Читаем без скачивания Режиссер Советского Союза 6 (СИ) - Яманов Александр

— Когда выползал, чуть не уделался от страху, — с характерным простецким говорком произносит улыбающийся актёр, полностью попавший в образ унтера, — Увидал там одного страшного! Глазищи — огромные. Морда в маске.

— Вот такая? — Киндинов передаёт лежащему унтеру блокнот с рисунком.

Этот момент надо заснять с нескольких ракурсов. Но пока эпизод идёт неплохо. Сцена продолжается, Лапиков просто хорош! И тут просто лажает наш поручик. Ну не смог актёр изобразить нужные чувства, и его слова выглядят жутко картонными.

— Стоп! — говорю максимально спокойно.

— Евгений, соберись. А то ты сыграл какую-то жуткую смесь пафоса и искусственных эмоций, — и делаю отмашку Леночке.

— Мотор! Начали!

— Дубль третий, сцена пятая, — снова громкий щелчок хлопушкой.

И опять Лапиков выдал чуть ли не очередной шедевр, а Киндинов всё смазал. Вроде начал нормально, но затем опять необъяснимый провал.

— Стоп!

Некоторое время молчу. Надо что-то делать, у нас каждый день на счету, ещё и с погодой пока везёт. Но актёр, который в Москве сыграл несколько роскошных сцен, вдруг перестал походить на самого себя.

— Гримируем Наталью, — это имя нашей героини княжны Друцкой в исполнении Азер, — Ирина, готовьтесь. Вчера сценку прогоняли, и вроде вышло неплохо.

Азер кивает и идёт в вагончик переодеваться и гримироваться. Вот с ней нам точно повезло. Дисциплинированная, некапризная, с хорошей актёрской школой, и человек компанейский, хотя с небольшими нотками грусти в поведении.

— Так, меняем антураж и снимаем сцену умирающего солдата, рассказывающего сестричке о семье, — это я уже работникам и технарям.

Ведь надо подготовить много чего, вплоть до нового освещения. Вроде просто смена кадра, а работы более чем на час.

— «Раненые», — громко объявляю массовке, — Далеко не расходимся и стараемся сохранить грим. Лучше всего посидите под навесом, там всего хватает — шахмат, шашек, книг и журналов. Через час чтобы были готовы и бодры.

Перебинтованный народ, под смешки и прибаутки, начал расходиться. Остальные члены съёмочной группы хаотично забегали по площадке. Я же подошёл к стоящему спиной к декорациям актёру, и предложил прогуляться. Не надо быть психологом, чтобы догадаться о проблемах актёра. При этом ещё вчера Евгений был в полном порядке, мы как раз весьма удачно отсняли важный эпизод. Попали в нужный ритм с первого дубля, но я на всякий случай сделал ещё несколько и даже немного изменил текст по ходу съёмок. Импровизация — вещь специфическая, но иногда необходимая. Так вот, Киндинов всё схватывал на лету, моментально запомнил новые слова и выдал отличный эпизод. А сегодня какая-то дичь. Есть у меня мысли на этот счёт. Актёр вчера отпрашивался съездить в Гродно, ему надо было срочно позвонить. Но вечером я его уже не видел, так как разместились мы в разных местах.

Идём вдоль леса, слушаем пение птичек, вдыхаем чудесный утренний воздух и молчим. Наконец, я решил, что пора приступать к беседе.

— Что происходит, Евгений? Ты, вчерашний и сегодняшний — будто два разных человека. Вроде и текст помнишь, всё верно произносишь, но на выходе получается суррогат.

— Я… Понимаете… Так получилось, — начал мямлить актёр, — В общем, мне нужен перерыв и необходимо срочно ехать в Москву.

Вот здоровый же, молодой и симпатичный мужик. После нашумевшего фильма «Романс о влюблённых», до этого известный только театральными ролями, актёр проснулся знаменитым. При этом звёздную болезнь не поймал и остался весьма скромным человеком, что делает артисту честь. А ведь его популярность была сродни тому, что обрушилась на «Ихтиандра» Коренева или Лазарева после «Ещё раз про любовь». Судя по вдруг сникшему Киндинову, ставшего похожим на побитую собаку, дело в женщине. Обычно я стараюсь не пропускать такие моменты. Ведь режиссёр должен быть ещё и психологом, чтобы чувствовать всё происходящее на площадке, особенно это касается актёров. Но я тут забегался, да и расслабился после штатов, забыв про особенности русского менталитета. Хотя, Леночка недавно рассказывала про личную жизнь актёра, но я что-то не обратил внимания.

