Читаем без скачивания Боги Третьего рейха - Ганс-Ульрих Кранц

Описание ритуала создания нацистской руны-оберега прислал мне Ян. Он обнаружил его среди личных бумаг одного среднего чина СС в конце1990-х годов. Вкратце он сводился к следующему:

Перво-наперво следует освятить место работы Молотом Тора во всех четырех направлениях, а также небо и землю. Во время освящения вы создаете мешок из времени и пространства, очищая его.

Затем, повернувшись лицом на север, нужно позвать богов. Делать это можно не обязательно громко. Достаточно просто сказать вису призыва того бога, к кому вы обращаетесь.

Вису-призыв вы должны непременно сочинить сами. Важны не слова, а ваше отношение к ним. Вису надо говорить, высоко подняв руки к небу, и после поклона выступить левой ногой вперед, подняв голову. Одновременно с этим нужно вернуть ногу обратно и поднять руки к небу. Эта поза символизирует древо Иггдрасиль. Затем требуется нанести на заготовку руны все требуемые надписи. Покрасить каждый символ красной краской, а предпочтительнее — кровью. При этом сформулировать вслух над руной то, для чего она требуется. Заряжая руну, нужно произносить слова только в прошедшем времени, подчеркивая, что отныне будет только так, а не иначе, и неточности недопустимы. Далее следует поднести руну правой рукой ко рту и выдохнуть на нее из живота, заряжая своей жизненной силой.

Производить обряд нужно за столом. Свеча должна стоять в левом верхнем углу стола, благовония — в правом верхнем. На нижнем краю стола, слева, должна стоять соль, справа — вода. Заготовка должна лежать верхним краем к верху стола, в центре.

По завершении работы вы услышите песню руны. Она слышится не в ушах, но в глубине естества и походит на хор оперы, которую вывели на звенящий мороз. Она сравнима лишь с бесконечными просторами снежных и ледяных полей, с тишиной, уходящей ввысь и во все стороны одновременно.

Заверните руну в ткань, перевяжите шнурком и положите внутрь Молота Тора в ту точку перекрестия, в которой нет свечи. Проверните ее там девять раз, явственно призывая ее по имени. Когда вы почувствуете, что в руне теперь достаточно силы, развяжите шнурок и распеленайте руну. Запомните время, когда вы это сделали: это день и час рождения вашей руны. Вы должны наклониться к ней и как можно сильнее подуть на нее, ощущая выход всей сконцентрировавшейся в вас силы. Ваша личная энергия проникает внутрь руны, наполняя и оживляя ее.

Теперь необходимо дать вашей руне имя. Оно обязательно должно отражать вашу цельи назначение вашей руны. Склонясь над свечами, нужно трижды произнести: «Я даю тебе имя…» Затем сбрызгивая новорожденную руну водой, держа над благовониями и посыпая солью, нужно каждый раз сказать то же самое. На этом ваш ритуал окончен.

Что касается рун, в этом мне удалось разобраться довольно неплохо, еще когда писал свою предыдущую книгу об оккультных тайнах нацизма. Тогда же я «вышел» и на нацистских демонов.

Демоны со свастикой

Та история началась со странных снов с одними тем же сюжетом с продолжением. Наконец я понял, что в своих снах был членом тайного нацистского общества «Вервольф». Произошло это потому, что в сейфе своего отца среди прочих документов я обнаружил каменную руну, заботливо упакованную в плотный полотняный мешочек. Я сфотографировал руну и отправил снимки вместе с письмом Яну. Вот его ответ:

Я внимательно изучил присланное Вами снимки руны и могу точно сказать, что это руна «вольфсангель» (волчий крюк). Первоначально она использовалась в древнегерманских, а также древних северных религиях для отпугивания вервольфов — волков-оборотней. В нацистской рунической символике эта руна стала символом свободы и независимости арийцев. На начальных этапах становления нацистской партии руна составляла часть ее эмблемы, а позже перешла на форму одной из дивизий СС («Дас Рейх»). Также есть сведения о том, что подобная руна, выполненная из металла или камня, должна была быть у каждого члена нацисткой подпольной организации «Вервольф», однако мне до сих пор не удалось найти ни одного такого образца. Известно только, что для этой организации и для 34-й добровольческой пехотной дивизии СС «Ландштурм Нидерланд» эта руна была базовой.

Руна напоминает более известную руну «зиг», широко использовавшуюся в нацистской символике, однако ей не тождественна. Ваша руна, как и прочие руны, использовавшиеся нацистами в своей практике, является и прямым, и косвенным доказательством языческих корней нацистской «религии».

