Читаем без скачивания Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 2 - Анатолий Гейнцельман

8 июня

БЕЗ ИДЕЙ

Все идеи – чародеиЗлобные и палачи,И Аттилы-БерендеиИ кровавые мечиПеред ними – как барашкиБелорунные в овражке,Как смиренные лилеиНа Эдемовой аллее.

Все идеи, как Христовы,Лишь развяжутся швартовы,Гибельным грозят пожаромВ неизменно-жутко-старомМире горя и страстей, –И меж порванных снастей,Как татарник на толоке,Кровью душатся пророки.

Лучше старыми словами,Изгибаясь над канвами,Арабески вышиватьИ измученную мать,Жизнь злосчастную, как прежде,В сновидения одежды,В звуки песен одевать,Жизнь, измученную мать!

14 июня

КЛИТИЯ

Нифма несчастная Клития,В Эросе ты мне сестра:Оба искали наитияМы в лучезарности Ра,Оба росою небесноюЖили в горчайших слезах,Оба любовью безвестноюГибли в тлетворных низах.В грубый подсолнечник, бедная,Ты превратилась, сестра,Жесткая, пошлая, меднаяЛичико кисть маляраОхрой вульгарной покрыла,Глазки для хамского рылаВ семечек полную жменюВдруг по чьему-то веленьюНагло в тебе превратила.Эрос, великая сила,Правда, и любишь ты крепко,Но по соседству и репка,Глупый картофель и свекла,И парниковые стекла,Любишь по-прежнему ФебаОгненных коней и небаЖуткую ты бирюзу,Любишь с задворок, внизу,Любишь и охряным дискомВертишь по трухлым редискамВслед за священной квадригой,Но непрочтенною книгойБудет любовь твоя век.Горький, увы, человекБрат твой, несчастная Клития,Но возлюбивший чело АполлонаВ тайне Деметрина лона;Всем я подобен тебе,Разве не видишь в грибеЖалком в углу подземельяПламень того же веселья,Слезы того же страданья,Скуку того ж мирозданья.Гадок я плотью и серСтал от обманных Химер,Гадок и зол и бесплоден,В цепях и струпьях бесплоден,Гадок, сестра, я до жути, –Но таких не залузгают люди!

28 июня

АПОКАТАСТАЗИС

Ах, скоро, скоро плоти бреннойСлетит мучительный воздух,Апокатастазис вселеннойСвершится чрез вселенский дух.

Начала отпадут другие,Как хризалидовый кокон,Страданий чистых литургияВзнесет в замирный Геликон!

Всё излученное вернетсяК первоначальному ключу,Бессмертие на дне колодцаПотухшую зажжет свечу.

Всё окропленное слезами,Все рокотавшее струнойПростится с мрачными низамиИ сбросит воплощенья гной.

Стоглавой Истины ужимкиИ разума холодный смех, –Фальшивые теперь ефимки,Облезший горностая мех.

И всё заплёвано сомненьем,И всё просижено умом,И обанкручен с вдохновеньемПоэт и с логикою гном.

Апокатастазис единыйНе в силах вытесать из насБесплодного рассудка льдиныИ правды жалкий ватерпас.

Апокатастазис тоскоюДостигнут непреодолимой,Любовью к Фебову левкоюИ духа вековою схимой.

1 июля

ФИЛЕМОН И БАВКИДА

Однажды Зевес с облаков лучезарныхОлимпа сошел, как простой пилигрим;В убогих лохмотиях высокопарныхБогов повелитель был людям незрим.

Но Феб закатился, и Ночь покрывалаНабросила черные вниз по холмам,Замолкли сиринксы, умолкли кимвалы,Пастух и селяне пошли по домам.

В безлюдную сходит Зевес деревушкуИ просит смиренно и слезно ночлегаВо имя бессмертных селян и пастушку,И в фавновых шкурах раба под телегой.

