. Он лишь снова и снова выбрасывал его в окно, чтобы тот кувыркался в воздухе, орал и сучил ногами.

Выбрасывать Карла Робака из окна кабинета оказалось так увлекательно, что Салли загрузил половину кузова, прежде чем заметил, что пикап слегка накренился, как старая Хэтти в кабинке. Сперва Салли счел это обманом зрения и отошел от пикапа, чтобы взглянуть со стороны. Крениться ему было не с чего. Поодаль валялись листы фанеры, и Салли пожалел, что сразу не обратил на них внимания и не выложил ими дно кузова, дабы амортизировать груз. Пожалуй, можно было бы проложить фанеру меж рядами бетонных блоков, хотя, конечно, вряд ли она сумела бы их уравновесить. Это были плохие новости. А хорошие заключались в том, что он усердно трудился час, а колено не разболелось. По правде говоря, пока Салли возился с блоками и представлял, как выбрасывает Карла Робака из окна кабинета, он и думать забыл о колене. Логики в этом особой не было, но, быть может, травмированное колено побуждает его работать. Или же подговаривает его убить Карла Робака.

В одном Салли не сомневался: лучше уж злиться на Карла, чем на суд. За последние девять месяцев, пока Уэрф пытался выбить ему полную нетрудоспособность, Салли осознал, что поездки в Олбани и даже судебные заседания имеют лишь косвенное отношение к его больному колену. Может быть, колено травмировано не так серьезно, как изображает Уэрф. Может быть. Но Салли все больше казалось, что эти судебные процедуры никак не связаны с действительностью. Дело не в его травме, не в том, сумеет ли он теперь работать, и не в справедливой компенсации пострадавшему. Дело в том, заставят ли они заплатить страховую компанию и государство. Адвокаты страховой все время менялись, но все они были хваткие, и выкладки их доказывали, что Салли и Уэрф, который называл их “ветряными мельницами” и настаивал, что сдаваться нельзя, обречены на провал. На них нельзя было даже рассердиться и потешить себя фантазией, как в следующую встречу вышвырнешь этого самодовольного сукина сына в окно, потому что в следующий раз явится уже другой сукин сын. Судьи тоже все время менялись, хотя к иску Салли относились более-менее одинаково. Судьи, как один, читали нотации Уэрфу, а после слушаний добродушно перешучивались с адвокатами страховой. На Салли никто не обращал внимания; впоследствии он заподозрил, что если бы даже у него вдруг отвалилась нога, это значительное (для него самого) событие вряд ли что-то изменило бы. Никто не признал бы свои ошибки. Его направили бы на рентген, чтобы доказать, что нога никуда не делась. Такой вот философский диспут.

Салли понимал, что из-за этого можно и разозлиться, и порой, вспомнив об этом, действительно приходил в ярость, но в суде чаще робел – и радовался, что за него говорит адвокат, пусть даже такой скверный, как Уэрф, который в суде выглядел так же растерянно и неуместно, как Салли. Наверное, догадался Салли, потому мы и платим адвокатам, чтобы они выступали от нашего имени. Не будь Уэрфа, судья обращался бы лично к Салли, а не к Уэрфу, единственное профессиональное умение которого заключалось в способности безропотно слушать, как его смешивают с дерьмом. Уэрф и одевался-то не так, как адвокаты страховой, и, похоже, не замечал их пренебрежения. Салли его жалел, они с Уэрфом давно знали друг друга, но он прекрасно понимал, что лучше пусть смешивают с дерьмом Уэрфа, чем его самого, поскольку его надолго не хватит и он решит, что теперь очередь кого-то другого послушать, как его смешивают с дерьмом, тогда как Уэрф, похоже, понимал, что очередь всегда его. Уэрф по дружбе представлял интересы Салли бесплатно, вознаграждение ему полагалось, только если дело выгорит. Если они выиграют хоть один из полудюжины исков, поданных Уэрфом от имени Салли, то поделят добычу. Впрочем, Салли догадывался, что им не заплатят ни дайма, и его уже мучила совесть, что Уэрф подает иск за иском. Чтобы выиграть дело, пришлось бы вышвырнуть в окно всех этих выблядков до единого, но судей и адвокатов больше, чем окон.

Когда пикап был загружен на три четверти и накренился еще опаснее, Салли перевязал бетонные блоки веревкой и окинул их скептическим взглядом. Вряд ли блоки с правой стороны кузова тяжелее тех, что слева, однако так оно, похоже, и было, поскольку пикап наклонился вправо. Стоя по щиколотку в грязи, Салли вдруг осознал, что находится перед самым настоящим выбором. Он может, вопреки здравому смыслу, выехать с неравномерно распределенным грузом на шоссе и надеяться на лучшее – или частично разгрузить кузов, отвезти первую (меньшую) партию и все же найти Руба, чтобы тот помог ему.