Читаем без скачивания Тряпичная кукла - Ферро Паскуале

Я была потрясена и смогла только выдавить:

— Я женщина. Тонино… женщина, с маленьким физическим дефектом… но женщина.

Тонино улыбнулся:

— Ну да, реально маленький, почти что невидимый.

Мы оба рассмеялись, и тут он, не сказав ни слова, выплеснул всю свою страсть на мое тело. Мы встречались несколько месяцев, наша любовь становилась всё сильнее, крепче. Мы даже строили планы, чтобы вместе уехать жить в Австралию… но в один из вечеров, пока моя семья ужинала, я сидела у себя в комнате и вдруг услышала приглушённый разговор, я забеспокоилась: когда мои родственнички обсуждали что-то, понизив голос, значит, они не хотели, чтобы я это услышала. Я спряталась в уголке, где мне всё было хорошо слышно: «Он думает, мы пошлём его в Австралию, а мы после празднования восемнадцатилетия закроем его в психушке, уже готовы все документы, заверенные медицинскими и юридическими справками, даже фотографии есть, где он одет в женское платье. Это же поведение явно ненормального человека, также есть фотографии с крестьянином Тонино, а ещё у нас большие политические связи… в этот раз ни один нотариус не сможет помешать нам». Моя бессердечная мать всё спланировала. Я не могла поверить, они хотели испортить жизнь и этому несчастному пареньку… я ни за что бы им этого не позволила. На следующий день я встретилась со своим любимым и всё ему рассказала, Тонино плакал от отчаяния.

— Ты хотел бы убежать со мной? — спросила я. — У нас есть ещё два месяца до моего дня рождения, за это время я раздобуду паспорта, билеты и деньги, но ты должен пойти на это, только если действительно меня любишь и если ты в этом уверен. Я уеду в любом случае, потому что не хочу провести остаток своих дней в дурдоме с мыслью о том, что они и твою жизнь загубили.

Тонино смотрел на меня, потрясённый твёрдостью моих слов.

— Я поеду с тобой, любовь моя.

Мы разработали подробный план и расстались со страстным поцелуем на губах. Я пришла домой, тотчас же позвонила нотариусу и попросила его срочно приехать. Он примчался, запыхавшийся, и я ему всё объяснила, а он смотрел на меня с изумлением.

— Я скорее покончу с собой, — говорила я, — и ты знаешь, что мне хватит на это смелости. Я не хочу впутывать тебя в эту историю, через два месяца твоя работа заканчивается, и что мне делать одной? Вот здесь удостоверения личности — моё и Тонино, ты должен достать нам паспорта, а я попрошу семейство сдвинуть на месяц празднование, тогда в агентстве успеют подготовить визы и билеты. Когда я стану совершеннолетней, у меня не должно возникнуть проблем… Ты ведь всё сделаешь?

Нотариус долго смотрел на меня, он понял, что я была уверена в своих действиях, и лишь спросил:

— Я тебя больше никогда не увижу, правда?

Меня растрогал его взгляд.

— Ты предпочёл бы увидеть меня гниющей в какой-нибудь дыре?

С полуулыбкой на лице нотариус забрал документы и попрощался.

В тот вечер я решила поужинать со своей убогой семейкой, родственнички были смущены моим присутствием и почти не притронулись к еде. В конце ужина я постучала ложкой о хрустальный бокал, как полагалось делать, чтобы взять слово, потому что в душе они были ужасно архаичными, моя мать, становясь всё более мертвенно-бледной, кивнула. Я встала и сказала:

— Я хотела бы сообщить моему достопочтенному отцу, моей многоуважаемой матери и моим возлюбленным брату и сестре… что я соглашусь с вашим решением отправить меня в Австралию. Размер пожизненной ренты будет согласован с вами, я не стану возражать против вашего выбора. Я хотела бы любезно попросить вас только об одном… вы не могли бы на месяц отложить торжество по поводу моего дня рождения? Вы знаете, я всё ещё очень слаба, а мне хотелось бы, чтобы вы не ударили в грязь лицом перед гостями, и ещё нужно успеть подготовить наряд, соответствующий событию. Как вы думаете, это возможно?

Я смотрела на их лица, мои родственники были шокированы, а мать, поразмыслив немного, согласилась.

— Хорошо, маленький герцог Артуро, всё будет организовано по вашему желанию… теперь вы можете идти, — герцогиня протянула руку для традиционного поцелуя, я исполнила формальность и ушла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я спряталась в прежнем месте, чтобы услышать реакцию своих родственников. и она не заставила себя ждать… как беспощадная пощечина, после грубого вульгарного смеха: «Какой же он идиот, что он о себе возомнил, двуполый извращенец, он может забыть о ренте, пожизненной психушки он заслуживает, вот! И тогда он потратит все свои денежки, которые ему оставила эта старая дура. Будет ему праздник, гостями станут все крестьяне усадьбы, устроим ему хорошенький сюрприз, пусть повеселятся оборванцы, прислуга, землекопы, деревенщина… У психопата случится истерический приступ, и мы усмирим ненормального на несколько дней… а потом — вон!» Все захлопали, засмеялись… и я тоже.

