Читаем без скачивания Кто вы, Лаврентий Берия?: Неизвестные страницы уголовного дела - Андрей Сухомлинов

В отношении Л.П. Берия я в дальнейшем буду исходить из того решения, который вынесет советский народ и выработанное им правосудие.

Если же прокурор все-таки найдет, что я в какой-то степени причастна к вражескому действию против Советского Союза, мне остается просить его только об одном: ускорить вынос заслуженного мною приговора и его исполнение. Нет больше сил выносить те моральные и физические (по моей болезни) страдания, с какими я сейчас живу.

Только быстрая смерть может меня избавить от них и именно это и будет проявлением высшей гуманитарности и милосердия в отношении меня.

В ноябре 1954 года после полутора лет заключения и почти через год после казни мужа Нино с сыном освободили из тюрьмы и отправили в бессрочную ссылку. По решению Президиума ЦК сначала хотели было в Красноярский край, но потом «переиграли» на Урал. Ближе к Москве. Здесь уместно вспомнить старую русскую поговорку «хрен редьки не слаще».

Надо сказать, что в ходе расследования дел Нино Берия и ее сына следователи настойчиво пытались разобраться в «морально-бытовом разложении» Лаврентия Берия и его «женских делах». Разбирались долго и упорно. Кое-что удалось выяснить. Но об этом чуть позже. Отдельной главой.

Глава 3

Начало следствия по делу Берия

Работу с Берия в ходе предварительного следствия взял на себя, как я уже писал, генеральный прокурор СССР Руденко. Помогал ему на допросах и вел протоколы следователь по важнейшим делам прокуратуры СССР Цареградский.

Несколько слов о Романе Андреевиче Руденко. Личность легендарная.

Руденко родился в 1908 году. Прошел большой путь в органах прокуратуры от районного следователя до генерального прокурора, которым был почти 30 лет, и пережил двух генсеков, став единственным среди прокуроров Героем Социалистического Труда. На Нюрнбергском процессе в 1946 году был главным обвинителем от СССР, а основную работу до 1953 года выполнял на Украине, где был прокурором УССР. Долго работал там вместе с Хрущевым и был с ним в дружеских отношениях. До него генеральным прокурором СССР был Г. Сафонов — человек мягкий, добродушный, страстный охотник.[29] В июле 1953 года, после ареста Берия Сафонов был снят с должности, почти два года был в распоряжении ЦК, а затем назначен с понижением на десять должностей — заместителем московского областного транспортного прокурора.

Бывший первый заместитель генерального прокурора СССР Н.А. Баженов рассказывал мне, что в начале 60-х годов Сафонов работал под его началом в одном из отделов прокуратуры РСФСР, к этому времени уже выйдя из опалы. Так вот, по мнению Н.А. Баженова, самым исполнительным и добросовестным работником в его отделе был тогда именно Сафонов и то, что несколько лет назад он был генеральным прокурором страны, сотрудники отдела и всего аппарата прокуратуры РСФСР уже не помнили, не придавал этому значения и сам Григорий Николаевич.

Генеральным прокурором СССР Руденко стал 30 июня 1953 года, и его сразу «бросили» надело Берия. 45-летний генпрокурор срочно создал большую следственную группу из работников прокуратуры Союза и главной военной прокуратуры, «взяв» себе основного обвиняемого — Берия.

В уголовном деле я насчитал около 30 протоколов допросов, составленных лично Руденко. Явление уникальное. Нынешние генеральные прокуроры в допросах практически не участвуют: для этого у них есть следственный аппарат.

В день заступления на должность — 30 июня 1953 года Руденко возбудил уголовное дело, а 8 июля 1953 года дал санкцию на арест всесильного министра. Точнее, санкцию дал 3 июля, а под роспись объявил Берия 8 июля. Можно сказать, что с 26 июня по 3 июля 1953 года Берия содержался под арестом незаконно. Но это, как вы понимаете, мелочь, на которую внимания никто тогда не обращал. Хотя Берия в своих письмах из бункера об этом пишет и возмущается тем, что сидит без предъявления ему каких-либо обвинений. Первый официальный допрос Берия проведен Руденко и Цареградским 8 июля 1953 года. В этот же день ему предъявлено и первое обвинение. Короткое, «дежурное», как говорят в прокуратуре. Вот выдержка из первого протокола допроса.

