Читаем без скачивания Шалости нечистой силы - Татьяна Гармаш-Роффе

Стасик вышел на улицу оглушенный. Разумеется, ему вовсе не хотелось, чтобы психиатр обнаружил у него какие-то расстройства, но… Но это бы все объяснило, вот в чем дело! А теперь – он здоров, и ничего не понятно.

Галка – та вообще не поверила в эту историю с подвалом. Губы поджала, глаза сузила, а потом сказала: «Знаешь, Стас, если ты завел кого-то, то лучше так прямо и скажи. А рассказывать мне сказки для младшего дошкольного возраста не надо».

Потом были Галкины слезы и клятвенные заверения Стасика, что все это чистая правда, что женщину ту он раньше в глаза не видел, и что-то с ним странное приключается в последнее время, и с головой у него явно проблемы…

Он уж почти отважился рассказать о ловле спелых звезд на крыше пятиэтажки, как Галя вставила: «И с алкоголем тоже!»; и история так и заглохла где-то в глубинах его гортани… И снова Стасик клялся, что сходит наконец к психиатру…

Вот, сходил. С чем пришел, с тем и ушел.

Страшно захотелось курить. Он бросил уже три месяца назад, и так трудно, так мучительно бросал, не следовало бы теперь… Но мочи нет, как захотелось! В такой нервной ситуации как не закурить?

И Стасик направился к ближайшему ларьку. Купив «Парламент» и зажигалку – она неприятно напомнила ему тот инцидент в магазине, – он попытался прикурить, но порывы холодного ветра сбивали пламя. Стасик развернулся спиной к ветру, склонился к зажигалке и тут – боковым зрением – увидел что-то странное: какое-то резкое движение. Подняв глаза, он еще успел заметить, как какой-то паренек в синей куртке подпрыгнул, словно наступил на пружину, и та откинула его за крайний киоск.

Стасику было о чем подумать, голова его была прочно занята безответными вопросами, которые только разбередил в нем визит к психиатру, и посему, пожав плечами – мол, всякие странности в жизни бывают, – он с наслаждением затянулся и побрел в сторону метро «Новослободская». Он шел не спеша, надеясь, что мысли как-то сами придут в порядок и он вдруг поймет, что с ним на самом деле происходит… Заново перебирал в уме все эти недавние события, пытаясь восстановить самую крайнюю точку воспоминаний, нащупать грань, отделявшую сознание от беспамятства… Что он делал в тот момент? Почему, например, сел в метро и поехал в центр? Как забрался на крышу? Что произошло после предложения бомжихи отработать десятку? Но память решительно бастовала и отказывалась подсунуть ему хоть что-нибудь вразумительное.

Стасик миновал лотки с выпечкой и сладким, но вдруг притормозил и пошел обратно: нужно было купить хлеб, да и пряники не помешали бы…

Похоже, что парнишка в синей куртке все еще упражнялся в скачках: снова Стасик стал свидетелем его стремительного подпрыгивания с последующим исчезновением за одним из киосков.

«Прячется от кого-то», – подумал Стасик. Мысль показалась ему забавной и, главное, отвлекала от собственных грустных мыслей, и теперь он шел, оглядываясь время от времени, чтобы наткнуться вновь на смешные подскоки и чужую игру в прятки. Но что-то мальчишку было больше не видать, и Стасик вновь погрузился в размышления. Только садясь в поезд метро, он приметил потрепанную синюю куртку, пулей промчавшуюся мимо его вагона и вскочившую в соседний.

Всю дорогу паренек смирно простоял в толпе пассажиров затылком к Стасику и, лишь подъезжая к «Бабушкинской», на которой Стасик выходил, резво развернулся к дверям и даже слегка растолкал соседей, желая оказаться первым у дверей.

Тут-то Стасика внезапно осенило: паренек следит за ним!

Догадку следовало проверить, и Стасик, быстро поднявшись наверх, притаился за одним из ларьков.

Парнишка в синей куртенке растерянно крутился в разные стороны, встав посреди площадки перед входом в метро, вытягивал шею, обшаривал глазами прохожих. У Стасика была неплохая возможность его рассмотреть: невысок, молод, лет двадцать максимум; волосы под вязаной шапочкой не видны, но светлые кожа и глаза выдавали русую масть. Морда проказливая, глаза быстрые, смешливые – нахаленок, одним словом. Воришка? Стасик пошарил по карманам: вроде бы все на месте.

Стасик был уверен, что никогда раньше Нахаленка не видел и с ним незнаком. Однако выходило, что раз парнишка за Стасиком следит, то он Стасика знает? Интересная картина получается…

Стасик вышел из укрытия и направился к киоску с дисками, краем глаза не упуская синюю куртку из поля зрения. Куртка враз присмирела, перестала крутиться и выжидательно приткнулась у лотка с книжками. Стасик двинулся, оглянулся: куртка тоже двинулась, но тут же развернулась к очередному лотку. Сомнений не было: парнишка следит за Стасиком.

