Читаем без скачивания Моя любимая стерва - Татьяна Полякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я тебя убью, — заявил он.
— У него есть оружие? — повернулась я к худосочному.
— Нет, конечно, — обиделся он.
— Что ж вы мне тогда голову морочите?
— Я тебя убью безо всякого оружия, — заметил Гриша и поморщился, а я обрадовалась: вряд ли он сейчас способен на решительные действия.
— Помолчите немного, вам нельзя волноваться. Голову вот сюда… Так удобнее? А чаю все-таки стоит выпить. Худосочный не нашел пятачок и теперь крутился рядом.
— Как вас зовут? — спросила я.
— Вячеслав.
— Очень хорошо, Славик, позаботьтесь о чае, все необходимое в кухне, а я присмотрю за Гришей, мне не нравится цвет его лица.
Минут через двадцать мы пили чай. Гриша ожил, Славик убрал с пола осколки вазы и, отказавшись от второй чашки чая, возился с пылесосом. Спросил как бы между делом:
— Анна Станиславовна, а вы ведь хитрите…
— Что? — удивилась я, пожалев, что за ухо я цапнула Григория, а не эту скользкую личность.
— Трофимова-то вы знаете. Как же, вспомните, Анна Станиславовна, он ваш воздыхатель. Все просил к окну подойти. Записки писал.
— Так это вы совали всякую дрянь в мой почтовый ящик? — Я слегка нахмурилась.
— Не мог отказать другу. Он буквально лишился разума от любви к вам. Вообще-то его можно понять. Кто из мужчин устоит перед такой красотой… — Он противно хмыкнул, а Гриша кисло улыбнулся.
— Значит, Трофимов — это тот самый тип, который писал дурацкие записки?
— Он и есть. Хотя записки, конечно, не всегда сам писал, затруднительно это в его положении. Но мы с ним связь поддерживали, поэтому я в курсе всей вашей истории.
— Если вы в курсе, то должны знать: я этот почтовый роман не приветствовала и впредь просила меня не беспокоить.
— Конечно, конечно, Анна Станиславовна, ваше письмо я читал. Прекрасный слог… Сейчас мало кто так пишет. Но на Трофима это, должно быть, не произвело впечатления, или любовь его воистину не знала границ, иначе совершенно непонятно, отчего он подался к вам, страшно рискуя при этом.
— Когда подался? — фыркнула я.
— Ну… как из тюрьмы-то сбежал. Представьте, его ждут друзья, можно сказать, места себе не находят, пребывая в сильнейшем волнении, а он прямехонько к вам.
— Ко мне? — вторично фыркнула я.
— Анна Станиславовна, — развел руками Славик. — Одежда-то его в вашей ванной…
«Подумать только, а я про нее совершенно забыла».
— Как же вы так? — продолжал веселиться худосочный. — Неосторожно… А если бы милиция, не приведи господи… Ведь за соучастие-то в побеге срок положен. Такая женщина, как вы, и вдруг в тюрьме…
— Перестаньте меня шантажировать, — посуровела я. — Я действительно помогла вашему товарищу. Он явился среди ночи и до смерти меня напугал. Я дала ему вещи мужа и вернула его деньги. Честно скажу, когда за ним захлопнулась дверь, я вздохнула с облегчением.
— Разумеется… вы душевная женщина и не сделали ничего плохого. Акт человеколюбия… А Сергей не сказал вам, куда отправился?
— Я не спрашивала. А потом, с какой стати ему со мной откровенничать?
— Ой, не скажите, Анна Станиславовна, ведь форменным образом лишился человек разума. Такая любовь… Я по натуре скептик, но признаюсь, его чувства к вам произвели впечатление. И на Григория, между прочим, тоже. Записки вам передавал он.
— В самом деле? — позволила я себе удивиться, Гриша в ответ промычал что-то неопределенное. — Конечно, мне небезынтересно, что мужчина питает ко мне определенные чувства, но ваш друг… как бы это выразиться, беспокоил меня. Мне совершенно не хочется быть замешанной в неприятной истории.
— Мы понимаем, — вздохнул худосочный. — Вашему мужу ни к чему знать, кто в настоящий момент ходит в его вещах, поэтому, Анна Станиславовна, если уж Сергей успел вам шепнуть что-нибудь, будьте добры, скажите…
— Совершенно ничего не шепнул, — развела я руками, посмотрела на Гришу и добавила:
— Все-таки вы меня обманываете. Говорите, что он ваш друг, что вы его где-то ждали, из чего я делаю вывод, что его побег был организован вами. А потом являетесь ко мне и спрашиваете всякие глупости. Кому же знать, где он, как не его друзьям.
— Говорю же, Анна Станиславовна, ждали мы его совершенно напрасно: не явился. Просто не знали, что думать. Из тюрьмы он, так сказать, удалился, а нигде не возник. Беспокоимся.
— Я думаю, проявлять беспокойство еще рано. Объявится. Позвонит или напишет. Ведь вы друзья.
