Читаем без скачивания Щит - Виктор Гвор

Буревой отбивался, успевая отражать удары, сыпавшиеся со всех сторон. Пока успевая. Потихоньку утекала кровь из задетой скользящим ударом руки, а вместе с кровью уходили и силы. Если бы хазары не так распалились, отскочили бы, да из луков в упор. Словно ежика. Но ретивая взыграла — как же, десятком одного взять не могут. Раненого, да не с мечом, а с дубиной в руках…

Лесина с хриплым свистом разорвала воздух, хрупнула кость, голова брызнула красно-серым…. Так, а ты, сволота, куда лезешь, думаешь, что меня размахом унесло?! Руки унесло — ноги есть… Все, последний ты в роду. Мудя лопнули, аж сквозь сапог почуял.

Но и сам, похоже, отбегался. Трое закруживают, остальные отходят. Стрелы на тетивах…

Буревой не услышал ничего. То ли в запале боя, то ли стук запалившегося сердца слишком уж долбил в ушах. Но вдруг начали валиться лучники с торчащими из пробитых глазниц короткими стрелами, а потом в самую гущу рубки влетела давешняя девка, сразу двумя мечами полосуя во все стороны. Хоть мечи и короткие, клинки вершков в двадцать от силы… Ох, не зря смеялась пришлая дивчина над Буревоем! И слава Богам, что уберегли от позора! Знала девка воинское дело, и знала отлично.

Степняки не успели еще заметить новую беду, как двое свалились в вытоптанную траву. А когда заметили да отвлеклись, лесина Буревоя нашла грудь очередного хазарина. Ребра громко хрустнули от молодецкого удара… И дубина рассыпалась, болезная. На три части развалилась, пережив свой срок. В руках остался обломок в локтя полтора длиной…

А хазар трое еще! Деревяху в лицо врагу, руку с саблей на излом до хруста, и кулаком в распяленный в крике рот…

И всё. Закончилась схватка. Пока разбирался с одним, неистовая поляница вихрем закружила оставшихся, задурила головы сверканием клинков… Лежат оба рядком, ногами дергают, кровь с грязью мешая.

Девка довольно ухмыльнулась, наклонившись, обтерла клинки о полы грязного халата, швырнула в заспинные ножны. Именно швырнула, небрежным слепым движением, словно мечи сами знали, куда лететь. Подхватила самострел, брошенный перед схваткой, вставила коробочку со стрелами, прихлопнув по донцу. Взглядом прищуренных глаз поймала Буревоя, пытавшегося отдышаться:

— Ранен?

— Пустяк… Князь… Может, жив еще…

Не послушала, вытащила откуда-то маленький сверток холстины невиданной:

— Руку!

Так сказала, что не посмел отказаться. Протянул, скривившись от боли, накатившей волной от резкого движения. Девка задрала рукав, увидев рану, прицокнула языком, что твоя белка… Перевязала быстро, умело, видно, не впервой.

— Ищи князя. Я посторожу, — и улыбка по губам змеится. Не девка — чистая гадюка…

И опять послушал. Заворожила, что ли? Впрочем, дело говорит, чего бы и не послушать? Ходоту быстро нашел. И не терял ведь, можно сказать. Только зря находил. Не живут с такими ранами. Эх, княже, княже… Дурень ты, князь, и сказать больше нечего. Что же делать-то теперь…

А девица уже рядом. Вздохнула, глядячи на беду, и забормотала себе под нос.

— Серый — Неждане. Орлик — йок. Работаем, пока не в курсе.

Раздался какой-то хрип, сменившийся голосом. Очень искаженным. Буревой даже оглянулся с подозрением на трупы хазар — не ожил ли кто?

— Кто знает? — сумел разобрать волхв в треске и писке.

— Буревой. Один, — ответила Неждана. И очень недобро взглянула на волхва. Как на подсвинка за миг до того, как входит тонкое жало под левую ногу, к сердцу.

— Пусть молчит. Минут двадцать. Потом — пофиг.

— Эс-ка, — бросила девка странное слово и повернулась к Буревою. — Стоим здесь и молчим. Ваши узнают — разбегутся. Не с руки будет.

Кивнул, вслух ничего не сказав. Не мог говорить, мешал комок в горле. Эх, княже, сколько лет вместе… Сколько пережито…

Хрустнули ветки под неосторожными шагами. Буревой заполошно оглянулся, ухватил ближайшую хазарскую саблю. Сталь — неплоха, но коротковата, и рукоять не под его лапу медвежью. Ну, ничего. В пузо сунуть и такой достаточно будет…

Однако зря дергался. Свои идут. Отроки, что раненых ищут. В лесу-то хазар всех под дерн переправили. А ведь права девка, не должен никто о смерти князя знать: побегут. Подхватил тело…

— Уходим.

