Читаем без скачивания Преображающие встречи с Раманой Махарши - Дэвид Годман

Хотя жила она в некотором отдалении от ашрама, она каждый день приходила на даршан Шри Бхагавана. Однажды она голодала двадцать один день и закончила пост, предложив бхикшу Шри Бхагавану и преданным. После этого по ее просьбе все мы, включая Шри Бхагавана, отправились с ней на гири прадакшину. На обратном пути Сундарамбал подробно описала духовные практики, которые она выполняла, проблемы, с которыми сталкивалась, и попросила Шри Бхагавана наставить ее в садхане. В качестве ответа Шри Бхагаван попросил меня рассказать ей историю о царице Чудале. Эта история приводится в «Йога-Васиштхе». Я очень подробно и вдохновенно рассказал ее. Многие люди стеснялись в присутствии Шри Бхагавана, начиная запинаться и заикаться в разговоре с ним. Я таким никогда не был. Я никогда не чувствовал неловкости, разговаривая с ним. Как ребенок, демонстрирующий свои способности с энтузиазмом и уверенностью перед лицом свой любимой матери, я всегда бывал рад и полон уверенности, читая стотры или высказываясь на духовные темы перед Шри Бхагаваном.

Вот как я рассказал эту историю:

«Царь Сикхидвая и царица Чудала правили царством Малава. Чудала регулярно практиковала медитацию в тихие ночные часы. В свое время она реализовала Атман, в результате чего лицо ее ярко сияло, и она стала намного прекраснее, чем прежде. Царь заметил это и спросил о причине. Царица ответила, что это случилось благодаря ее постижению Атмана. Царь посмеялся над ней, полагая, что такое возможно лишь в результате суровых аскез и ее нельзя достичь, живя во дворце. Сам имея религиозные наклонности, он хотел покинуть царство, чтобы предаться в лесу тапасу и обрести реализацию Атмана. Царица пыталась отговорить его и посоветовала ему осуществлять тапас прямо во дворце, и при этом править царством. Отказавшись следовать ее совету, он отправился в лес и подверг себя суровой аскезе. В отсутствии царя царица одна правила царством.

Царица пожалела своего мужа. Страстно желая помочь ему освободиться из трясины иллюзии, она приняла облик риши по имени Кумбха Муни, использовав сиддхи, и появилась перед ним, в нескольких футах над землей. Царь, полагая, что некое божественное существо снизошло к нему с небес, чтобы благословить его, пал перед ним на колени, поведал ему о своих печалях и попросил наставления.

Муни дал королю такой совет: «Кармы (действия) могут приносить плоды, как предопределено Господом, но кармы как таковые не могут привести к освобождению. При совершении человеком бескорыстных деяний ум его может стать чистым. Тогда, с чистым умом, следует глубоко размышлять об Атмане. Это уничтожит васаны. После нужно обратиться к Учителю и милостью его научиться исследовать природу Атмана. Освобождение возможно лишь благодаря этому исследованию, а не как следствие осуществления какого-то количества кармы. Отрекшись от всего, человек может осознать истину».

Царь сказал, что он уже отрекся от всего, в том числе от своего царства и семьи. Кумбха Муни сказал ему, что его отречение лишь внешнее, а зерна привязанности все еще кроются в нем. Тогда царь взял свой посох, чашу для воды, четки из рудракши и одежду, бросил их в огонь и остался нагим, без какой-либо собственности. Он был готов отказаться и от тела, своей последней собственности, когда ему было сказано, что отречение всё ещё не полное.

Муни спросил его: «Какое зло причинило тело, чтобы заслужить такое наказание?» Тем самым муни научил его, что осознать истину он мог не уничтожением тела, но лишь уничтожением ума, источника всех привязанностей. Ум определяет себя как «я», а в этом и есть зависимость. Покончить с этим отождествлением и означает отречься от всего. Дойдя до этого в своих наставлениях, муни подробно описал садхану различения.

После того как царь услышал все это, сомнения его развеялись, и ум стал чистым. Царь принял этот совет в свое сердце, вопросил об источнике «я», вскоре слился с этим источником воедино и остался в блаженном самадхи.