Руна эта пропала во время нашей с Яном экспедиции в Германию, в замок Хулчрат, штаб-квартиру организации «Вервольф». В Хулчрате мы совершенно случайно нашли вход в подвал замка — я буквально упал в него, спускаясь по развалинам. В подвальном коридоре мы обнаружили странные двери — точь-в-точь как в моих тревожных снах. Одна из дверей была не только закрыта, но и заложена огромным засовом, сделанным, наверное, из дубовой балки весом в полтонны. Весь засов, петли и доски двери были испещрены мелкими надписями, судя по всему, на латыни. Засов был также исписан рунами. Ни ручки, ни замочной скважины на двери не было. А вот доски двери… Казалось, они были опалены огнем, но огнем, идущим изнутри. Дверные петли буквально расплавились, некоторые доски были треснуты, выгнуты наружу — как будто кто-то или что-то пыталось вырваться изнутри…

Когда на следующий день мы вернулись к развалинам, оснащенные уже куда лучше вчерашнего, вход в подвал найти не смогли. Из всех доказательств остались только перерисованные Яном в блокнот надписи и руны, украшавшие ту страшную дверь. Ян проанализировал их и обнаружил, что надписи на латыни были заклятьями, использовавшимися при вызове добрых духов-охранников. Эти духи призваны были оберегать мага, вызывающего злых демонов. А руны запирали двери в иные миры, двери в ад, причем таким образом, чтобы через них не смог пройти ни один демон. Большинство рун были похожи на ту руну, что я нашел среди бумаг отца, — руну-оберег от демона-волка, демона-ужаса Фенрира.

Вернувшись в Аргентину, я продолжал искать в бумагах отца хоть какое-нибудь упоминание об этой руне. Насколько я знал, мой отец никогда не состоял в организации «Вервольф» и эта организация не упоминалась ни в одном из документов, найденных мной в сейфе. Впервые я услышало ней от Яна.

Два вечера я потратил на то, чтобы перебрать сложенные возле стены документы, еще раз проверил, не осталось ли какой бумажки в самом сейфе. Просмотрел все письма, даже те, происхождении и принадлежности которых у меня не было ни малейшего представления. Наконец в одном потрепанном конверте без обратного адреса я отыскал письмо следующего содержания.

Мой дорогой друг! Я не стану называть никаких имен, потому что ты и так знаешь, кто тебе пишет, а я и без того никогда не забуду доброго имени человека, которому обязан двадцатью последними годами своей жизни. Лишние свидетели нам ни к чему. Я умираю.

Я знаю, что ты станешь со мной спорить, и я бесконечно благодарен тебе за твой последний приезд, который меня очень приободрил. Я много лет боролся сначала с одним, потом с другим и побеждал — в последний раз я победил во многом благодаря тебе. Но теперь смерть пришла ко мне. И я даже рад. Я умираю счастливым, потому что прожил долгую жизнь. И еще потому, что умираю спокойно в своей постели. И даже еще по одной причине я счастлив: мне больше не нужно будет хранить это знание. Мне оно больше не потребуется — я надеюсь, ТАМ — где бы это ни было — меня никто об этом" не спросит. Я посылаю тебе её с чистым сердцем. Сохрани ее как память обо мне. Она больше не опасна ни для кого на свете. Как я и говорил тебе, в тот день мы все, кто остался в живых, вернулись туда и заперли его глубоко в подвале под горящим зданием. Мы заперли эту дверь, мы заложили ее кирпичом от любопытных глаз. Мы закрыли ее знаками и заклятьями, чтобы Оно никогда не попало наружу. Мы замуровали ее молитвами, потому что, я думаю, многие втихаря молились, пока двое лучших из нас рисовали Круг без выхода. Они пожертвовали собой в последний раз — я молюсь, чтобы это было в последний раз. Мы вызвали Его к жизни и бесконечно виноваты в этом. Но я думаю, все эти события случились бы и без него — я оправдываю нас этим. Храни ее, это просто кусок камня, пропитанный потом моих ладоней и моими слезами. Не бойся, если когда-нибудь она позовет тебя. Возможно, ей захочется рассказать тебе эту правду, и тогда тебе не удастся ее не выслушать, и ты поймешь меня лучше, чем понял бы из сотни моих писем. Моя сестра позвонит тебе, чтобы сообщить дату похорон. Я уверен, что это произойдет уже очень скоро. Прощай и спасибо тебе за все.

Я перечитал письмо несколько раз. У моего отца было множество старых связей, и, разумеется, бежавшие в Аргентину немцы, связанные общими тайнами, держались друг друга, хотя бы даже и так — через письма и краткие визиты. И хранившие страшные и смертельные тайны старались не подвергать опасности других, знавших меньше. Это как раз такой случай, когда чем меньше знаешь, тем дольше живешь.