Читаем без скачивания Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - Олег Верещагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
35.
дставлял себе, как где-нибудь на полпути к острову всё это сооружение разъезжается — и…
Беспокоило даже не столько то, что я утону, сколько то, что я позорно утону на глазах у Танюшки.
После этого останется только сгореть со стыда. Не вполне, правда, понятное, как это осуществить, если я утону…
Сплетала ветки Танюшка — уже в воде, стоя в ней по колено, — а я таскал подходя-щие деревяшки и поглядывал по сторонам. Плавник отлично держался на воде и, хотя плотно подогнать его ствол к стволу не удавалось, становилось ясно, что, если не слу-чится ничего особенного, мы, пожалуй, переплывём Ергень. Часа за полтора-два.
Напоследок я нашёл две относительно прямых, но разлапистых на концах ветки — а Танька наскоро переплела эту разлапистость, чтобы обеспечить хотя бы минимальный гребной эффект.
— Можно сесть, спустив ноги в воду, — предложила она, но я помотал головой:
— Нет, эта халабуда и так еле пойдёт, а тут ещё мы тормозить будем.
Опять-таки я не признался, что просто боюсь сидеть, спустив ноги в глубокую во-ду — в голову сразу начинала лезть всякая чушь про осьминогов и акул… хотя, казалось бы, откуда им тут взяться — в реке?
Мы разделись до пояса снизу, разулись и умостили одежду, одеяла и оружие на под-нимающихся повыше ветках. Танюшка уселась на носу; я столкнул плот подальше и, заб-равшись на него сам, взял второе весло.
Конструкция "ходила" под нами, что и говорить. Но я успокаивал себя тем, что скандинавские драккары тоже не сколачивались, а "сшивались" сосновыми корнями и ещё как "ходили"… а как ходили?! Только драккары не были так неповоротливы на плаву — нас сносило втрое быстрее, чем мы продвигались вперёд, вынося на плёс, за остров. А мне почему-то не хотелось там оказаться.
…Странный — визшливый и ухающий — звук разнёсся над рекой, разбился об остров, вернулся эхом: "Вип-випа-а-а!!!" Мы обернулись (лодка бы точно перекинулась!), и Таню-шка сдавленно пискнула, молча выбросив руку в сторону покинутого нами берега.
Там, где мы стояли, когда вышли на берег, чернели несколько плохо различимых, но всё-таки явно человеческих фигур. Одна поднесла к лицу длинную трубу…
"Вип-випа-а-а!!!" — взвизгнуло над рекой.
— Это за нами, — сказал я. Странно, но большого страха я не ощущал, скорее — острое волнение, как во время игр в войну два года назад. — Гребём, Тань.
Грести мы оба умели, но "вёсла" досадно и раздражающе проскакивали в воду, поч-ти не увеличивая скорости плота. Точно — нас выносила на плёс… но и берег становился чуть-чуть, а ближе. Я оглянулся снова. На мысу никого не было, но спокойней мне не ста-ло. Теперь я точно знал: неизвестный враг нас выследил.
Возле острова течение резко — почти пугающе — убыстрилось. Мы бросили грести, глядя на обрывистый берег, из которого торчали древесные корни. Деревья нависали над нашими головами, но что там ещё — на острове — понять было невозможно.
— Башня, Олег! — выкрикнула Таня. На нас упала ледяная тень, я в самом деле увидел над берегом приземистую каменную башню… но уже в следующий миг она потерялась из виду.
На плёс нас вышвырнуло с почти ракетной скоростью. Тут оказалось чудовищно мелко — я загрёб и достал дно! Вода оказалась очень прозрачной, и мы буквально обалдели, увидев, сколько под нами ходит рыбы и каких размеров она достигает! Я плохо разбирал-ся в рыбах, Танюшка — немногим лучше меня, но что до величины — даже если учесть, что под водой всё кажется больше, то всё равно: тут ходили чуть ли не метровые рыбины! Потом они все как-то неспешно разошлись в стороны, и Танька сказала:
— Ого.
36.
В самом деле — "ого". Мимо плота проскользила "будка" с телевизор размером, за которой волоклись два кнута усов. Сом имел в длину метрво десять, не меньше! Я окаме-нел на своём месте, даже не в силах потянуться за наганом, и сидел так, пока вода не потемнела вновь, да Таня не окликнула:
— Чего ты не гребёшь?
Я поспешно заработал веслом.
На берегу, к которому мы всё-таки приближались, из кустов вылезло к воде пить какое-то здоровенное животное. У меня было всегда хорошее зрение, и я мог бы покляс-ться, что это был шерстистый носорог! А что — если тут есть мамонты…
— Как думаешь — попаду? — нарушила ход моих размышлений Танюшка. Она положила "весло" себе на колени и держала в одной руке аркебузу, а в другой — пулю. Резинка её пла-вок сползла чуть вниз, и я не без труда сообразил, о чём она говорит. Рядом с плотом — совсем близко — держала курс большая и невозможно надменная щука.
