Читаем без скачивания Око Владыки - Томас Барнс

Но по-прежнему истошно ревели раненые буйволицы кау.

Громкие вопли далеко разносились в лесной тишине и могли привлечь внимание голодных хищников или отчаянных разбойников, рыскающих по окрестностям. Сёрчерам совсем не хотелось отражать новые атаки, настолько они были разбиты и утомлены.

Животные мучились. Вылечить их было нельзя, и оставалось только прирезать, хотя и на сердце было тяжело от этой мысли.

Сёрчеры брали в каждый поход животных только из породы кау и очень ценили их за многие качества. Массивные, крепко сбитые буйволицы находили себе пищу в любом месте, где оказывались, срывая молодые ветки кустарника по дороге или набивая брюхо сочной травой на привалах. Они легко прокладывали путь в самых непроходимых зарослях Тайга, что для небольшого отряда Хрипуна было особенно важно. Их раздвоенные копыта легко пробивали дорогу и по упругой лесной подстилке, и посреди черных топей болот.

Впридачу ко всему, здоровенные невозмутимые буйволицы постоянно носили в своем вымени сладковатое жирное молоко, из которого в походах искатели делали вкусный питательный сыр. Так что это были незаменимые спутники для путешественников.

Но сейчас выбора не было.

Отыскав в траве свой боевой кинжал, Джиро первым делом тщательно очистил его от крови ревунов.

— Какая мерзость! — сморщился он. — Не удивлюсь, если стальное лезвие изогнется спиралью и заржавеет.

У Кийта остался только небольшой узкий нож, да два метательных лезвия, спрятанных в отворотах походных сапог. Большой боевой клинок сломался во время драки. Но он не расстраивался по этому поводу — в тюках, притороченных к спинам буйволиц, хранился целый арсенал оружия, которое сёрчеры обнаружили на военной базе. Там были топоры, гарпуны и набор древних военных ножей самых разных размеров.

Очистив свой клинок, Джиро успокоил первую буйволицу, придавившую своей тяжестью бедного Мелона. Из ее большого глаза по-прежнему торчал дротик лемута, приносивший невероятные страдания. Вокруг глаза растеклось кровавое пятно, облепленное огромными зеленоватыми мухами.

Острие кинжала полоснуло по горлу круговым движением, и животное затихло. Буйволица замерла на траве черной глыбой, широко раскинув тяжелые рога.

Потом Джиро поднялся, взял небольшой походный котелок и вразвалку подошел к другой кау, в которую во время боя случайно попал заряд метателя.

Рядом лежало тело Дэггу. Прикрыв разбитое лицо товарища курткой, он встал на колени рядом с крупной, вытянутой головой буйволицы и сказал:

— Прощай, красотка. Надеюсь, тебе было весело с нами…

Словно услышав его слова, кау мучительно взревела.

— Не плачь, бедная, — утешил он, похлопывая ее по макушке. — Тебе теперь предстоит только отдыхать, а нам нужно долго работать. Сейчас ты нам поможешь!

Пальцем он нащупал вздувшуюся вену на ее шее и сделал небольшой аккуратный разрез. После чего быстрым ловким движением вставил туда кусок короткой металлической трубы, из другого конца которой в походный котелок сразу полилась густая темная кровь.

Иногда отряд лишался продовольствия. В этих отчаянных ситуациях, когда невозможно было достать пропитание, сёрчеры прибегали к древнему средству и ненадолго вскрывали яремные вены буйволиц, после чего прижигали раны раскаленным железом. Для животных это проходило безболезненно, и они могли спокойно тащить грузы, а искатели утоляли голод, смешивая густую кровь с молоком для приготовления особого темно-красного сыра.

На этот раз Джиро поступил иначе. Поверх теплой дымящейся крови он налил килу, очень крепкий спиртной напиток, который изготавливали из мякоти гигантских кактусов в самых южных районах на побережье Внутреннего моря.

— Да поставит тебя на ноги этот нектар, возлюбленный сын мой! — он протянул котелок Кийту и осенил его крестным знамением. — Пусть вернутся к тебе силы, радость и праведные мысли! Аминь!

Пока текла кровь в посуду, Кийт срезал кусок лианы. Упругий стебель, прихотливо извивавшийся вдоль ствола платана, был полым внутри. Стряхнув сок, он вставил его как трубку в котелок и жадно стал пить.

По жилам сразу полилось обжигающее тепло. Легкий туман, просочившийся в сознание, оттеснил пульсирующую боль куда-то в сторону.

Нацедив крови и для себя, Джиро перерезал горло буйволице. Она вздрогнула всем телом и затихла.

Но гигант не стал смешивать, а запросто протянул огромную израненную руку к фляге с килой, приложил горлышко к мясистым губам и в несколько глотков опустошил ее. Обтерев губы, он приник к своему котелку и жадно стал пить теплую кровь.

Поддержав силы, друзья принялись за дело.

Из огромных баулов они извлекли аптечку. Походная жизнь сложна и непредсказуема. Каждый сёрчер так или иначе владел искусством врачевать раны, и в запасе всегда было все необходимое.

На свет появилась деревянная плоская фляга с широким горлышком, выдолбленная из цельного куска палисандра. Внутри колыхалась аргиола, — вязкое, густое вещество почти черного цвета.

Маслянистую жидкость, содержащуюся во фляге, изготовил для Кийта по особому рецепту из трех десятков трав один его старинный друг, живущий отшельником в лесной пещере на юге Республики Метс. Аргиола останавливала сильное кровотечение, очень хорошо заживляла самые тяжелые ранения, любые порезы рубцевались с ее помощью с фантастической быстротой.

Потом Кийт вытащил небольшую ярко-красную флягу почти круглой формы. Она вся была испещрена глубокими морщинами, — в сущности, это была высушенная гигантская ягода, плод очень редкого растения, называвшегося ползучей кровохлебкой. Это странное растение-паразит было мутантом и появилось только во времена после Смерти.

Кровохлебка не имела корней и перемещалась по лесу на крошечных белесых корешках-ножках, напоминая гигантскую гусеницу. Ползучий кустарник принадлежал к растительным вампирам и жил тем, что вонзался многочисленными иголками в деревья, всасывая в себя их силы.

Фляги, изготовленные из высушенных плодов кровохлебки, очень ценились. Даже спустя многие годы они словно сохраняли ту энергию, которую она в свое время высосала у своих лесных жертв.

Даже простая речная вода, налитая в такую флягу, уже через сутки приобретала необычайную свежесть и никогда не протухала. Если же туда наливали чистую килу, она приобретала новые качества, — каждый, кто хлебнул такой настойки, ощущал мощный прилив сил. Человек забывал об усталости, и разум всегда оставался совершенно ясным.

Если же нужно было обработать рану, эта настойка была обезболивающим средством и препятствовала заражению, не давая плоти нагноиться.