Читаем без скачивания Кража в Венеции - Донна Леон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– По-вашему, он мог их украсть? Поверьте, мой отец даже близко не подходил к Меруле за последние полгода, а может, и год!
Брунетти улыбнулся, довольный тем, что к его собеседнице вернулось хорошее настроение после странной реакции на имя контессы.
– Вам много известно о редких книгах?
– Вовсе нет. Отец иногда мне их показывал, объяснял, чем именно они ценны, но я не оправдала его надежд.
– Почему?
– Ну, я считаю, что старинные книги по-своему прекрасны – бумага, переплет, но особого восторга они во мне не вызывают. – Сказано это было так, словно синьорина Элеттра была недовольна собой. – В душе я не коллекционер. Не понимаю этого, не чувствую. – И, опережая следующий вопрос, добавила: – Не то чтобы я не любила красивые вещи. Я просто недостаточно дисциплинированна для того, чтобы не только собирать их, но и систематизировать, а именно этим, по-моему, и занимаются настоящие коллекционеры: стремятся заполучить экземпляр каждого объекта классификации, которая им интересна, будь то немецкие почтовые марки с цветочным рисунком, крышечки от бутылок Coca-Cola или… в общем, что бы они ни решили собирать.
– А если у тебя нет их энтузиазма… – начал комиссар.
– То ты никогда не почувствуешь их восторга, – закончила синьорина Элеттра. – Не говоря уже о том, чтобы понять его.
Настроение у нее улучшилось еще больше, поэтому Брунетти спросил:
– Так что насчет контессы?
Синьорина Элеттра тут же нахмурилась:
– А что с ней?
Комиссар мысленно прикинул, чем можно оправдать то, что он снова упомянул графиню в разговоре.
– Я хотел попросить вас узнать как можно больше о подарке, который она сделала библиотеке лет десять назад. Все, что вам удастся выяснить об условиях, на которых книги были переданы Меруле, может нам помочь, – пояснил Брунетти, вспоминая слова Патты о том, что контесса может потребовать книги обратно.
Склонившись над блокнотом, синьорина Элеттра записала его просьбу.
– Еще я был бы вам очень признателен, если бы вы навели справки об Альдо Франчини, проживающем в конце Виа-Гарибальди. Он преподавал в частной школе в Виченце, но последние три года там не работает. Его младший брат учился вместе с директрисой библиотеки Мерула, а ей сейчас пятьдесят с хвостиком. Так что наш синьор Франчини уже не молод.
– Что-то еще?
– Нужно проверить, как он связан с Церковью.
Синьорина Элеттра посмотрела на него и улыбнулась.
– Мы живем в Италии, комсиссарио!
– Ну и что?
– А то, что, хочется нам того или нет, все мы связаны с Церковью.
– С этим не поспоришь! – Это было первое, что пришло Брунетти в голову. – Особенно в случае с синьором Франчини: в свое время он был священником.
– Вот как?
– Да! – И комиссар повернулся, собираясь уходить.
Глядя ему в спину, синьорина Элеттра спросила:
– А какого рода информацию вы хотели бы получить об этом Альдо Франчини?
– Не знаю, – признался Брунетти. – Может оказаться, что он находился в читальном зале, по крайней мере некоторое время, когда там орудовал преступник. – И, видя, что девушка удивленно вскинула брови, добавил: – Последние три года синьор Франчини читал в Меруле труды по теологии.
– И сколько времени он там провел? За чтением?
– Я не спросил. Но думаю, что много. По словам библиотекаря, он стал там едва ли не сотрудником. Или чем-то вроде мебели.
– И он даже словом не обмолвился о том, что происходит? – спросила синьорина Элеттра.
– Возможно, он ничего не заметил.
– Зачитался бреднями святых отцов?
– Или же сидел, повернувшись лицом в другую сторону.
После короткой паузы девушка спросила:
– Мог ли он быть вовлечен в это преступление?
Брунетти пожал плечами.
– Это будет означать, что целых три года он сидел и читал труды по теологии или притворялся, что читает, – не знаю, что хуже. Можете ли вы вообразить себе алчность, которая подвигла бы человека на такие жертвы? – И прежде чем синьорина Элеттра успела ему ответить, добавил: – Но если он обстоятельно изучал их труды, то крайне маловероятно, что он как-то в этом замешан.
Девушка торопливо перевела взгляд на пустой экран монитора; она молчала так долго, что Брунетти решил, что ей больше нечего сказать.
– Вы правда так считаете? – спросила она наконец.
– Да.
– Поразительно! – сказала синьорина Элеттра и добавила, даже не пытаясь скрыть изумления: – Я тоже.
6
Брунетти постоял на лестнице, размышляя о том, почему они с синьориной Элеттрой склонны считать человека порядочным лишь на основании того, что он запоем читает в библиотеке теологические труды? Объяснений выбору синьора Франчини могло быть множество: например, он интересуется риторикой или историей, выискивает богословские противоречия и прочее. И все же и Брунетти, и синьорина Элеттра автоматически решили, что этот человек не может быть причастен к кражам и знать о них не знает – как будто покров презумптивной святости, присущей отцам Церкви, накрыл и его…
Брунетти не помнил, в каком духе Тертуллиан-теолог высказывался о кражах, однако его вряд ли причислили бы к отцам Церкви, если бы он не порицал воровство. А в заповедях говорится, что отца надо слушать. В которой из них? В четвертой?[46] Зато вожделение стоит в самом конце списка. Этот грех Брунетти считал чем-то вроде антипасто[47] к оруэлловскому «мыслепреступлению»[48]. Комиссар привык думать, что это нормально – желать чью-то жену или имущество. Разве не потому так популярны кинозвезды, разве не ради этого возводят королевский дворец в Казерте[49], покупают мазерати или роллс-ройсы? Зависть и вожделение у нас в крови…
Вернувшись к себе в кабинет, Брунетти сел за стол и, забыв о разнице в часовых поясах, решил позвонить на кафедру истории Университета Канзаса. Набрал номер и после пяти гудков услышал сообщение автоответчика о том, что кафедра работает с девяти до шестнадцати ежедневно, с понедельника по пятницу, так что «Нажмите, пожалуйста, цифру “один” и оставьте ваше сообщение». Брунетти объяснил по-английски, что он комиссар итальянской полиции и будет признателен, если ему перезвонят или пришлют имейл. Назвал свое имя, номер телефона и электронный адрес, поблагодарил и повесил трубку. Брунетти посмотрел на часы, на пальцах обеих рук подсчитал, который теперь час в Канзасе. Оказалось – середина ночи. Зная, что полагаться на технику и офисных сотрудников довольно рискованно, он включил компьютер и нашел имейл-адрес кафедры истории Университета Канзаса. Изложил подробнее, что ему нужно, указал имя Никерсона и область его исследований, а также кто подписал рекомендательное письмо, и попросил, как о любезности, ответить поскорее, ведь речь идет о правонарушении.
Брунетти быстро просмотрел входящие сообщения электронной почты, но ничего интересного для себя не нашел, хотя некоторые адресаты требовали срочного ответа. Затем открыл базу данных квестуры, раздел «Аресты за последние десять лет», и вбил имя «Пьеро Сартор». Подумав немного, добавил «Пьетро» – чтобы уж наверняка. Получил два совпадения, одно – на Пьеро, второе – на Пьетро. Но возраст (первому –