На следующий день закрутился мой план: потихоньку я воровала небольшие суммы денег, все подозрения падали на моего мерзкого братца из-за его постоянного вранья и пристрастия к азартным играм. Ещё я таскала украшения, какие-то шмотки моей сестры, которые она выкидывала, а между тем я встречалась с Тонино, чтобы держать его в курсе своих действий. Нотариус передал мне документы, после чего я пошла в агентство, купила билеты в Австралию, тем временем я собрала чемодан и подготовила платье на день рождения. Я сшила длинное вечернее платье, голубое, с глубоким декольте, мою маленькую грудь поддерживал бюстгальтер пуш-ап, всё платье было расшито пайетками и бусинами, а сбоку я сделала разрез, чтобы были видны мои стройные ноги в голубых туфлях на высоком каблуке.

В праздничный вечер дворецкий поднялся за мной. Перед тем как спуститься, я посмотрелась в зеркало — я была невероятно красива, потом мой взгляд упал на чемодан… Я появилась на лестнице с собранными сзади волосами, золотое ожерелье спускалось до пояса. Все стояли, раскрыв рты от изумления: простолюдины, которых позвали на моё совершеннолетие, моя семья, даже нотариус — были потрясены и очарованы такой красотой. Потом все постепенно стали приходить в себя, раздались первые саркастичные смешки, переросшие в оглушительный пошлый хохот… а затем начался полный хаос. Моя мать упала в обморок, брат с сестрой громко оскорбляли меня, отец принялся грубо выгонять из дома крестьян. Я убежала в свою комнату, схватила чемодан и вышла с заднего входа виллы, где встретилась с Тонино, мы добрались до деревни, там уже ждала арендованная машина, которая отвезла нас на вокзал. На поезде мы прибыли в Рим, приехали в аэропорт, на самолёте сделали пересадку в Абу-Даби, и вот, наконец, Австралия.

Нотариус обеспечил нас новыми паспортами и документами, мы сняли дом в пригороде Мельбурна, Тонино нашёл работу на ферме, а я давала частные уроки итальянского. Позже я научилась вышивать маленькие салфеточки, они очень ценились, и продавала их так много, что даже открыла небольшую ремесленную лавку. Я имела возможность общаться с нотариусом, он сообщил, что мой поступок обсуждали все кому не лень, моё семейство пребывало в шоке, домочадцы даже не выходили из дома, однако подали заявление о моем исчезновении в полицию, чтобы востребовать наследство бабушки. Но нотариус заверил, что всё это займёт очень много времени и он, будучи по-прежнему моим опекуном, а также учитывая то, что я подписала ему доверенность, сообщит полиции о моём реальном положении дел — добровольном отъезде, согласованном с моей семьёй, чему он, нотариус, был свидетелем. В любом случае юрист держал ситуацию под контролем, и я могла быть спокойна. Это меня очень обнадёживало, хотя я и не нуждалась в деньгах, у меня было всё: Тонино, работа, а самое главное, моя свобода. Всё шло хорошо. Вечерами, когда Тонино возвращался домой, я ждала его с вкусным ужином, мы смотрели телевизор, а потом ложились в кровать. Но чем больше времени проходило тем грустнее становился мой мужчина, иногда даже ворчал, я думала, может, это разлука с семьёй, с Италией давила на Тонино. И я предложила ненадолго съездить на родину, но оказалось, что встречаться с родными он не хотел, потому что чувствовал бы себя неловко, ему и так было хорошо в Мельбурне. Тогда я спросила Тонино, откуда же столько печали в его глазах, ответ прилетел, как удар кулаком в живот: «Не обижайся, Барбара, я тебя люблю, ты это прекрасно знаешь… но иногда мне не хватает настоящей женщины…» Я помню в этот момент вытирала тарелку и сжала её так сильно, что она треснула прямо у меня в руках, но я ничего не сказала, а только плакала тайком. Я подружилась с местной девушкой, Марилу́, она знала всю мою историю, тогда же я рассказала ей об истинных желаниях моего мужчины. «Ты умная женщина, живёшь в свободной стране, отправь его к проститутке, он даст выход своим инстинктам и, вот увидишь, вернётся к прежней жизни», — предложила Марилу. Честно говоря, я была не в восторге от этой идеи, но, чтобы окончательно не потерять любимого, согласилась. Я поговорила об этом с Тонино, который поначалу выказал сомнение, но потом уступил. Он всё так и сделал: пошёл к проститутке, совершил половой акт, а когда вернулся домой, был заметно навеселе — выпил… и хотел заняться любовью со мной. Шли дни, а Тонино всё время был грустным. Я спросила Марилу́, что мне делать, я была в отчаянии. «Он хочет женщину? Хорошо, а ты кто? Достаточно убрать эту маленькую закорючку, что у тебя между ног, и ты станешь полноценной женщиной», — сказала она.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})