Теперь девка кивнула, слова не сказав. И первой побежала в лес, показывая дорогу. Идти пришлось недолго. Если б не мертвенным свинцом налившееся тело Ходоты, вообще управился бы быстро. А так, пришлось помучиться. Хорошо девка вперед ускакала, а то еще бы ветки по морде шлепали…

Через бурелом продрались к телеге пришлых со здоровенным самострелом.

— Клади, — странное дело, но раскомандовавшаяся девка раздражения не вызывала. Наверное, потому что явных глупостей за ней пока не заметил.

Положил князя возле телеги, устроив так, чтобы колесом не задели ни при каком направлении, и поспешил за ней, снова бездумно подчинившись приказывающему жесту.

— Держи! — и не заметил, когда лук ухватила. И где вообще нашла. — Стреляй. В оглана! Вон он, сволота, на холме гарцует! Мне сил не хватит!

— Я ж не лучник! — попытался вяло отбиться. — Да и рука не работает.

— Стреляй, говорю! — глазищи молнии мечут. — Надо так!

Натянул непривычно тугой лук, поморщился, когда тетива хлопнула по незащищенным пальцам… Длинная стрела, мелькнув красным опереньем, ушла куда-то в сторону. И ветер свое сыграл, и рана, и от неожиданного раската грома дернулся в самый неподходящий момент. Да и вообще, лучник из него, как с коровы боевой жеребец…

И с удивлением увидел, как рухнул с коня огланкур. И как на холме засуетились вокруг упавшего ближники…

Солнечные лучи блеснули прямо в глаза… Не Солнце свой бег повернуло, а зайчик от броней скакнул. Киевляне! Пришли, всё-таки!

— Молодец, — крикнула Неждана, — огланкура кончил! Дальше наша работа.

Уже с коня махнула рукой и понеслась в степь. А из лесу вылетали всадники на крупных конях, на ходу выстраиваясь в невиданный строй, и неслись вдогонку удирающим хазарам…

«Из хазар не ушел никто. Часть с разгону вылетела на подоспевших киевлян, часть мы достали и порубили, а остальных загнали в реку и расстреляли. Рискованная была погоня, но выхода не было.

Курбаши помер, получив пулю из СВДшки. Интересно, поймешь ли ты это слово, потомок? А слова „снайперская винтовка“ разъяснят термин? Или и понятие „термин“ не знакомо? Впрочем, это сообразишь из контекста (и что такое „контекст“ тоже). А насчет СВД… Нет, должен сообразить: с нашей легкой руки метких стрелков кличут снайперами со времен Царьградского похода. А винтовка… Если я скажу, что это самострел огненного боя, с нарезами в стволе, поймешь? Наверняка. У вас на вооружении просто обязано иметься что-нибудь подобное. СВДшка — хороший самострел. Теоретически может достать неудачливого клиента за версту. На практике такое возможно только в фантастических книгах. Но за полверсты — уже реально, если оптика хорошая.

И мишень была образцово-показательная: сидит статуя в седле, блестит во все стороны, не дергается, изображает памятник последнему могиканину. Если бы Вашко промазал в такой ситуации, удавился от позора. Чтобы не засмеяли. Но миловал святой Драгунов, чингачгуку полголовы снесло. Знали бы, не стали гоняться за этими пришибленными.

Но не знали. Давать пищу для размышлений ни хазарам, ни вятичам не хотелось, тем более, на звук выстрела мало кто обратил внимание. Оставалось отбить тело и замаскировать рану под привычную, от стрелы…»

Известие о гибели огланкура оказалось действенным способом, чтобы резко уронить боеспособность хазарского отряда. Нет, они не бросились врассыпную, все же не дикари. Но появился строй киевских латников, перекрывший самый удобный путь отхода. И сдержанное, неторопливое отступление превратилось в беспорядочное бегство.

Кто-то из командиров званием пониже, обнаружив малочисленность преследователей, попытался организовать оборону. То ли прикрывая отход телохранителей огланкура, уносящих мертвеца, то ли в надежде умереть с честью. Послушали далеко не все.

А многие и не успели доскакать или добежать до зачатков формирующегося строя. Эти были обречены. Расходный материал. Стальной клин русинов подкованными копытами втоптал их в сухую землю, не щадя ни конных, ни пеших. И врубился в основной отряд, ощерившийся гнилыми зубами и копьями с наконечниками из дряного сыродутного железа…

Хриплый рев «На ножи!», выдаваемый тренированными глотками пугал не хуже медвежьего рыка, отчего даже закаленные в боях хазары паниковали. Не говоря уже о неотдышавшихся новичках. Да и любой каратель трусоват по определению.

В лучших традициях испано-филиппинского арниса, с клинком, заведенным за спину, Сергей влетел в хазарский строй. Палаш, сберегая силы, уютно примостился на плече, улегшись «спинкой» на туго обтянувшей плечо байдане. Время! От винта, курва-мать!