Читаем без скачивания С отрога Геликона - Михаил Афинянин

– Ах, Геракл! Ну здравствуй! – поприветствовал его Телеф и пожал ему руку. Тем, кто приходил к нему с просьбой, он всегда пристально заглядывал в глаза, пытаясь понять истинное намерение человека. И хотя, Геракл и Эрато были приглашены им самим, он сделал по привычке то же самое. Геракл смотрел на Телефа своим обычным по-юношески восторженным взглядом. Рука его была холодна.

– Волнуешься? – спросил Телеф.

– Здравствуй, Телеф! Нет, с чего ты взял?

– Ну ладно, проходи, садись.

У костра Телеф заранее приготовил три большие колоды для гостей и для самого себя.

– Эрато, приветствую тебя, – сказал он, протянув ей руку. Улыбаться кому бы то ни было было против правил Телефа, но не улыбнуться такой молодой прелестнице было выше даже его, благословленных богами сил. «Ну что же, как чистая глиняная табличка. Это хорошо,» – подумал он.

– Привет, привет, – отвечала ему Эрато, протягивая руку в ответ. Ее рука была, напротив, несмотря на скрываемое волнение, горяча. – Я рассчитываю на то, Телеф, что ты не зря оторвал нас от любовного ложа, – строго и вместе с тем игриво продолжала она. Все трое рассмеялись.

– Надеюсь, что нет, – отвечал Телеф, – надеюсь, что то, что ты узнаешь этим вечером о своем супруге, только сильнее свяжет вас. Рад тебя видеть. Садись.

Телеф занял третью колоду и очень долго, слегка покачиваясь, просто смотрел на огонь. Молодые сначала тоже смотрели вместе с ним, потом начали недоуменно переглядываться: ради этого ли позвал их к себе прорицатель? Ощущение было такое, будто Телеф собирался с силами и никак не мог на что-то решиться.

– Телеф, ты хотел нам показать что-то, не так ли? – наконец спросил Геракл.

– Ах да, подождите немного, – ответил он, резко вставая и направляясь к стоявшему неподалеку жилищу. На пол пути Телеф вдруг остановился и снова заговорил с гостями: – Вы знаете, зачем я жгу костер каждый день? – спросил он. Они оба помотали головами в ответ. – Смотрите, – продолжал он, – языки пламени уносят наверх то, что мы сжигаем, и из этого боги творят нечто новое… А еще, с пламенем наверх лучше уходят и наши мольбы. Так что если хотите помолиться о чем-то в самом деле важном, лучше сделать это у огня.

Телеф удалился, а Геракл и Эрато, не размышляя, последовали совету старшего друга и принялись молиться каждый о своем.

– Геракл, о чем молишься ты? – шепотом спросила Эрато. Геракл тяжело вздохнул и повернулся к ней.

– Я молюсь о том, любимая, чтобы то, что мы узнали сегодня не разлучило нас с тобой. А ты?

– Мой любимый Геракл, – нежно проговорила она. – А я молюсь о том, чтобы это было добрым. Понимаешь, а вдруг ты и вправду сын бога? Тебе ведь тогда будет безумно трудно жить на земле. Я молюсь о том, чтобы тебе избежать трудностей.

– Ну что ты, Эрато…

– Ничего. Мой отец наверняка спрашивал Телефа, а он никогда не ошибается.

Пламя костра вдруг померкло на несколько мгновений. Лица влюбленных озарил другой, пришедший с неба свет, свет необычно яркой падающей звезды. Они едва лишь успели переглянуться, как сзади послышалось движение. Эрато обернулась первой.

– Ой, смотри… – не сдержавшись произнесла она. Геракл обернулся назад вслед за нею. Телеф выходил из дома, держа в руке топор. Он подошел к лежащему на земле длинному и толстому стволу спиленного дерева.

– Эрато, подойди ко мне, – подозвал девушку прорицатель. По телам обоих молодых супругов прошла дрожь.

– Что ты задумал, Телеф? – гневно сказал Геракл, поднимаясь с места.

– Успокойся Геракл, я позвал Эрато, а не тебя. Я не сделаю ей ничего плохого.

Эрато посмотрела на мужа. Тот кивком головы показал ей идти. Он рассчитывал, что сумеет защитить супругу если все же прорицатель решит покуситься на нее. Душа Эрато ушла в пятки.

– Смотрите, – заговорил Телеф, – этот дуб я спилил год назад, но только после того, как спилил, я почувствовал в нем магическую силу. И мне кажется, она до сих пор в нем пребывает. Теперь сделаем вот что. Эрато, возьми топор.

– Я…? – неуверенно спросила она.

– Да. Руби дуб. Так сильно, как сможешь.

– Но я не одета для работы, – отговаривалась Эрато, но Телеф настаивал:

– Это не важно. Руби что есть силы!

