Читаем без скачивания Ловец теней (СИ) - Рю Алёна

***

На следующий день Генри посетил приют, в котором жила пропавшая Вероника Лопес.

— Она была тихой, спокойной девочкой, — говорила воспитательница, сухонькая женщина в сером платье. — Любила читать и всегда слушалась. Когда она сбежала, никто поверить не мог.

— Сбежала? — удивился Генри.

— В то утро к нам в приют приезжала женщина. Довольно состоятельная. Она искала себе помощницу с проживанием, и ей почему-то особенно приглянулась Вероника. По правилам мы не выпускаем девушек до четырнадцати лет. Вероники даже не было в классе, сеньора увидела ее случайно во дворе. Они о чем-то говорили и, видимо, девочка захотела в богатый дом. Наша настоятельница была категорически против. Ведь правила есть правила. Но тем же вечером Вероника тайком выбралась за стены приюта и была такова.

— У вас остались имя и адрес женщины? — спросил Генри.

Воспитательница качнула головой.

— Когда мы обратились к страже, выяснилось, что таких не существует. Сейчас уже и не вспомню, как она назвалась. Больше года прошло.

— И Веронику никто потом не видел даже случайно на улице?

— Нет.

— Благодарю вас, — Генри поклонился и уже в дверях спросил: — А скажите, как Вероника выглядела?

— Да, обычная девочка. Худенькая, большеглазая, с темными косичками.

Генри снова поблагодарил воспитательницу и, покинув приют, отправился по третьему адресу. Мастерская кожевника, чьей дочерью была Анна-Мария Хьяль, располагалась на окраине города. Добираться пришлось на попутной телеге.

— Сеньор Хьяль? — обратился Генри к угрюмого вида мужчине. Тот сидел за столом в мастерской и выдалбливал на куске кожи замысловатый узор.

— Какой я тебе, к теням, сеньор! — проворчал он, мазнув его взглядом. — Чего надо?

— Меня зовут Генри Драйден, — он склонил голову. — Я здесь по поручению моего отца, капитана городской стражи.

Не хотел он использовать свое имя, но сейчас дело было важнее гордости.

Мужчина смерил его оценивающим взглядом.

— И? — только и спросил он.

— Мы ищем вашу дочь, Анну-Марию.

— Не прошло и двух лет! — кожевник усмехнулся. — Самим-то не стыдно?

— Расскажите, пожалуйста, как она пропала.

— Она не пропала. Ее похитили, — мужчина сжал кулаки. — И я твержу об этом два проклятых года!

Генри опустился на табуретку рядом со столом.

— Что именно случилось?

— Мерзость случилась, вот что, — он отвел взгляд. — Ко мне в мастерскую обратился состоятельный клиент. Хотел украсить седло и даже дал задаток за срочность. Анна-Мария сновала по мастерской туда-сюда, и я сразу-то не понял, что мужик ее присмотрел. Попросил напоить его лошадь. Даже монетку кинул. И вот пока я был занят делом, они оба вышли на улицу. И стоит ли говорить, что когда я закончил работу, ни мужика, ни Анны-Марии уже нигде не было.

— Соседи ничего не видели?

— Да все в своих заботах слепые, как кроты, — кожевник покачал головой. — Говорят, вроде какая-то повозка проезжала. Да кто ж знает. А теперь-то тем более…

Он прикрыл лицо мозолистой ладонью. Генри почувствовал себя неуютно, словно лез в чужую душу.

— Мужчина не представился? — тихо спросил он.

— Его имя мне ни о чем не говорило, а вот узор, который он заказал…

Кожевник поднялся и, подойдя к шкафу в углу, принялся рыться в ящиках.

— Вот, — он положил на стол кусок бумаги с рисунком. Орел и лев, смотрящие друг на друга, а над ними солнце Великого Учителя. — Герб графа де Рианье.

Генри вскочил на ноги.

— И вы рассказали об этом стражникам?

— А толку, — он свернул рисунок. — Что такое слово кожевника против слова дворянина? А впрочем, я бы не удивился, если графа даже не допрашивали.

В архивных записях об исчезновении Анны-Марии не было ни слова про де Рианье. Уж он-то не пропустил бы это имя. Правда, получалось странно, что сеньор решил похитить ребенка, но оставил после себя такой опознавательный знак. Хотя если он выбрал Анну-Марию спонтанно…

— А вы можете описать внешность вашей дочери? — поспросил Генри, сам пока не зная, чем ему это поможет.

