Читаем без скачивания Посредник - Полина Каминская

– Александр Андреевич…

– А почему, собственно?! – возмутился адмирал. – «Георгия» заслужили? Заслужили. Вы, Юра, мой лучший офицер. Я всегда хвалю в глаза и ругаю в глаза. Не знали? Ваш «Стремительный» – лучший корабль дивизии, даром что самый мелкий.

– Благодарю за доверие…

– Знаю, знаю, должность-то у вас самое меньшее капитана второго ранга… Погодите, погодите, голубчик, – Михеев вдруг хитренько подмигнул, – будет вам и кавторангство.

Что-то Батя, как зовут контр-адмирала его подчиненные, ныне щедр. Не иначе как наступление наши планируют. И то верно – сколько уж отступать можно? Ничего, небось без меня не начнут. Фиг бы Андреич мне тогда отпуск подписал.

– Все, хватит о службе! – Адмирал с отвращением оглядел бар. Экзотические напитки в зеркальной стойке предназначались исключительно для вышестоящих комиссий. Сам адмирал всему на свете предпочитал спирт. Тот самый, девяностовосьмиградусный, в неимоверных количествах выписываемый Шестой дивизией со складов интендантства «для протирки контактов аппаратуры ракетного наведения». – Куда собираетесь направиться? Домой, в имение?

Капитан-лейтенант по имени Юра кивнул, смотря на старого вояку кристально честными глазами. Вообще-то он собирался на Аваллон, планету-курорт (и, разумеется, по совместительству – планету-бордель), но душку Андреича огорчать такими пустяками не следовало. Сам адмирал, примерный семьянин, на дух не переносил кобелячества. В его представлении достойный офицер, получив двухнедельный отпуск (не включая дорогу), прямо-таки обязан был направить свои стопы к родительскому порогу, дабы упасть в объятия целой оравы ликующих родственников различного калибра и степени дальности. Славный мужик Андреич… Под трибунал пойдет, а своего офицера не выдаст. Или, скажем, ежели миноносника на «губу» патруль десантуры крапчатой укатает, Андреич до морского министра доберется, невинность своего доказывая, – и притом неважно, пусть даже офицерик его и пьян был в доску.

– Будете на Земле-матушке, наверняка через Москву поедете. Так не сочтите за труд, занесите моим, будьте ласковы… – Адмирал приложил ладонь к дактилоскопическому замку личного сейфа. Бронированная дверь открылась. В руки Юрию лег небольшой, но увесистый пакет. – Дочка старшая собирает, – словно извиняясь, пояснил Михеев. – Кремневые бабочки там… с Аргонавтики…

– Передам лично, в собственные руки, – заверил Батю капитан-лейтенант, с тоской прикидывая, во сколько потерянных суток с веселыми потаскушками обернется ему сия адмиральская просьба.

«Надежда», грузопассажирский челнок, могучими ветрами мобилизации занесенный в Дальние Сектора и поименованный в реестре кораблей Флота системы «Дзинтарс» как «судно тылового обеспечения, невооруженное», набирал скорость судорожными, рваными рывками. При каждом рывке Юрий болезненно морщился. За такое качество настройки гравикомпенсаторов старшину этого расчета следовало как минимум упечь на гауптвахту, а как максимум – сорвать нашивки и отправить в штрафбат. Блин, крысы тыловые. На Шестой минной каждый за двоих вкалывает… некомплект экипажей пятьдесят процентов… а тут у пилота рожа только что пополам не трескается. С дальсекторской пайки такую ряху не наешь. Значит, берет… или скорее всего приторговывает. Знаем, знаем, небось тайничков за обшивкой хватает…

Праведный гнев капитан-лейтенанта Юры странным образом сочетался с неколебимой убежденностью, что ЭТИМ нельзя заниматься только ДРУГИМ. А вот ему как раз можно. Зато на «Стремительном» движки тянут, словно вчера с завода, все навигационные вычислители – самоновейшие, а теперь вот еще и секретный противоракетный комплекс поставили, один на всю дивизию пришедший. Все это, браток, денег стоит. На войне как на войне. Но не урвешь себе новый сверхдальний распознаватель – превратится твой кораблик завтра в тучу радиоактивной пыли. И поминай как звали. Не накормишь экипаж перед скрытным минированием астероидного пояса стимуляторами, витаминами всякими их не накачаешь – ошибется наводчик, или там связист, или дальномерщик, и опять же пиши пропало. Линейные крейсера на выручку к такой мелочевке не пойдут. Вот и берешь с контрабандистов долю. Сам три лайбы с товаром гоняешь. И на аваллонских девочек хватает, и кораблик твой в полном порядке. Команда боготворит. Андреич собирался было на повышение двигать – командир «Ужасного» на крейсера перешел, – а «Ужасный» – это, я вам доложу, второй лидер в дивизии, после батиного «Ташкента», скорлупка раза в три «Стремительного» побольше. Так на «Стремительном» шапку по кругу пустили, собрали, сколько могли, и писарю в штабе сунули. Ну, тот в ведомости капитан-лейтенанта и пропустил… Потом, конечно, повинились, сучьи дети.