«Вопрос: Вы арестованы за антисоветскую заговорческую деятельность против Партии и Советского государства. Намерены ли Вы рассказать следствию о своей преступной деятельности?

Берия: Это я категорически отрицаю».

Заметим, что изобличение Берия во всех его преступлениях в целом было делом несложным. Работала следственная группа. Она допрашивала других обвиняемых, набирая материал, и по этому делу, и по другим делам, ведущимся параллельно.

Уже в первые недели были допрошены сотни свидетелей. В МВД была проведена расширенная коллегия. Новое руководство, С. Круглов и И. Серов, встали, естественно, на сторону власти и как могли поносили Берия и его окружение. Надо сказать, что акция эта удалась. Уже к концу июля 1953 года из ближайшего окружения Берия на свободе практически никто не остался, а «сочувствующие» быстро от него открестились, перешли в лагерь обвинителей и все пошло «как по маслу». Сразу отметим, что многие опытные следственные работники, привлеченные к расследованию дела, по всей видимости, понимали, что главным обвинением будет не «антисоветская деятельность», а допущенные Берия должностные преступления. Во всяком случае, в целом ряде протоколов этому уделяется главное внимание. Хотя не оставляли без внимания и «контрреволюционную деятельность».

Активно, например, велась работа по расследованию работы токсикологической лаборатории при НКВД, где на живых людях испытывались яды.

Еще раз жестко допросили самого автора этих «научных исследований» профессора Майрановского, арестованного еще в 1951 году по делу ЕАК.[30]

Он показал: «Во время моих опытов по применению ядов, которые я испытывал над осужденными к ВМН (об этом я показал ранее), я столкнулся с тем, что некоторые из ядов могут быть использованы для выявления так называемой «откровенности» у подследственных лиц. Этими веществами оказались хлораль-скополамин и фенамин-бензедрин (кола-с).

При употреблении хлораль-скопопамина (КС) я обратил внимание, что, во-первых, дозы его, указанные в фармакопее как смертельные, в действительности не являются таковыми. Это мной было проверено многократно на многих субъектах. Кроме того, я заметил ошеломляющее действие на человека после применения КС, которое держится примерно в среднем около суток. В тот момент, когда начинает проходить полное ошеломление и начинают проявляться проблески сознания, то в это же время тормозные функции коры головного мозга еще отсутствуют. При проведении в это время метода рефлексологии (толчки, щипки, обливание водой) у испытуемого можно выявить ряд односложных ответов на коротко поставленные вопросы.

При применении «кола-с» у испытуемого появляется сильное возбужденное состояние коры головного мозга, длительная бессонница в течение нескольких суток в зависимости от дозы. Появляется неудержимая потребность высказаться.

Эти данные навели меня на мысль об использовании этих веществ при проведении следствия для получения так называемой «откровенности» у подследственных лиц…

…Для этой цели Федотовым[31] были выделены пять следователей, фамилии которых я не помню (один из них как будто был Козырев), а также подследственные трех родов: сознавшиеся, не сознавшиеся и частично сознавшиеся. Над ними и проводились мною опыты вместе со следователями. Вкратце меня следователи информировали об обстоятельствах дела и о тех вопросах, которые интересовали следствие…»

Этот протокол был оглашен Берия. И вот его ответ: «Это чудовищное преступление, но я об этом первый раз слышу».

Читаем дело далее.

«Вопрос: Майрановский показал, что производство этих опытов было санкционировано Вами и Меркуловым, при чем последнему был предоставлен акт о результатах опытов над подследственными. Вы признаете это?

Берия: Я категорически утверждаю, что мне это не было известно.

Вопрос: Как Вы могли не знать об этих опытах, которые проводились во вверенном Вам учреждении целой группой лиц над многими подследственными.

Берия: Мне это не было известно».

Надо сказать, что «незнание» Берия о существовании у него в НКВД такой лаборатории от ответственности его, как вы понимаете, не освобождает. Он все равно за это должен отвечать. Это во-первых. А во-вторых, Берия просто врал. Здесь он полностью изобличался показаниями Майрановского, своего заместителя Меркулова, начальника тюрьмы Миронова, начальника спецотдела Судоплатова, коменданта НКВД Блохина.