Читаем без скачивания Жемчужина гарема - Конни Мейсон

Изумрудные глаза Марка загорелись дьявольским восторгом, когда взбешенная Криста предстала перед ним в своей ослепительной наготе.

— Все женщины одинаковы, — намеренно оскорбительным тоном продолжал он. — И все они в восторге от того, что я проделываю с ними.

— Ты отвратителен! Оставь меня!

Его губы изогнулись в кривой усмешке, и Криста спрыгнула с постели, повернулась к нему спиной. Марк подумал о том, что ее ягодицы просто великолепны, и тут же сообщил ей об этом. Потом она почувствовала руки, обхватившие ее бедра, и едва не задохнулась от возмущения.

Криста рванулась прочь и, повернувшись, уставилась на него огромными голубыми глазами, в которых сверкала ярость. По его лицу разлилась хищная улыбка, и, к своему удивлению, Криста почувствовала, что ее тянет к этому самодовольному наглецу. На его загорелом лице лежала печать благородства, которое дает только высокое происхождение, от него веяло примитивной и дикой мужественностью, глубоко затрагивавшей ее естество.

— Я собираюсь снова обладать тобой, моя прекрасная сирена. — Его глаза излучали искушение, непосильное для смертной женщины, а глубокий голос был таким манящим, что в ее напряженном теле вибрировал каждый нерв. Он явно собирался выполнить то, о чем заявил, и желание или нежелание Кристы не имело никакого значения.

Его тонкая бровь вопросительно изогнулась и застыла, а Криста никак не могла оторвать взгляда от его мускулистого тела. Он стоял как статуя — положив руки на узкие бедра, широко расставив сильные ноги, напряженная мужская плоть гордо и угрожающе вздымалась из треугольника черных волос.

— Мне наскучила твоя любовь, — вызывающе бросила Криста.

Марк запрокинул голову, и каюта наполнилась его громовым хохотом. Хотя он делал вид, что замечание Кристы его просто позабавило, она заметила искры гнева, вспыхнувшие в изумрудных глазах.

Она отступала, пока не коснулась спиной стены каюты, а Марк приближался к ней с дьявольской усмешкой.

— Сейчас мы посмотрим, правду ли ты говоришь, — хрипло проговорил он, и в то же мгновение его железные пальцы сомкнулись на ее запястьях.

Она собиралась что-то сказать, но промолчала, решив, что это будет лучшим ответом из всех возможных. Но Марк не позволил ей остаться безучастной, его ласки вынуждали ее тело отвечать на них, хотя ее разум беззвучно кричал «Нет!». Он снова улыбнулся, с утонченной жестокостью наслаждаясь ее смятением.

— Ты хочешь меня. — Он не спрашивал ее, он утверждал.

— Нет!

— Прекрасная сирена, сейчас я унесу тебя в рай.

С этими словами он швырнул ее на койку и осыпал столь жгучими ласками, что она почувствовала: яростный протест, бушевавший в душе, помимо ее воли гаснет, растворяется в совсем ином чувстве. Собрав остатки воли, Криста воскликнула:

— Я не хочу тебя! — С таким же успехом она могла бы обращаться к ветру, летящему над морем.

Этот человек был чародеем, посланным ей судьбой с единственной целью — мучить ее. Его рот жадно припал к розовому соску, а пальцы нетерпеливо перебирали светлые завитки волос, отыскивая чувствительную точку. Криста чувствовала, как ее тело подчиняется его ласкам, предает ее, и, когда Марк раздвинул губами ее губы и его язык стал жадно впитывать сладостную влагу ее рта, она сжала зубы, в тот же миг ощутив вкус крови.

Он вскрикнул от боли, на его лице появилось выражение ярости. Криста почувствовала, как что-то твердое вонзается в мягкую плоть между ее бедрами, грубо прорываясь в самую глубину ее лона. Она изо всех сил извивалась, придавленная тяжестью его тела, но безжалостное орудие с размаху вошло в нее по самую рукоять.

И в то же мгновение ярость Марка утихла, осталось лишь необузданное животное желание. Ужасное чувство отчаяния, поражения охватило ее, и, хотя она еще пыталась сопротивляться, битва была проиграна. Он заполнил ее полностью, ей казалось, что каждое его движение разрывает ее тело изнутри, но вскоре боль сменилась наслаждением, от желания сопротивляться этому грубому вторжению не осталось и следа, ее тело выгибалось, полностью подчинившись магической силе этого человека. И только ощутив последние содрогания ее утоленной плоти, Марк позволил своей страсти излиться в могучем взрыве.

Наступило долгое и тягостное молчание. Он заставил покориться ее тело, но гнев, кипевший в душе Кристы, не был утолен.

— Чего ты намеревался достигнуть, добиваясь, чтобы я ответила? — наконец проговорила она обвиняющим тоном. — Моего уважения? Или ты просто хотел потешить свою гордость?

— Гордость — странная вещь, — задумчиво ответил Марк. — Не стоит ее задевать. В следующий раз подумай, прежде чем критиковать мои мужские способности.

— Следующего раза не будет, — решительно заявила Криста.

На его лице появилась загадочная улыбка. Он легким движением соскользнул с койки.

— Ты ошибаешься, любовь моя. Сладостное пение сирены снова позовет меня, и я, как одержимый любовью глупец, отвечу на зов. Аллах преднамеренно создал тебя для моего наслаждения, и ни один другой мужчина не в силах будет заменить меня.

— Твоя самоуверенность безгранична, — холодно ответила Криста, но сердцем она вдруг отчетливо осознала, что он прав. Она чувствовала, что никто не может вызвать в ней тех же чувств, какие она испытывала к Марку. Она действительно любила его, этого чужеземного принца, но все дело было в том, что он не любил ее достаточно крепко, чтобы следовать велению своего сердца, а не разуму, толкавшему его к мести. Так больно было сознавать, что в его жизни ей уготовано лишь то место, которое могла бы занимать любая другая женщина.

Сквозь золотистый ореол пушистых ресниц, увлажненных непрошеными слезами, она с горечью наблюдала, как он одевается, и какое-то шестое чувство подсказывало ей, что она видит его в последний раз. Сорвавшийся с ее губ вздох привлек внимание Марка. Несколько мгновений он неотрывно глядел на ее прекрасное обнаженное тело — упругие груди с заостренными сосками, все еще горящими от его ласк, тонкая талия, совершенной формы бедра и ноги.

— Я знаю, ты сердишься, Криста, но когда-нибудь ты поймешь, как дорога мне твоя жизнь. Слишком дорога, чтобы я мог подвергать ее опасности.

— Если ты доверишься мне и наберешься терпения, мы скоро будем вместе. Я обещаю.

— И я стану твоей наложницей? — с вызовом бросила Криста.

Его губы слегка дрогнули, но он не произнес ни слова. Криста беспомощно пожала плечами и кивком головы указала ему на дверь. И потом его последние слова много раз звучали у нее в ушах долгими одинокими ночами:

— Кисмет, моя прекрасная сирена. Человек предполагает, бог располагает.