Читаем без скачивания Баллада о проклятой любви - Стефани Гарбер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она скрестила руки на груди, но эта поза, вероятно, не выглядела такой воинственной, как ей того хотелось. А все из-за перевязанной платком раны на ладони. Еще одного напоминания о том, что именно Джекс помог ей. Хотя, возможно, он и был виновен в том, что случилось.
– Оставь меня в покое, Джекс.
Но он лишь неторопливо шагнул ближе.
– Знаешь, а ты выглядишь несколько устрашающе.
Эванджелина одарила его сердитым взглядом.
– Это был комплимент, Лисичка. – Джекс протянул руку и почти невесомо коснулся ее, заправив выбившуюся прядку за ухо.
В животе Эванджелины встрепенулись и запорхали бабочки. И они отличались от тех, что она чувствовала, когда видела Аполлона. Просто Аполлон не пугал ее.
– Что ты делаешь? – пискнула она.
Джекс усмехнулся:
– Если бы я знал, что тебя может напугать прикосновение, то сделал бы это раньше. – Он дотронулся кончиками пальцев до мочки ее уха.
Эванджелина отшатнулась, едва не упав на замерзшую землю. Она ненавидела то, какими слабыми стали ее ноги лишь из-за мимолетного прикосновения.
Но даже спустя несколько секунд ее колени продолжали трястись. Эванджелина не сразу осознала, что на самом деле по всему саду прокатилась странная дрожь. Она вдруг испугалась, что дело не в ее реакции на прикосновения Джекса.
Они стояли в света садового фонаря, а вокруг них сгущалась темнота. Между кустами и деревьями клубился пугающий туман. Когда Эванджелина вгляделась во тьму, ее пронзило то же ощущение беспокойства, что и неделю назад, когда Джекс последовал за ней в библиотеку.
Кто-то наблюдал за ними.
– Мне кажется, здесь кто-то есть, – прошептала Эванджелина. Она пристально всматривалась в ночь, пока не заметила вдалеке чью-то фигуру. Их разделяло слишком большое расстояние, и, быть может, зрение подводило ее, но Эванджелине казалось, она видела всадника на лошади.
Джекс нахмурился:
– Вероятно, это тот сплетник из газеты.
Но Эванджелина не верила в это. Плечи всадника были шире и крупнее, а в его фигуре ощущалось что-то знакомое.
Она сделала шаг вперед, выходя из круга янтарного света.
– Ты что творишь? – спросил Джекс.
– Не переживай, – ответила Эванджелина. – Кто бы это ни был, он явно не опаснее тебя.
На самом деле что-то в этом всаднике привлекало Эванджелину. Некое чувство, которое прежде она испытывала лишь к Джексу. Их двоих связывал шрам в виде разбитого сердца на ее запястье. Он покалывал и обжигал ее, напоминая, что ей от Джекса никогда не сбежать. Но со всадником все обстояло иначе. Никакого покалывания – лишь странное ощущение, что их связывает невидимая нить, которая и тянет ее к нему. Снег ласкал ее плечи, пока она шла вперед по освещенной лунным светом тропинке.
Под ее ногами шелестели листья, неподалеку заржала лошадь, и слабый луч осветил всадника – ровно настолько, что Эванджелина разглядела знакомые черты красивого лица.
Аполлон.
8
Время словно остановилось, или, быть может, остановилось сердце Эванджелины. Аполлон очнулся от вечного сна. Он пришел в себя. Наверно, именно это и пытался донести до нее Хэвелок.
Надежда вновь расправила крылья, и Эванджелина воспрянула духом.
Она посмотрела на Аполлона и отметила, что его глаза больше не светились пугающим красным светом. Сейчас он полностью владел собой, в отличие от их последней встречи.
А вот Джекс словно остолбенел, и Эванджелина не смогла удержать улыбку. Теперь, когда Аполлон очнулся, Джекс лишился своего рычага давления. Эванджелина не станет открывать Арку Доблестей. Все ее страхи отныне можно оставить в прошлом. По крайней мере, она надеялась на это.
Аполлон, восседающий на коне, не двигался. Он не спешился, не развернул лошадь, но и не приближался к Эванджелине. Внезапно ее пронзило воспоминание – то самое, которое ей хотелось бы навеки забыть и похоронить глубоко в сознании. Сразу после того, как любовное заклятье Джекса было снято, но яд еще не подействовал, Аполлон был взбешен и раздавлен из-за случившегося и, похоже, до сих пор не простил ее.
«Лисичка, – мысленно позвал Джекс, – нам нужно уходить».
«Я остаюсь, – ответила ему Эванджелина. – Но тебя никто не держит».
Джекс стиснул зубы. Через мгновение она снова услышала его голос в голове, но в этот раз он звучал так мягко и нежно, точно Принц Сердец пытался воздействовать на нее.
«Это ужасная идея. И очень опасная. Ты должна покинуть этот сад».
Эванджелина закрыла от него сознание. Она продолжала надеяться на лучшее. Может, Аполлон и не простил ее за любовное заклятие, но, раз он оказался здесь, значит, у нее был еще один шанс.
– Я так рада, что ты очнулся.
Аполлон сделал глубокий вдох и выдохнул облачко пара.
– Боги, как ты прекрасна!
Услышав это, Эванджелина приободрилась. Она сделала робкий шаг вперед, но Аполлон резко выкрикнул:
– Не подходи!
Ее сердце пропустило удар.
– Прости меня. Я… я не хочу тебе навредить. Просто… – Он осекся и в отчаянии запустил пальцы в темные волосы, взлохматив их. В тот же миг лунные лучи осветили его лицо, исказившееся от боли. Эванджелина никогда прежде не видела Аполлона столь несчастным, словно его терзало что-то чудовищное.
Это был уже не тот человек, за которого она вышла замуж. Раньше Аполлон вел праздную и беззаботную жизнь. За ним всюду следовали стражники, все придворные и слуги лебезили перед ним, а он сам отличался себялюбием. Увидев его впервые, Эванджелина решила, что он весьма галантный молодой мужчина, словно сошедший со страниц ее любимых книг. Но теперь за его плечами было множество испытаний: любовное заклятие перевернуло всю его жизнь, а недавнее проклятие едва не погубило. Каким-то чудесным образом он поборол чары и вернулся к жизни, но, судя по выражению лица, проклятие еще не полностью отпустило его.
Аполлон глубоко вздохнул и с нескрываемым отчаянием произнес:
– Не знаю, сколько у меня осталось времени, но я должен сказать. Я слышал тебя. Каждый день, когда ты приходила ко мне, я слышал твой голос, который проникал в мое затуманенное сознание и заставлял меня бороться.
Его лошадь шагнула вперед.
В груди Эванджелины вспыхнула искра надежды. Она вдруг осознала, что Аполлон выглядит так же, как и в ту ночь, когда сделал ей предложение. Сначала он тоже подъехал к ней на лошади и даже одет был почти как сейчас, разве что за плечами не виднелось колчана с золотыми стрелами. Той ночью он был Лучником, а она – его Лисицей, как из «Баллады о Лучнике и Лисице», ее любимой