— Целься ниже, — предложил я. Охотиться Танюшка не любила, но рыба — другое дело… а голод — не тётка и не дядька. Она ловко зарядила оружие и прицелилась — как я её учил, когда мы стреляли из моей "мелкашки". Аркебуза упруго и сильно щёлкнула, коротко бух-нула — не булькнула даже! — вода и… всплыла щука. Череп у неё был пробит, рыба делала судорожные движения, но, прежде чем она ушла вглубь, Танюшка с торжествующим во-плем цепко ухватила добычу за хвост и, беспощадно насадив на один из сучков, поверну-лась ко мне с видом удачливого сорокопута-жулана:
— Ты видел?! — ликующе спросила она, и я улыбнулся в ответ:
— Видел, видел…
— Так, ты греби, — деловито достала Танюшка свой нож, — а я её сейчас прямо… чтобы сразу, как пристанем, а консервы сэкономим.
— Ладно, ладно, — согласился я. Танюшка, что-то мелодично напевая, занялась рыбой, вы-кидывая отходы прямо в реку. Судя по всему, она вполне освоилась, а я, если честно, с ка-ждой минутой всё больше мечтал добраться до берега.
— Мы её запечём в глине, — разворачивала грандиозные планы Танюшка. — Жаль, что соли нет, но ничего, воспользуемся золой… и будет вкусно…оп! Нет, всё-таки я очень меткая — с первого выстрела, и наповал, только булькнуло… На животных охотиться противно, что бы ты ни говорил, а тут здорово…
Она ещё что-то говорила. Но я, если честно, отключился. Я напряжённо обдумы-вал вопрос: почему те люди — на обрыве — трубили? Просто так? Да нет, если я что-то вынес из прочитанных книжек — они подавали сигнал…
Наверное, всё-таки есть в мире какие-то злые силы, внимательно следящие за тем, что мы думаем и чего боимся. Иначе никак нельзя объяснить случившееся дальше.
Меня словно подтолкнули — я обернулся и обмер. За нами шла лодка — наверное, выс-кочила из-за того же острова и быстро нас нагоняла, между нами было метров двести, не больше! И лодка шла очень быстро — длинная, узкая, с высоким носом, украшенным ка-ким-то развевающимся бунчуком. Вёсла мелькали слева и справа, как лапки у бегущей по
воде водомерки.
Там — на лодке — увидели, что я оглянулся, и до нас донёсся визг и вой. Такие, что я взмок от холодного пота — казалось, что в лодке сидят не люди, ничего общего с челове-ческими криками гнева или ярости эти голоса не имели. Сидящие в лодке махали оружием — снова блестело солнце на клинках.
Я посмотрел на Таню. Щуку она насадила обратно на ветку и была бледна, как снег. Губы у неё шевелились — наверное, она думала, что говорит ос мной, но я ничего не слы-шал.
— Тань, — услышал я свой голос, — наган, быстро.
И, протянув руку, снова повернулся в сторону лодки.
Теперь я видел, что на носу у них — не бунчук.
37.
Это была человеческая голова — высохшая, с развевающимися длинными волосами.
В лодке было не меньше десятка негров. Тощие, полуголые, они казались выходцами со страниц "Копей царя Соломона" — даже сейчас мне в голову пришло именно книжное сравнение. Негры потрясали круглыми щитами, ятаганами и короткими копьями с масс-сивными наконечниками.
"Откуда тут негры? — рассеянно подумал я, беря револьвер — ребристая рукоятка была тёплой и влажной от девчоночьей ладони. — Ой, как они орут, даже противно…"
Страх куда-то ушёл, словно в сторону шагнул и смотрит, дрожа, на то, как я Дей-ствую.
— Тань, — попросил я, — постарайся, чтобы плот не качало.
— Хорошо, — очень спокойно ответила она. Я с усилием взвёл курок, подумал, что не про-верял револьвер, и будет очень интересно, если патроны испортились…
До лодки оставалось метров сто. Я видел, что лица негров закрыты деревянными раскрашенными масками, украшенными перьями.
"Откуда тут негры?" — снова подумал я и крикнул — глупо, наверное, но…
— Поворачивайте! Я буду стрелять!
В ответ понёсся визг и скрежет.
Словно воочию я вновь увидел рану в боку мальчишки. И понял — отчётливо понял! — что нас убьют. Обоих.
Если я не убью их.
Я положил ствол в развилку одной из веток и устроился максимально удобно. Руки у меня дрожали — но они точно так же дрожали у меня и перед стрельбами на соревно-ваниях.
— Назад! — крикнул я и сам удивился своему голосу — злому и отрывистому. Похожему на короткий лай.
Негр на носу поднялся в рост, прикрываясь щитом и отводя правую руку, в которой блестел длинный нож.