— Давай лучше сделаем иначе, — останавливаюсь рядом и срываю травинку, — Пригласи её в Минск. За билеты не переживай, позвоним Каплану, он всё организует. Я же выделю тебе отпуск, но в разумных пределах. Погуляете по городу, благо, он действительно красивый, сходите в театр, ресторан. Ну, не мне тебя учить, как ухаживать за обиженной дамой.

— Как вы догадались? А-а-а, уже сплетни пошли, — вдруг набычился Евгений.

Вот дурак-человек! Я ему здесь подарок преподношу, в виде незапланированного отпуска и сопельки вытираю, а он сразу в бутылку лезет.

— Наверное, у меня тоже случались в жизни подобные моменты, — говорю совершенно искренне, — И я прекрасно понимаю тебя, как мужчина. Сейчас ты абсолютно неработоспособен, поэтому надо решить личные вопросы.

— Простите, это я ляпнул, не подумав, — тихо ответил Киндинов.

Самое забавное, что предметом переживаний актёра была собственная супруга. Какая вожжа попала ей под хвост, неизвестно, но мужик сам не свой и больно на него смотреть. Может, опять приревновала к многочисленным поклонницам.

— Значит, так. Сейчас организовываем тебе отпуск и билеты для супруги. Чтобы завтра она была уже в Минске. Выделяю тебе четыре дня на романтику. Ещё помогу с хорошим номером в лучшей гостинице, — поднимаю руки, не дав актёру возразить, — Эмоциональное состояние актёра для меня важнее, да и просто с человеческой точки зрения хочется помочь.

— Но ведь Галю могут не отпустить из театра! — воскликнул разнервничавшийся актёр, — Вдруг это ещё сильнее усугубит ситуацию.

— Думаю, вопрос решаемый. Заодно зайди в бухгалтерию и получи аванс, я предупрежу бухгалтера. Машину возьмёшь рабочую, она тебя отвезёт и заберёт. В общем, действуй Ромео. Брак — это важнейшая вещь в жизни мужчины и его надо спасать при любых обстоятельствах. Хотя, всё зло от баб, — произношу как можно тише, но актёр меня услышал и улыбнулся.

Окрылённый Киндинов побежал к вагончику переодеваться. Я же спокойно двинулся в сторону наших администраторов, дабы раздать распоряжения. В принципе, ничего страшного не произошло, у нас достаточно сцен без поручика. Вот только придётся перекраивать планы. Странная вообще у человека психология. Второстепенная актриса, видите ли, не может отпроситься из театра, где играет эпизодические роли. Она в кино вроде только в этом году начнёт сниматься на Свердловской киностудии. Тем более, должна взять отпуск в МХАТе на период съёмок. А я, значит, должен входить в положение и менять план на ближайшие пять дней! Ладно, можно потерпеть для дела, но более с этим актёром «Прогресс» работать не будет.

— Добрый вечер, Алексей Анатольевич, — произнёс знакомый голос, заставивший меня сморщиться.

— Вижу, что вы не особо рады меня видеть? — продолжил Андрей Геннадьевич, неожиданно вошедший в мой рабочий кабинет.

Подполковник с интересом осматривал технику, которая заполнила достаточно большое помещение. Но мы уже просмотрели все отснятые эпизоды с оператором, и сейчас я занимался совершенно иным делом. На обычной бельевой верёвке висели листки бумаги, прикреплённые прищепками. «ГРУшник» начал вчитываться в текст, и явно был удивлён. А чего он думал? Кино — это типа сплошной праздник и карнавал? В первую очередь кинематограф — тяжкий труд, где режиссёр — главный ишак. Занимался же я раскадровкой[1], так как некоторое моменты придётся менять уже по ходу съёмок. Вот и сижу уже несколько часов, создавая техзадание для группы на ближайшие дни. Жалко, что в этот раз у меня нет второго режиссёра, можно было повесить на него часть работы. Ассистент же подобного просто не потянет. Но пришёл товарищ из одной организации, и всё испортил. В том числе моё настроение стремительно рухнуло вниз. Вот не жду я ничего хорошего от визита своего куратора.

— Сделайте, пожалуйста, погромче музыку, — тихо попросил подполковник, кивнув на магнитофон, наяривающий старый добрый рок-н-рол, — Думаю, нет необходимости покидать помещение, я к вам ненадолго.