Читаем без скачивания Любовь и слава - Патриция Хэган

Китти подошла к окну и взглянула на людей, суетившихся на платформе. Она увидела Лотти. Та в изумлении смотрела на подходившего к ним Тревиса. Вот он крепко сжал в объятиях Джона, коснувшись губами черноволосой головки малыша.

– Но ты себя не терзай. – Сэм встал рядом с Китти. – В дороге Тревис быстро протрезвеет. И я ему расскажу про весь твой замысел. А как только он все поймет, он больше злиться не будет. Когда мы закончим свое дело, Тревис примчится к тебе сломя голову. Вот увидишь!

Китти повернулась к Сэму. Впервые за все то время, как начался этот страшный кошмар, у нее появилась надежда.

– Ты и правда считаешь, что так будет?

– Ну, девочка, я считаю, что, пока Тревиса здесь не будет, тебе лучше как следует все обдумать, – кашлянув и отведя от Китти взгляд, с трудом проговорил Сэм. Ему явно не хотелось замечать ее взволнованных горящих глаз. – Я считаю, тебе, может быть, стоит подумать о возвращении в больницу. Может быть, не у одного Тревиса ноют ссадины из-за этой вашей фермы. Может быть, и тебе на ней тоже было так же плохо, как и ему.

Китти охватила волна любви к этому морщинистому пожилому человеку. Она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Ты всегда видел меня насквозь, Сэм. Я от тебя никогда ничего не могла скрыть.

– Это верно, – гордо улыбнулся он и обнял Китти. – Ведь я тебе сказал, что ты влюбилась в Тревиса еще до того, как в этом призналась себе сама. И должен тебе доложить, что было время, когда даже я засомневался, что вы с Тревисом сумеете ужиться, потому что и ты, и он чересчур упрямы.

Неожиданно воздух разрезала резкая команда: «На посадку!» – и паровоз дал три коротких свистка.

Сэм взял Китти за руку и вывел из зала ожидания. Они подошли к тому месту, где стоял Тревис, прижимавший к себе Джона. Лотти смотрела на них и печально качала головой. Малыш увидел мать и начал плакать.

Тревис резко вскинул голову, заметил Китти, и глаза его сузились.

– Я вернусь, – ровным голосом сказал он и передал Джона в ее нетерпеливо протянутые руки. – Можешь в этом не сомневаться, Китти.

– Я буду тебя ждать, – разрыдалась она. – Мы обо всем поговорим потом.

– Да о чем нам говорить, черт побери! Только о том, как я заберу своего сына. У нас с тобой ничего общего не осталось.

Китти поняла, что Тревис начал трезветь. В его тоне почти не было ярости. По-видимому, он и сам это понял, потому что вдруг кивнул Лотти:

– Забери малыша и где-нибудь подожди. – А потом повернулся к Сэму: – Увидимся в поезде.

Когда они с Китти остались одни, Тревис проговорил:

– Я окончательно вымотался. – Он так сильно сжал ее запястья, что Китти поморщилась. Но Тревис этого не заметил, а если и заметил, то не подал виду. – И все из-за твоей Богом проклятой земли. Я так старался, чтобы было хорошо тебе. И что же я за это получил?

– Тревис, позволь мне тебе все объяснить. Все совсем, совсем не так, как ты думаешь.

– Ты всегда, черт бы тебя побрал, была самой красивой женщиной из всех, кого я когда-либо видел. – Он говорил, не замечая ее слов. – Никогда, ни с одной женщиной я не чувствовал себя так, как с тобой. Словно я взбирался на самую высокую в мире гору и готов был взбираться все выше и выше, лишь бы ты была все время рядом со мной. – Губы у Тревиса скривились, а глаза ожесточились. – А теперь я понимаю то, о чем ты все время мне рассказывала, – о своих переживаниях во время войны, когда ты меня ненавидела. Это была просто похоть, Китти. Только простая, чисто животная похоть. А я был настолько глуп, что принял ее за любовь.

– Тревис, но ведь это и была любовь, – зарыдала Китти. Он еще крепче стиснул ей запястья, но она уже не чувствовала боли. – Ты должен, должен мне верить! Это была любовь, и сейчас это любовь. И я никогда не перестану тебя любить, никогда не перестану!

– Ты впрягла меня в этот проклятый плуг, словно мула. Ведь тебе было нужно только одно: чтобы кто-то обрабатывал драгоценную землю твоего дорогого папочки. Ну что же, Китти, настало время, чтобы ты поняла: я достоин лучшей доли. И сейчас я отправляюсь искать ее. Но только хорошенько запомни: я вернусь за своим сыном. Тебе его от меня не скрыть.

Тревис выпустил Китти из своих тисков и быстро пошел, а потом побежал к поезду, который уже начал медленно набирать скорость. Какую-то долю секунды Китти смотрела вслед Тревису, а потом сорвалась с места и помчалась за ним, моля его остановиться хоть на миг. Догнав поезд, Тревис ухватился за железные поручни, вскочил на подножку лесенки и, не оглядываясь, исчез внутри вагона.

С каждым оборотом колес пыхтящего паровоза Китти чувствовала, что из нее уходит жизнь. Вдруг она поняла, что не может, просто не может допустить, чтобы Тревис уехал вот так, с ненавистью к ней. И она побежала, в отчаянии раскинув руки, изо всех сил пытаясь догнать поезд – все, что осталось у нее от Тревиса. И когда этот поезд исчезнет вдали, Тревиса больше не будет. Китти побежала еще быстрее… и тут внезапно почувствовала, что кто-то обвил ее за талию и резко развернул в сторону от рельсов.

– Пустите меня! – закричала она, вырываясь из крепких рук, державших ее.

Поезд двигался все быстрее, и когда скрылся из виду тормозной вагон, Китти без сил рухнула на руки, державшие ее. Тревис уехал. Теперь уже ничего нельзя изменить.

– Китти, да что же это ты собиралась сделать? Свести счеты с жизнью?

Этот мягкий южный акцент! Китти окаменела. Медленно повернувшись, она встретила встревоженный взгляд карих глаз Джерома Дантона. Под аккуратно подстриженными усиками пряталась довольная ухмылка. Твердо уперев руки в бока, Китти резко сплюнула.

– Убери свои грязные руки, проклятый авантюрист, разбогатевший на неграх!

– Китти, Китти, Китти, – мягко рассмеялся он, не отпуская рассерженную женщину. – Когда же ты перестанешь так меня называть? И когда же ты наконец-то поймешь, что я просто хочу быть тебе другом?

– Другом! – огрызнулась Китти. – Каждый раз, когда ты заверял меня в своей дружбе, оказывалось, что цели у тебя были самые гадкие. Мерзкий прохвост! Никогда не забуду, как ты и твои куклуксклановцы убивали беспомощных негров, пока Тревис не положил этому конец. Или ты считаешь, что поступал как верный друг, когда сопровождал меня в Новый Орлеан, куда я поехала забрать сынишку? А ты тогда попытался меня изнасиловать!

– Не изнасиловать, а проявить любовь, – мягко проговорил Джером, качая головой. – Я ведь никогда не скрывал своих чувств. А что до убийства негров, то скажу так: кто-то ведь должен был навести порядок в этих местах после войны, когда наши бесценные животные просто помешались и начали воровать. Давай не будем обсуждать всякую чепуху.