— Красавица, — кожевник улыбнулся. — Маленькая была, а уже видно, что невеста. Тоненькая, румяная, а глаза голубые. И коса черная такой толщины, что ух! Очень похожа на мою почившую жену.

В мастерской повисла паузу.

— Спасибо, что ответили на мои вопросы, — Генри поклонился.

— А толку? Что ты сделать-то сможешь? — мужчина тяжело вздохнул. — Только рану разбередил.

— Хочу, чтобы вы знали, что следствие не закончено. Есть еще подобные случаи, и городская стража…

— Сидит на заднице, — перебил его кожевник. — Все, иди с глаз моих! Никого видеть не хочу.

Генри вышел из мастерской с тяжелым сердцем. Он был уверен, что за день не узнал ничего такого, что эти люди не рассказали еще раньше стражникам. И получалось, что Хьяль прав: никто ничего не делал. Если граф де Рианье действительно стоял за похищениями Элоизы, Анны-Марии и остальных, то кто мог спросить с него за эти преступления? Не хотелось думать, что даже его отец был бессилен против дворянского титула.

До дома Генри добрался пешком. По дороге ему было о чем подумать, и он не заметил, как очутился у порога. После ужина он рассказал обо всем отцу. Тот выслушал, не перебивая, и лишь в конце сказал:

— Этим делом теперь занимается церковь, но думаю, тебе стоит встретиться с аюдантом де Вега и рассказать ему все, что узнал.

— Думаешь, он услышит что-то новое? — удивился Генри.

Отец потрепал его по голове, чего не делал последние лет пять.

— Он увидит, что ты способный малый. А там, кто знает…

Генри улыбнулся, как объевшийся сметаны кот. Не то чтобы он мечтал о карьере в церкви, но если аюдант признает его полезным, значит, и отец увидит, что он не только небо коптит. И уж точно ничуть не хуже Алехо.

***

Окно было открыто. Белая шторка чуть покачивалась от ветра. Солнечные лучи касались его лба. Тьяго зажмурился и повернул голову. В шее болезненно стрельнуло. Он попытался открыть глаза, но почему-то не смог.

«Где я?»

Он осторожно пошевелил пальцами правой руки, затем напряг мышцы и, подняв-таки руку, поднес к лицу. Бинт. Стянув повязку, Тьяго сощурился от яркого света. Несколько раз моргнув, он попытался сесть, но и шея, и спина болезненно загудели. Оставив попытки, парень откинулся обратно на подушку.

Над ним висел незнакомый потолок. Он был в комнате с единственным окном. Лежал полуголый на двухместной кровати. На столике рядом стоял кувшин с кружкой и пара пузырьков, по-видимому, с лекарствами.

— Э… — Тьяго разлепил растрескавшиеся губы, но не смог произнести ничего внятного.

Кряхтя, он все же сел. Голова тут же закружилась, и в глазах едва не потемнело. Парень глубоко вдохнул.

Когда комната перестала двигаться, он потянулся к кружке и дрожащими руками поднес к губам. Вода приятно обволакивала горло. Допив, он собрался поставить кружку на место, но потерял равновесие, и вместо стола та оказалась на полу.

— Проклятье, — пробормотал Тьяго, глядя на отколотую ручку.

Дверь приоткрылась, и в комнату вошла женщина в бежевом платье.

— О, ты очнулся, — она подошла ближе и бесцеремонно положила ладонь ему на лоб. — Жара нет.

Ей было около тридцати пяти, с золотистыми волосами, собранными в прическу, из которой лишь пара волнистых прядок спускалась к открытому декольте. Тьяго уставился на медальон с солнцем, лежащий в ложбинке между грудей, но опомнившись, поднял глаза.

— Кто вы?

Женщина убрала руку и улыбнулась.

— Анжелика де ла Буссар.

У нее был высокий, немного детский голос и большие глаза того же оттенка, что изумруды в ее сережках. Тьяго никогда не засматривался на женщин постарше, но в этой даме было что-то завораживающее. От нее даже пахло сиренью, хотя сейчас был совсем не сезон.

— Ть… Сантьяго Пириньо, — он выпрямился, насколько позволяло ноющее тело. — К вашим услугам, сеньора.