Но в камень сердца обратились людские,Никто не пускает прохожего в дом,Нагого насмешкой встречают нагие,Спускают овчарок, грозятся колом.

И вот под нависшей скалою избушкуПоследнюю видит сердитый Зевес;Столетний старик лобызает старушкуСедую, как лунь, под жемчугом небес.

Как нежны они, будто только сегодняВпервые уста прикоснулись к устамИ за море будто еще преисподняИ черн Ахеронта далек старикам.

Зевес умиленный их просит ночлега,И старцы, как сына любимого, в домВедут громовержца: ведь Альфа-ОмегаДля любящих путник за бедным столом.

Они ему пыльные сняли сандалииИ ноги омыли студеной водой,И алой усыпали ложе азалией,И подали сыр и последний удой.

Когда розоперстая Эос кораллыВ живую рассыпала моря эмаль,И в мирте пичужки запели хоралы,И низ островная отметила даль,

Зевес поднялся и любезных хозяевНа камень повел и угрюмо сказал:– Я громом лачуги сожгу негодяевЗа то, что бездомному голый не внял;

А вы, Филемон и седая Бавкида,Просите, исполнена просьба вперед!– Пусть, Зевс Вседержитель, к воротам АидаНас вместе Харонов челнок подвезет!

И стрелы гремящие стены убогиеПовергли и мигом сровняли с землей,На камне же выросли Дории строгиеКолонн и дивный фронтон голубой –

На месте, где жалкая гнила лачугаСтолетних любовников, милых Зевесу,И стражами храма, немых от испуга,Поставил их Бог Олимпийский, а мессу

И волнам, и тучам, и синим зефирам,И пчелам, и птицам, и тонкую нитьПрядущим арахнам, и жемчужным лирамСветил полуночных велел он служить.

Когда же сияющий Танатос факелЛюбящих пришел загасить стариков,Никто не смутился, никто не заплакал,От земных навек отходя берегов.

Их руки столетние тихо сплелися,Беззубые рты, как впервые, слилися,А ноги дрожащие корни пустили,Глубокие корни в седые ковыли.

И два кипариса столетних на диво,На диво и радость глазам, как мечи,Простерлись в лазурное небо счастливо,И Феб в золотые одел их плащи.

О Зевс Вседержитель, о Феб златокудрый!Придите скорее и в нашу лачугу,Мы символ постигли угрюмый и мудрыйИ тихо устами приникли друг к другу.

Мы Бога приемлем и мир славословимЗа формы и краски и слова гипноз,Мы души любовные к храму готовимИ в терниях ищем пылающих роз.

Пусть Танатос вместе и нас, как БавкидуИ старца ее Филемона, сведетК Харону седому, к воротам Аида,На Вечности синеколонный кивот!

13 июля

МОЙРЫ

Жарко и душно и жутко,Небо назойливо сине,Жизни приевшейся шуткиМне в мешковой парусинеС веером в пальцах не скрыть.В бездну повисшую нитьАтропо срезать не хочет,Клото неслышно хохочет,Грязную волну суча,Строгая Лахезис сонноИщет в скрижалях закона.Чадная жизни свеча,Что ты в безбожные годы?В Вечности синей пагодеКто-то разбил образа;Жемчуг, алмаз, бирюзаРизы украдены вором,Взята твердыня измором.Совы и хищный паукСлова искристых наукВ мире продолжить не могут,Мрачные земному БогуСлужат Коммуны рабы,Смрадные в щелях грибыВыросли храма повсюду;Божьему светлому чудуВерить не смеют они;Келью построить в тениЧащи дремучей нельзя:Всякая к Богу стезяСтрого наказана хамам.Скучно по брошенным храмамМессы в изодранных рясахДуху Святому служить,В пыльных иконостасахВечности слово хранить.Клото, довольно прясти,Лахезис, дух отпусти,Атропо, нитку скорейЖизни распутай моей!

19 июля