Загнусавил интерком: «Всем пассажирам… бур-бур-бур… оставаться на местах до окончания… быр-быр-быр… ыковки с… нером „Монголия“…»

Ага! «Монголия»! – это хорошо. За пять дней дороги можно неслабо оттянуться. И с борта этой самой «Монголии» всегда прет такая радиомешанина, что твои, Юрасик, приказания тихонько ползущим лайбам никто и не заметит…

Разумеется, «Надежда» тащилась через пространства не одна. За ней следом топали три тяжелых буксира, с натугой волокущие здоровенные контейнеры, и легкий сторожевик охранения.

Корабль электронного подавления, «дымарь» по-местному, который любые посудины, от спаскапсулы до ударного авианосца, прячет не хуже, чем гоуст-генератор, на такую мелочевку, как наш конвой, нипочем не дадут. «Дымари», они штаб прикрывают. После того как надрали нашему Рождественскому задницу жжаргские спецназ-гоусты, корабли-невидимки навроде древних подлодок, с тех пор ни один из маскировщиков от штаба не отходит. А конвои? – да как хотите. Сторожевичок вам без имени, с одним номером, и будьте довольны. А что он может? Гоустов, особенно этих, старого типа, ну, серий VII и еще IX, он, пожалуй, отгонит. А ежели кто посерьезнее – XXI серия в особенности, – так можно сразу по капсулам разбегаться. У этой распроклятой «двадцать первой» скоростенка в гоуст-состоянии поболее, чем у нашего сторожевичка в обычном космосе. И вооружение соответствующее. Мой «Стремительный» – особенно с новым радаром – по шеям, конечно, и этому хваленому «очку» понастучал бы… Но чего нет, того нет. Хоть такому прикрытию радуйся.

Ревун «тревоги» взвыл, со всего размаха врезав звуковой волной по перепонкам. Юрий подскочил в кресле. Все иллюминаторы «Надежды» после мобилизации, разумеется, наглухо заварили броневыми плитами, но один общий экран на весь пассажирский салон таки оставили. И сейчас на этом экране представленный к четвертому «Георгию» капитан-лейтенант на кавторангской должности, командир «Стремительного». Юра видел, как уже в оптическом радиусе поражения из невидимости вываливались корабли жжаргов. Солидно, ничего не скажешь. «Дымарь» со здоровенным конусом антенны-подавителя, танкер сопровождения, лоцманский катер (издалека, верно, топали!) и – «здравствуйте, товарищ Коган, пожалуйте бриться!» – четверка их рейдеров. Скорость у них – почти как у эсминцев, а вооружение – тяжелому крейсеру впору. Брони, правда, почти нет… ну да там, где они действуют, броня и не требуется.

«Прорвались, значит…» – отрешенно подумал Юрий, глядя на экран, словно все происходящее не касалось его ни в малейшей степени. Раз прорвались с «дымарем» – значит, минно-артиллерийская позиция, до сего времени надежно прикрывавшая тылы русского флота в системе с дурацким кодовым названием «Дзинтарс» (духи такие есть вроде…), прорвана и даже неуклюжие жжаргские увальни – «дымари», которые без прикрытия любой мальчишка расстреляет из рогатки, – могут спокойно проходить до баз снабжения, ремонта и всего прочего, при отсутствии коего славному флоту очень скоро придется подорваться на собственных торпедах, чтобы не достаться врагу…

Номерной сторожевичок задергался. Верхняя лазерная башня крутанулась навстречу жжаргам. Эх, калоши тыловые, да разве ж так сейчас надо…

Рейдеры ответили сторожевичку великолепным презрением. Только один из них походя плюнул в него струей плазмы. Как эти гады ухитряются ее получать, да чтобы она не хуже лазерного луча била, один бог Галактики ведает. Ну что, конец нашему стражу?.. Нет, смотри-ка, успел экран отстрелить…

Между кораблями в пустоте полыхнуло. В глубоком вакууме нечему гореть и взрываться, но вот когда щит сталкивается с плазменным снарядом жжаргов – это зрелище незабываемое. Любимый кадр фронтовых кинооператоров.

Ослепительно белая точка на миг исчезла в пепельно-серой разворачивающейся завесе мягкого щита. Жжарги подошли слишком близко, командир сторожевика стрелял экраном скорее всего наудачу, но… она ему таки улыбнулась. На время.

А затем чернота обратилась в дивный многоцветный клубок прянувших в разные стороны огненных змей. Кто знает, почему так выходит и какие глубокие физические законы обязывают пламенные струи окрашиваться во все цвета радуги?.. Но вот обязывают, однако…