Читаем без скачивания Дневникъ паломника - Джером Джером

Часовъ въ одиннадцать мы пропустили по кружкѣ пива — на германскихъ желѣзныхъ дорогахъ всегда можно достать пиво, кофе и булки у кондуктора — а затѣмъ сняли сапоги и пожелавъ другъ другу доброй ночи, стали устраиваться на ночлегъ. Намъ однако не удалось соснуть. Кондукторъ не давалъ намъ покою съ билетами.

Каждыя пять минутъ, — такъ по крайней мѣрѣ казалось мнѣ, хотя на самомъ дѣлѣ промежутки вѣроятно были длиннѣе, — зловѣщая фигура появлялась въ окнѣ вагона, требуя билеты.

Чувствуя себя одинокимъ и не зная что сдѣлать съ своей особой, нѣмецкій кондукторъ отправляется по вагонамъ смотрѣть билеты, послѣ сего возвращается на свое мѣсто, бодрый и освѣженный. Многіе мечтаютъ о закатѣ солнца, о горахъ, о картинахъ старинныхъ мастеровъ, но для нѣмецкаго кондуктора нѣтъ болѣе усладительнаго, болѣе возбуждающаго зрѣлища въ свѣтѣ, чѣмъ видъ желѣзнодорожнаго билета.

Почти всѣ германскіе кондукторы обурѣваемы этой страстью въ билетамъ. Покажите любому изъ нихъ билетъ, — и онъ мигомъ разцвѣтаетъ; у нихъ это въ родѣ болѣзни, такъ что мы съ Б. рѣшили по возможности ублажать ихъ.

Случится намъ увидѣть кондуктора, который стоитъ насупившись, съ выраженіемъ печали и скуки, мы тотчасъ подходимъ въ нему и показываемъ билеты. Видъ ихъ дѣйствуетъ, точно лучъ солнца; вся его печаль мгновенно исчезаетъ. Если у насъ нѣтъ билета, мы отправляемся въ кассу и покупаемъ. Въ большинствѣ случаевъ билетъ третьяго класса до ближайшей станціи производитъ надлежащее дѣйствіе, но если бѣдняга кажется слишкомъ унылымъ, мы покупаемъ обратный второго класса.

Имѣя въ виду поѣздку въ Оберъ-Аммергау и обратно, мы запаслись книжками, по 10–12 билетовъ перваго класса въ каждой. Однажды, въ Мюнхенѣ, я увидѣлъ кондуктора, который, какъ мнѣ сказали, недавно потерялъ тетку — и повидимому былъ страшно огорченъ этимъ. Я предложилъ Б. отвести его въ уголокъ и показать ему всѣ наши билеты — штукъ двадцать или двадцать четыре — разомъ, и позволить ему подержать ихъ въ рукахъ и любоваться ими сколько хочетъ. Мнѣ хотѣлось утѣшить его.

Но Б. возсталъ противъ моего предложенія. Онъ сказалъ, что если даже кондукторъ не сойдетъ съ ума отъ радости (что было болѣе чѣмъ вѣроятно), то возбудитъ среди другихъ желѣзнодорожныхъ служащихъ въ Германіи страшную зависть, которая отравитъ ему жизнь.

Итакъ мы купили и показали ему только одинъ обратный билетъ перваго класса до ближайшей станціи; и трогательно было видѣть, какъ просіяло лицо бѣдняги и слабая улыбка заиграла на устахъ, которыхъ она такъ долго не посѣщала.

Но бываютъ минуты, когда вы отъ души желаете, чтобы нѣмецкіе кондукторы обуздали свою страсть въ билетамъ или по крайней мѣрѣ ввели ее въ должныя границы.

Самому терпѣливому человѣку надоѣстъ день и ночь показывать билетъ; а являться въ окнѣ вагона въ серединѣ утомительнаго путешествія съ возгласомъ, «ваши билеты, господа!» — положительно не гуманно.

Вы устали, вы дремлете. Вы не знаете, гдѣ вашъ билетъ. Вы даже не помните, брали ли его, а если брали — не утащилъ ли его кто нибудь. Вы спрятали его подальше, разсчитывая, что предъявлять не придется по крайней мѣрѣ въ теченіе нѣсколькихъ часовъ.