— Конечно-конечно. Но ведь душа-то не на месте, вот и хотелось бы знать наверняка.
Сколько бы мы еще продолжали в том же духе, неизвестно, но тут в дверь настойчиво позвонили. Из коридора доносился разноголосый хор голосов, среди них выделялся один с явно командирскими нотками.
— Вы кого-нибудь ждете? — спросил Славик, а Гриша впервые за долгое время смог шевельнуться в кресле.
— Нет, — честно сказала я и потопала в прихожую, Славик забежал вперед и заглянул в «глазок». Увиденное ему чем-то не понравилось, я открыла дверь и поняла, чем. На пороге стояли милиционер и двое в штатском, тоже похожие на милиционеров, а также жильцы двух квартир в полном составе, громко обсуждавшие недавний побег.
— Здрасьте! — гаркнул тот, что в форме, но, заметив худосочного и Григория, добавил тише:
— Извините, я вижу, у вас гости…
— Нет-нет, — улыбнулась я. — Проходите, пожалуйста.
— Проходите-проходите, — обрадовался Славик. — Мы уже уходим. Всего доброго, Анна Станиславовна. Спасибо за чай.
— Заходите еще, — улыбнулась я со всей возможной приятностью.
— Придем, — пообещал Гриша, коснулся своего уха и поморщился.
После десяти минут довольно мирной беседы с милицией я спешно собрала Сережины вещи и отнесла их на помойку, а потом задумалась. Возвращаться в квартиру было опасно. Славик с Гришей могли вернуться, а я еще не успела соскучиться по ним. Разумнее пожить у Лильки. Ромео со мной согласился, и мы отправились к подружке.
Однако дома ее не оказалось, она уехала в Москву по каким-то неизвестным делам. Я загрустила и целый день болталась по городу без видимой цели, ближе к вечеру подумала, а не вернуться ли к мужу, но в конце концов отправилась домой.
На стоянке неподалеку от подъезда стояла машина, подозрительно похожая на мою.
— Тебе это ничего не напоминает? — спросила я Ромео и на всякий случай подошла поближе. Сомнения меня оставили: это была действительно моя машина. В целости, как говорится, и сохранности. Но ведь кто-то ее сюда перегнал?
Я вприпрыжку бросилась в свою квартиру, по пути заглянула в почтовый ящик. Ключи от машины были завернуты в клочок тетрадной бумаги. Вряд ли о машине позаботились Славик с Гришей, выходит, либо Сережа вернулся в город, либо есть у него друзья, кроме этой колоритной парочки.
Оказавшись в квартире, я сразу пооткрывала все двери (в том числе и двери шкафов) и даже позвала:
— Эй, есть кто-нибудь? — А когда никто не откликнулся, вроде бы огорчилась. — Что ж, надеюсь, он нашел машину получше, — пожала я плечами и немного погрустила, разглядывая потолок.
Где-то около девяти Ромео, который весь день выглядел каким-то сонным, а ел более обыкновенного, вдруг стал проявлять признаки небывалой активности, то есть вертелся в прихожей, жалобно скулил и даже корябал дверь.
— Что ты себе позволяешь? — удивилась я, пес не собирался успокаиваться, и я была вынуждена отправиться на прогулку. Так как весь день был для меня сплошной, прогулкой, особо усердствовать я не стала. Быстренько пробежалась до кладбища и обратно и сурово пресекла попытки Ромео остаться во дворе.
Поднялась на пятый этаж, вставила ключ в замок, и тут случилось нечто совершенно неожиданное: ключ взял да и сломался. Надо заметить, что с этим замком вечно были проблемы: дверь надлежало приподнимать и в нужный момент дергать на себя, но такой неприятности я не ожидала и в первую минуту прямо-таки остолбенела, держа в руках часть ключа и таращась на проклятущий замок. Интересно, как я теперь попаду в свою квартиру?
Постояв с глупым видом минут пять, я чертыхнулась и спустилась на четвертый этаж к соседке с намерением позвонить мужу. Ничего умнее мне в голову не приходило.
Соседка пила чай в компании нашего участкового и соседа из пятнадцатой квартиры, который по совместительству был слесарем жэка, что выяснилось чуть позже.
Сосед чинил кран и задержался у Лидии Васильевны выпить и поболтать по-дружески (он был одинок, и она совершенно свободна). Участковый зашел к соседям, на которых Лидия Васильевна продолжительное время жаловалась, но их не застал и заглянул к ней с намерением узнать, куда те отбыли в столь неурочное время и когда предположительно вернутся, так как Лидия Васильевна все про всех знала. Лидия Васильевна еще раз перечислила свои претензии, а Кузьмич, то есть слесарь, ее охотно поддерживал, и разговор затянулся.
Я вошла, извинилась и попросила разрешения позвонить мужу, но телефон у соседки по неизвестной причине не работал, я тяжело вздохнула, пожаловалась на проклятый замок и даже продемонстрировала часть ключа.