Читаем без скачивания Крым 2.0 Война - Алексей Туренко

Вырвавшийся вперед катер заложил вираж вдоль борта круизника. Рулевой радостно махал рукой, высыпавшим на палубу пассажирам, а двое за его спиной осыпали стальным горохом зевак. Толпа, роняя окровавленных неудачников, бросилась от борта.

Четверка приотставших догнала первое судно и с них тоже принялись обстреливать высокие борта круизников и паромов. Сверху летели осколки стекла, с катеров сыпались гильзы.

Гигантское стекло, открывавшее вид на бухту из центрального зала морского вокзала, внезапно лопнуло, всей массой обрушившись внутрь. Таким оригинальным образом сообщив ожидающим посадки и встречающим, что надвигаются проблемы. Подавляющим большинством присутствующих намек понят не был.

Любопытные подались вперед, к окнам, давя ногами хрустевшие осколки. Опасливые, на всякий случай, держась подальше от стен, перемещались ближе к центру зала. Наиболее беспечные проигнорировали звон падающего стекла. Ну подумаешь, лопнула витрина. И что?

Стрекот автоматов воспринимался всеми, внутри, как непонятные отдаленные хлопки, а суета на далеких судах, как нечто забавное. Кое-кто в зале громко прокомментировал действия нетерпеливых  идиотов, торопящихся пролезть через трап вне очереди. Нетерпеливыми идиотами были пассажиры с обстреливаемых судов, в панике штурмующие трапы.

Хлопки стали громче и ближе. Щелканье первых пуль о потолок и колонны. Посыпалась штукатурка. С противным визгом внутри пошли рикошеты. Молодой мужчина в яркой рубашке взвыл от боли, когда пуля, отрикошетив от стены, плашмя, на излете, ударил его по лысине, немного содрав кожу. Зажимая рану пальцами, мужчина, постанывая, присел. Сквозь пальцы текла кровь, пачкая пальмы на «гавайке».

Легкая суматоха. Две служащие кинулись на помощь раненому. Любопытные обступили их со всех сторон, пытаясь понять, что произошло. Напряжение внутри нарастало. Всех раздражало и нервировало непонятное щелканье под потолком. И сопровождавшие щелчки, небольшие пыльные фонтанчики.

Новые любопытные кинулись к окнам, пытаясь разглядеть, что же именно творится снаружи. Самые нервные, а может – предусмотрительные, подтягивались ближе к багажу, разыскивая взглядом родню или попутчиков.

Растрепанная женщина вбежавшая в зал, оттолкнула растерянного таможенника и, вырвавшись от пытавшейся поймать ее служащей, в истерике проорала одно единственное слово:

-Террористы!!!

Паника, испуг - такие интонации невозможно подделать. Тишина. Нарастающий топот и новая партия спасающихся бегством вбежала в проход. Не останавливаясь, она понеслась на выход.

В следующую секунду, в гигантском зале воцарился ад. Все куда-то неслись, бежали, орали. Искали  детей, мужей, жен и вещи. Сквозь проходы в зал вбегали все новые люди, вырвавшиеся с судов, только добавлявшие суматохи. Толпа, бьясь в гигантской давке, пыталась покинуть морвокзал.

Тем временем, на улице происходили новые события.

Минивэн, ушедший вперед,  сделал две короткие остановки, расстреляв «с ходу» обе, встреченные им полицейские машины. Других патрулей, кроме этих четверых неудачников в «Фиатах» он не встретил.

Что, собственно говоря, было неудивительно - практически вся городская полиция и имеющиеся резервы были стянуты в аэропорт и нефтехранилище. Панические вызовы из порта не смогли пробиться сквозь плотный поток сообщений, поступающий на пульты диспетчеров. Паника уже повисла над городом, увеличивая телефонный трафик на два порядка. Первой «упала» сотовая связь. Забились проводные каналы, делая невозможным дозвон по тревожным номерам. Диспетчеры сходили с ума, пытаясь хоть как-то отсортировать непрерывный поток звонков. Звонили со всех концов города - авиапассажиры и встречающие, очевидцы пожаров, портовики, горожане. Поступали сообщения о стрельбе в порту, в городе, начинавшихся грабежах и многочисленных раненых. Кто-то видел упавший в море вертолет. Кому-то мерещились бородатые арабы с оружием у собственных дверей.

Все это следовало проверить, направить патрульных, которые кончились. Центральный пульт выбивался из сил, не справляясь с обработкой входящего потока информации.

Задача по параличу связи и управления и связыванию всех мобильных сил была успешно выполнена.