Рука, не внемля доводам разума, снова нашарила сигареты и зажигалку. И в тот момент, когда Стасик пытался прикурить, он получил довольно чувствительный толчок в спину. Впрочем, его тут же придержали за локоть, чтобы не упал.

Возмущенно обернувшись, Стасик приготовился было обругать неосторожного прохожего, как наткнулся на серые проказливые глазенки и беспечную улыбку Нахаленка.

– Извиняюсь! – вскинул парнишка руки жестом «сдаюсь». – Оступился!

И, помахав ему ручонкой, Нахаленок почесал вперед на всех парах в сторону, совершенно противоположную Стасиковой.

Стасик проводил его взглядом, покачивая осуждающе головой. Шалопай! Небось нарочно! Заметил, что Стасик на него посматривает, и спроказничал… Но зато теперь ясно, что он вовсе Стасиком не интересуется и грабить его не собирается.

Сигарета упала в мокрый снег в момент полученного пинка, и Стасик, направляясь к автобусу, вновь полез в карман за пачкой. Но пачки там не оказалось. Стасик проверил все карманы – пусто. Стасик вернулся на место, где Нахаленок налетел на него, поискал в снегу – нету. Неужто паршивец стырил? Или Стасик пачку обронил, а какой-нибудь шустрый прохожий ее успел подобрать?

Стасик решил, что это знак судьбы и что курить ему не следует.

Дома Стасик вскипятил чаю, достал пряники и сел ждать Галю.

Галя влетела десять минут спустя, как всегда румяная и энергичная.

– Был у врача? – с ходу налетела она с расспросами. – Что он сказал?

– Что здоров. А ты, случаем, уж не всерьез ли решила, что у меня сдвиг по фазе?

– Вот еще! Конечно, нет… А что еще врач сказал?

– Чтоб не пил.

– Вот и я говорю: не пей! – горячо поддержала позицию врача Галя. – А то так тебе и черти скоро начнут мерещиться…

Белый ковер

Врачи засуетились вокруг Анатолия, и Вера отошла в угол и уселась прямо на пол, на белый пушистый ковер, чтобы не мешать, чтобы не быть под ногами, хотя больше всего на свете ей хотелось сейчас сидеть рядом с Толей, держать его леденеющую руку, передавая ему, как при переливании крови, свою энергию. Она сидела в углу, подобрав под себя ноги, ни о чем не думая, ничего не понимая, ничего не слыша… В голове стояла одуряющая пустота, словно ее черепная коробка была комнатой, из которой съехали жильцы, оставив ободранные обои и незакрывающиеся двери; и теперь там, где раньше была жизнь, только гулко прогуливается ветер…

Этот ветер выдул последнее тепло, когда она услышала слова «остановка сердца». Внутри все смерзлось, превратилось в острую льдышку, которая больно колола виски. Так больно, что зрение Веры расфокусировалось и она никак не могла уловить, что происходит в комнате, что делают белые халаты, сгрудившиеся над Толей, что означают слова «кардиограф» и «дефибриллятор», что может означать словосочетание «клиническая смерть»…

Только спустя некоторое, неизвестно какое, время ее сознание зафиксировало движение: белые халаты разогнулись.

А Толя остался лежать.

И не шевелился.

И глаз не открывал.

– Толя, – позвала Вера, – Толенька, ты спишь?

Люди в белом странно посмотрели на нее. Очень странно. Вера медленно выбралась из своего угла, нетвердыми шагами приблизилась к кровати, на которой неподвижно лежал Анатолий, и взяла его холодную руку.

– Ты слышишь меня, Толя? – настаивала Вера, потряхивая эту тяжелую, безответную руку, словно капризный ребенок, старающийся обратить на себя внимание матери, занятой взрослым разговором. – Слушай: у нас будет малыш. Я думаю, девочка… Ты хочешь девочку? А может, и мальчик… Еще рано, чтобы сказать точно…

Она устроилась на кровати рядом с неподвижным Толиным телом и положила его руку к себе на живот, поглаживая.

Один из врачей взял ее за плечо.

– Вы жена?

Вера кивнула. Конечно, жена, кто же еще?

– Дело в том, – начал врач и запнулся, – дело в том, что…

– Тс-с, – приложила Вера палец к губам, – вы его разбудите.

Врач немного растерялся и отступил на шаг, раздумывая.

Вера вдруг поднялась, аккуратно пристроив руку Анатолия на кровати, и, ни на кого не глядя, прошла к окну и распахнула его. В комнату ворвался морозный зимний воздух.

– Свежий воздух… – задумчиво произнесла Вера. – Ему нужен свежий воздух. Нам всем нужен свежий воздух…