Нельзя сказать, что Эрато никогда не пользовалась топором. Напротив, очень часто по осени в саду она разрубала на куски спиленные оливковые ветки, приготовляя их для огня. Ей нравилось это занятие. Но сейчас она была перепугана, не готова, топор был с неудобной для нее ручкой, видимо, не хозяйственный, а боевой, и к тому же ей в самом деле мешала неподходящая одежда: она боялась, что от натуги расстегнется одна из ее застежек. Поэтому ее удары были чрезвычайно слабы, и, тем не менее, она сумела отколоть от дуба кусочек коры.

– Хорошо. Геракл, теперь ты. Бей так же слабо, как она.

Геракл взял топор, осмотрел его и прошелся кончиком пальца по острию. Топор действительно был боевым с маленьким топорищем и длинной ручкой. Примеряясь к лежавшему на земле дереву, Геракл коснулся коры острием, но тут же вынужден был его отдернуть, ибо почувствовал, будто его поразил зевсов перун, но не настоящий, а маленький, которым бог, видимо, играл в детстве. Рубить дерево боевым топором было еще и несподручно, но выбора не было, и Геракл ударил… слабо, как и просил Телеф. В ответ он сам почувствовал удар, похожий на тот, что испытал при касании, только сильнее, а дерево загудело, словно пустой медный чан. Геракл продолжал рубить с той же силой до тех пор, пока тоже не отколол кусок коры, и тогда Телеф остановил его. Затихающий гуд был хорошо слышен в вечерней тишине еще какое-то время.

После Геракла за топор взялся сам Телеф. Он вкладывал в него всю свою силу и очень быстро дошел до сердцевины, повелев затем Гераклу сделать то же самое. Юноша посмотрел на Телефа с некоторой опаской, но, стиснув зубы, взялся за дело. Уже после нескольких ударов сильный гуд сменился на подобие рева. Ощущение было такое, что кто-то, заключенный внутри ствола, кричит от боли. Несчастная Эрато зажмурилась и закрыла уши. Вдруг из-под гераклова топора полетели искры. Сам он зашатался и упал без чувств.

Очнулся Геракл лишь наутро в доме прорицателя. Он сам, заснувшая рядом в молитвах над ним Эрато и Телеф – только эти трое знали теперь достоверно, насколько Геракл отличается от простых смертных.

Глава 8.

Размеренная жизнь во владениях Феспия начинала, между тем, наскучивать Гераклу. Ему казалось, он забывал, как держать в руке оружие, терял столь необходимое в бою ощущение своего тела. Он всерьез подумывал уже о том, чтобы вернуться в Фивы, но, конечно, не одному, а с любимой Эрато и продолжить там свои воинские упражнения. Каждый раз, однако, он откладывал переезд, ибо не мог предугадать, как посмотрит на это столь радушно принявший его и рассчитывающий на него Феспий. Да и вообще, что-то пока держало его в этих не столь далеких от дома краях.

Все-таки однажды Геракл окончательно решил для себя, что возвращается домой. Но прежде, нежели он покинет Феспия, он хотел осмотреть округу и, прежде всего, горы на западе. А еще важнее для него было увидеть Копаиду и Орхомен. Это были враждебные территории, на которых он никогда не был, но с отрогов Геликона, начинавшихся в непосредственной близости от феспиевых владений, они должны были хорошо просматриваться.

И вот тогда Геракл направился к Телефу и попросил сопроводить его в горы. Телеф согласился отвести юношу на ближайшую вершину, но, сославшись на какую-то работу, сказал, что долго по горам гулять не сможет. Они сели на коней и поскакали к ближайшему отрогу, обогнули его со стороны равнины и спешились у ложбинки, по которой шла очень удобная тропа, прослеживающаяся почти до самой безлесой вершины.

– Ну вот, Геракл, ваш грозный соперник, Орхомен, – сказал Телеф, когда они оказались наверху.

– А это что? – удивленно спросил Геракл. Орхомен стоял будто бы на острове. Такого обилия воды внизу Геракл не ожидал увидеть.

– Да, так случается иногда весной, когда Кефис несет с гор потоки талой воды. Копаида разливается. Еще я слышал, что часто засоряется сток из Копаиды и тогда происходит то, что мы наблюдаем сейчас: город едва не затопляет.

– А куда же ведет этот сток, Телеф?

– А ты разве не знаешь? На вашу сторону, в Ликерийское озеро. Орхоменцы пробили его, потому что без него им вообще было трудно, но, видно, и он недостаточно широк.

– Хм… Ну потому и засоряется…

Геракл продолжал рассматривать разлившееся озеро, будто пытаясь во всех деталях запомнить пейзаж.

– Послушай Телеф, – спросил он снова, – а как же орхоменцы путешествуют на юг если разливается Копаида?

– Там есть тропа, которая идет выше большой дороги у подножия Лафистиона. Мне доводилось там ездить. Узкая очень. Две повозки вряд ли смогут разминуться, но если кому очень надо, тот пройдет. А дальше, после Галиарта, можно либо спуститься на вашу равнину, либо идти мимо нас.