Догадывающийся об этом, экипаж второй машины, задержался у последнего, расстрелянного ими патруля. И дождавшись, пока их не нагонит первый минивэн, задержавшийся у яхт-клуба, тронулись дальше.

К главному въезду на морской вокзал обе машины подъехали, застав первых выбегающих. Машины разошлись в стороны, беря площадь в клещи. Двери опять откатились. Бедуин вышел из машины и пристроил пулемет на капот стоящего рядом «Мондео». Проверив  оружие и обернувшись к машине, он показал водителю на въезд, для верности потыкав рукой в ту сторону. А затем покрутив ей над головой, изображая полицейский маячок. Водитель утвердительно кивнул и, вытащив из салона автомат, пристроился рядом, сканируя ворота взглядом.

Пулеметчик проверил второй расчет и, присев на одно колено, приготовился - бараны загнаны на бойню. Мясники готовы, можно начинать забой. Отмашка - злые пулеметные огоньки, грохот очередей, вопли умирающих…

Залитые кровью ступени морского вокзала Генуи и сотни тел, усыпавших площадь, стали главным вечерним кадром мировых новостей. 

Глава 8.

 Следствие не заняло много времени. Нападавшие и не пытались путать следы, сработав на опережение. Большинство их погибло, а немногие выжившие уже находились вне досягаемости полиции.

На взгляд опытных следователей картина выходила жуткой и простой. Безоружные люди приезжают в порт. Получив там оружие они выходят в город и начинают убивать. До последнего момента, оба компонента взрывчатой смеси неуловимы. Невооруженная и многочисленная турецкая диаспора внутри. И идущее морем, на одном из тысяч, ежедневно приходивших в Европу судов, оружие. Все соединялось в точке взрыва. Перед такой тактикой был беззащитен любой европейский порт.

Но то, что стало понятно с первого взгляда, еще следовало донести до общественности. Результатов, мягко говоря – ждали все. Полиция прекрасно понимала, что последует за словами «виноваты турки». Только скажи и все утонет в крови. Промолчать?

Тяжелый выбор разрешился сам собой, утром следующего дня. Турки – не турки. Иммигранты! Для выводов, взбешенным итальянцам вполне хватило и того, что просочилось от свидетелей. А те прямо говорили – стреляли арабы.

Еще горели суда в разгромленном порту. К дотла выгоревшему нефтехранилищу было нельзя подойти на сотню метров. От раскаленного бетона несло жаром, как из жерла домны. С утра, на окраинах города принялись отлавливать албанцев и арабов. Пойманных даже не били. Их просто забивали насмерть. Раздерганная на части и деморализованная полиция, которой и без того хватало дел, почти не вмешивалась. К вечеру, волна погромов уже катилась по всей Италии. На уши встали не только рабочие кварталы и батальоны тиффози. Ладно бы, эти. Бурлила вся Италия.

Понукаемая властями, полиция, молча уперлась, не желая вставать на защиту приезжих. Постовые демонстративно отворачивались от избиваемых иностранцев. В конце концов, они были точно такими же итальянцами, как и все. Да и что прикажете делать, когда, толпа студентов Болонского университета, вытаскивает из кампуса своих африканских однокурсников и начинает месить их ногами, на лужайке, прямо на глазах сочувствующей профессуры? Это вам господа, не быдло из рабочих кварталов. Только тронь, вони не оберешься. Как сейчас – позора.

-«Корнуто!» - приветствовали водители дорожных полицейских. – Рогоносец! Ты не мужик!

Толпы демонстрантов в Риме, плевки в лицо карабинерам. Те - утирались, хмуро отмалчиваясь.

Вся Италия исступленно вымещала свой испуг на иностранцах и полиции.

Во Франции, дела обстояли не лучше. Первая волна погромов из Италии ворвалась на Лазурный берег. Прислуга, цыгане, подвернувшиеся таксисты-арабы. Били всех. Говорящих с акцентом, с иным оттенком кожи. За неправильное выражение лица. За опущенные глаза. За просто так, если не понравилась рожа. Через день полыхнул Марсель. Опомнившиеся, многочисленные и лучше организованные мигранты, ощетинились баррикадами и, пересидев в своих кварталах первый натиск, пошли в контратаку.

Мало не показалось никому. Сотни, горящих на улицах машин, разбитые витрины, пылающие дома. Счет убитым пошел на сотни. Замотанная в платки молодежь, надев велосипедные шлемы, швыряла камни и бутылки с бензином. Такое же оружие летело в ответ. Вооруженные арматурой толпы сходились стена на стену. Через два дня полыхало от Рима до Парижа.

Сбивающая с ног полиция и спецназ, носились из города в город, тщетно пытаясь развести стороны.