Кумбха Муни исчез и вернулся некоторое время спустя, но царь все еще пребывал в самадхи. Чудала рычала, как лев, но не могла вывести его из этого состояния. Тогда, приняв более тонкую форму, она проникла в его сердце и обнаружила его чистым и свободным от каких бы то ни было скрытых влечений. Мелодичным голосом стала петь она «Сама Веду». Подобно распускающемуся лотосу, царь вдруг стал сознавать мир. Полный радости, он хранил молчание, не находя слов, чтобы выразить свою благодарность. Потом, следуя совету царицы, он вернулся с ней во дворец. Полностью утвердившийся в истине, вместе с царицей долгие годы правил он царством».

Шри Бхагаван был доволен моим рассказом. В завершение его он с одобрением сказал: «Неплохо! Он рассказывает так, что все можно хорошо понять».

Что касается Джатини Сундарамбал, она слушала мой рассказ с сосредоточенным вниманием. Он очень сильно подействовал на нее, и вскоре после этого она оставила Аруначалу. У меня нет ни малейшего сомнения, что этот рассказ и милость Шри Бхагавана полностью утвердили ее в Атмане. Как могло быть иначе, если Шри Бхагаван выбрал для нее такую сильную историю?

Шри Бхагаван всегда одобрял прадакшину и поощрял многих преданных как можно чаще ходить на нее. Следующая история о том, как высоко он ценил эту практику. Один садху из Тируваннамалая каждый день, во что бы то ни стало, обходил гору, но кроме этого он не практиковал ни медитацию, ни джапу, ничего более. Однажды он попросил у Шри Бхагавана какую-то книгу, и Шри Бхагаван попросил меня достать ее и дать ему. Позднее Шри Бхагаван спросил меня, отдал ли я книгу.

Я сказал, что отдал, и спросил Шри Бхагавана: «Этот садху не делает ничего, кроме прадакшины. Он как будто не знает ничего другого. Зачем ему эта книга?»

Шри Бхагаван ответил: «Что может быть лучше прадакшины? Ее одной достаточно. Даже если ты сидишь и выполняешь джапу, ум будет блуждать, но если ты совершаешь прадакшину, ум будет оставаться однонаправленным, хотя руки, ноги и тело движутся. Выполнение джапы или медитации с однонаправленным умом, в движении при этом, без мыслей о чем-либо, кроме джапы, известно как санчара самадхи (погружение в движении). Вот почему в былые времена такая важность придавалась пешему паломничеству, без использования каких-либо транспортных средств.

Гири прадакшина уникальна. Поскольку на горе растет много видов растений, ветер, обдувающий их, благотворен для тела. Даже в наши дни на горе много сиддхов и великих душ. Они тоже ходят вокруг горы, но мы не можем видеть их. Вот почему, идя на прадакшину, мы должны держаться левой стороны дороги. Поступая так, мы совершаем прадакшину, не причиняя им неудобства. Мы также получаем пользу от того, что гуляем среди этих великих душ и получаем их благословения. Когда мы практикуем прадакшину, тело становится здоровым, а ум обретает покой Атмана. Благодаря всему этому прадакшина является исключительной садханой».

В своей речи Шри Бхагаван также отметил много других моментов, подчеркивающих величие прадакшины. Я был очень рад услышать о величии прадакшины от самого Шри Бхагавана. С тех пор я всегда с энтузиазмом относился к прадакшине, и мысль о предстоящем походе наполняла меня радостью.

После переезда в Шри Раманашрамам у подножия горы Шри Бхагаван продолжал ходить на прадакшину еще несколько лет. Когда это случалось, все хотели сопровождать его. Но это было невозможно, так как кому-то нужно было присматривать за ашрамом. Поэтому мы договорились, что один или двое из поваров и те, кто работает на открытом воздухе, будут оставаться. Мы установили очередность, чтобы ходившие с Шри Бхагаваном на предыдущую прадакшину оставались, давая возможность и другим пойти с ним.

Лунными ночами, перед тем как отправиться на прадакшину со Шри Бхагаваном, мы подкреплялись пури. Потом брали немного оставшейся еды с собой, чтобы съесть ее в дороге. К тому времени, когда мы возвращались в ашрам, зачастую уже светало.

В 1926 году ответственным за кухню был Нараяна Рао. Это был солидный человек, хорошо владеющий английским языком. Кроме того, он был другом детства Чиннасвами. Если Чиннасвами когда-либо критиковал его стряпню, Нараяна Рао припоминал их давнее общение и тут же сердито отвечал: «Я райяр (каста, которая славилась умелыми поварами)! Ты что, будешь учить меня готовить?»