Въ вашей одеждѣ одиннадцать кармановъ, да еще пять въ пальто, висящемъ на вѣшалкѣ. Можетъ быть билетъ въ одномъ изъ нихъ, а можетъ быть въ чемоданѣ, или въ записной книжкѣ, которую вы куда-то засунули, или въ бумажникѣ.

Вы начинаете искать. Вы встаете и сталкиваетесь. Тутъ вами овладѣваетъ какое то странное чувство. Розыскивая билетъ, вы осматриваетесь кругомъ; и рядъ любопытныхъ лицъ, слѣдящихъ за вами, строгій взоръ человѣка въ формѣ, устремленный на васъ, внушаютъ вамъ, при вашемъ смутномъ, полусонномъ состояніи, представленіе о полицейскомъ обыскѣ, о тюремномъ заключеніи срокомъ на пять лѣтъ, которое грозитъ вамъ, если билетъ окажется на васъ.

Вы съ негодованіемъ протестуете противъ такого подозрѣнія.

— Говорятъ вамъ, я не бралъ его! — восклицаете вы. — Я въ глаза не видалъ вашего билета. Оставьте меня въ покоѣ. Я…

Общее удивленіе вашихъ спутниковъ приводитъ васъ въ себя, и вы снова принимаетесь за поиски. Вы шарите въ саквояжѣ, выбрасывая всѣ вещи на полъ и проклиная желѣзнодорожные порядки Германіи. Потомъ вытряхиваете сапоги. Просите встать вашихъ сосѣдей — не сидятъ-ли они на немъ; ползаете по полу и шарите подъ скамейками…

— Не выбросили-ли вы его за окно съ остатками бутерброда? — спрашиваетъ вашъ другъ.

— Нѣтъ! Что я полоумный что-ли? — отвѣчаете вы съ сердцемъ. — Съ какой стати я стану выбрасывать билетъ за окно?

Обшаривая себя въ двадцатый разъ, вы находите его въ жилетномъ карманѣ, и затѣмъ въ теченіе получаса размышляете, какъ это вы ухитрились не найти его при девятнадцати предыдущихъ обыскахъ.

Поведеніе кондуктора въ время этихъ поисковъ отнюдь не можетъ подѣйствовать успокоительно на ваши нервы. Онъ вертится на ступенькѣ подъ окномъ, выдѣлывая повидимому все, что могутъ внушить ему опытъ и изобрѣтательность, для того, чтобы сломить шею.

Поѣздъ идетъ со скоростью 30 миль въ часъ (максимумъ быстроты курьерскихъ поѣздовъ въ Германіи).

Вотъ впереди показывается мостъ. Увидѣвъ его, кондукторъ хватается рукой за окно и откидывается какъ можно дальше отъ вагона. Вы смотрите на него. потомъ на быстро приближающійся мостъ; соображаете, что арка должна оторвать его голову, не повредивъ остальной части тѣла, и спрашиваете себя, отскочитъ-ли голова въ вагонъ или упадетъ на землю. На разстояніи трехъ дюймовъ отъ моста онъ разомъ прижимается въ вагону и арка убиваетъ комара, усѣвшагося на верхушкѣ его праваго уха.

Промчавшись черезъ мостъ, поѣздъ несется по краю пропасти, такъ что камень, выброшенный изъ окна, упадетъ прямо на дно, на глубинѣ въ 300 футовъ. Тутъ кондукторъ отнимаетъ руки отъ окна и начинаетъ выплясывать на ступенькѣ какой-то тевтонскій военный танецъ, похлопывая руками по тѣлу, точно кучера въ морозный день.

Первое и самое главное условіе для того, чтобы спокойно путешествовать по германскимъ желѣзнымъ дорогамъ, — относиться съ безусловнымъ равнодушіемъ къ участи кондуктора. Вамъ должно быть рѣшительно все равно, — погибнетъ ли онъ во время путешествія или останется цѣлъ. Малѣйшее участіе въ кондуктору превратитъ поѣздку по фатерланду въ сплошную пытку.

Въ 5 часовъ утра (какъ свѣжа, прекрасна и обворожительна земля раннимъ утромъ! Лѣнтяи, которые спятъ до восьми-девяти часовъ, теряютъ прекраснѣйшую часть дня, только мы, встающіе спозаранку, дѣйствительно наслаждаемся природой) я отказался отъ попытокъ уснуть и отправился помыться въ уборную, на концѣ вагона.