Читаем без скачивания Метафизика власти - Александр Рубцов

Нация как бандит-гастролер во времени собственной истории. Аминь.

Идеология и идея

При всех реверансах в адрес свободы идеологией российской власти остается этатизм: в экономике (собственность и контроль), в политике (государство как одинокий политик), в социальной (апофеоз распределения) и духовной сфере (от огосударствления РПЦ до насаждения имперских страстей).

Чтобы делать стратегию на идее сильного государства, такое государство надо иметь. У нас его нет, и неясно, когда будет. Есть иллюзион силы.

Наказание свободой

Идеи, которые мы не выбираем

Разговор о национальной идее, как Гераклитов огонь – «мерами возгорающийся и мерами потухающий». Логику этого возгорания понять трудно (если она вообще есть). Кажется, все здесь обусловлено исключительно прихотями начальства, в целом весьма случайными. Страна задумывается о высших смыслах своего существования, лишь после того как кто-то на высшем уровне что-то по этому поводу заявит.

Тем не менее предмет интересен сам по себе и заслуживает разговора безотносительно к откровениям президентов и спичрайтеров. Прежде чем изобретать каленые формулировки, надо ответить на ряд общих вопросов.

Есть или нет?

Идея может быть, даже если она не «отлита в граните» найденного слова, фразы, текста. Страна может понимать себя, знать смысл происходящего с ней в истории и в данный момент, даже если нет ссылки, по которой все это находится в компактном и доступном виде. Не хочется унижать себя сравнениями и примерами – они и так на слуху. По сути, такова любая страна, знающая свою природу и миссию, совершающая историческое усилие, выводящее из провала или на новый уровень.

Мы ничего такого не знаем и, похоже, знать не хотим. Такой смысл сейчас вряд ли приживется, даже если он объявится решением РАН, патриаршим собором, постановлением ЕР или указом президента. Либо обозначится смысл, который не пройдет идеологической цензуры и не будет воспринят возгордившейся массой, либо выйдет самодовольная, напыщенная бессмыслица. Или будет предъявлено нечто столь же высокомерное, сколь и неосторожное, – готовый предмет для пародий. Не зря президент только что все упаковал в «патриотизм», аккуратно обойдя наше моральное превосходство над Западом и миссию разрушения однополярности – еще одну Великую Победу с освобождением самих себя и всех, включая Европу.

Нужна – не нужна?

Патовые ситуации возможны, когда в идее нет живой потребности. У нас не тот случай. Страна попала в историческую ловушку. Ресурсная модель, об исчерпании которой говорили все, включая руководство, схлопывается раньше, чем ожидалось, – на глазах. Энергетическая сверхдержава носится по мировому рынку с дешевыми углеводородами и уже готова ради идеи строить трубы, не договорившись о цене. Переориентацию вектора развития «с сырьевого на инновационный» заменили переориентацией потоков. Прорыв в качестве и во времени заменили разворотом в пространстве, вертикаль уложили в горизонталь, историю в географию. Будущее нас отвергло, теперь Китай предает в лучших чувствах.

Это тупик, в котором РФ уже «начинает обустраиваться». Пока мы тут актерствуем, позируем и занимаемся читкой, страна движется к полной гибели всерьез. Она не исчезнет вовсе, но ее уже не будет в том качестве, в каком это место веками называлось Россией.

Необходим мегапроект – как ни отвратительно слышать такое в эпоху постмодерна в стране, изнасилованной эпохальными идеями. Но альтернатива – самоубийственная инерция без каких-либо шансов. Безотносительно к реализуемости такого проекта можно хотя бы «сесть в ту сторону». Можно даже делать движения в правильном направлении, смягчая посадку. Нам же со страху предлагают «патриотизм», смягчающий посадку самой власти накануне обвала.

Тон

Еще до придумывания каких-либо идей важно уловить их тональность. Когда страна цветет, правит морями и прирастает колониями, естественно задуматься о «миссии белого человека». Но нелепо взваливать на себя глобальные задачи, когда дома разор. Когда дела идут, можно с приятностью культивировать american exceptionalism, canadian identity или Nihonjinron – japanese uniqueness. Если же в стране «свой» кризис, если ей необходимо преодолеть поражение или отставание, тон должен быть самокритичным и деловым, мобилизующим не на победные рейтинги, а на работу, часто неприятную.

Идейный жанр нашего официоза – «Подвиг разведчика» в стиле «Кубанских казаков». Героическое подобострастие, инновационный сервилизм. Трудно представить встречу российских писателей с царем или генсеком с приглашениями от Лермонтова, Толстого, Достоевского, Шолохова, Солженицына и Пастернака. Заигрывание с символами великой культуры начисто игнорирует ее ключевые установки – критику действительности и безжалостную самокритику, рефлексию, дистанцирование от власти, неприятие обывательской надутости, государственного самодовольства и украшательства. Это культурная измена и полное непопадание в тональность задачи, грубая ошибка в выборе между «Как все замечательно!» и «Что не так?».

Размер

Идеи бывают историческими, даже вневременными, но острые ситуации требуют ситуативных решений. Когда надо срочно понять, что делать здесь и сейчас (и что надо было делать еще вчера), вопрос «кто мы?» может показаться излишеством. Конечно, важно, с какой идентичностью помирать, но можно дерзнуть и хотя бы попытаться остановить процесс.

У нас сложнее. Что делать – более или менее понятно. Страна в истории движется в направлении свободы, но рывками и с откатами в реакцию. В этом гибриде побеждает то цивилизация, то дикость, в сравнении с которой варвары – приличные, продвинутые люди, впитывающие культуру, которую они разрушают. Эти не впитывают. Общество превращают в стадо «политических животных» уже не в метафорическом смысле.

Вопрос тогда не в том, что делать, а почему не получается, систематически и хронически. Почему из просветов мы ухитряемся возвращаться в такой мрак, в какой мало кто в истории возвращается с такой скоростью, так далеко и так радостно? Здесь текущие политические задачи смыкаются с неизменным «какие мы?», с анализом тупиков и развилок отечественной истории, всех этих «вечных возвращений». Опасно затеваться снова, когда не ясны причины прежних неудач.

И уж тем более все безнадежно, если из истории лепят героический миф, приучающий людей слепо гордиться, вместо того чтобы думать и что-то всерьез делать, в том числе с собой.

Проблема

Ресурсная, сырьевая традиция в нашей истории странно перемежается с открытием, творчеством, инициативой, производством. Противоречие болезненно. Подвиги самоотречения и высочайшей морали сочетались здесь с редкостной подлостью и коллективной низостью масс. Окна в Европу именно прорубались, причем в курной избе. Это казалось неизбывным. Сталин принял страну с сохой, а оставил ее с атомной бомбой, но в лаптях.

Ресурсно-мобилизационные модели исчерпаны. За имитацию вставания с колен многим неловко уже сейчас, остальным станет неловко завтра. Если и дальше относиться к народонаселению как к расходному материалу, страна обречена. Сейчас проблема усугубляется – одна за другой закрываются возможности хоть какого-то ее решения в будущем.

Чтобы развернуть или хотя бы приостановить процесс, надо менять модель политики и идеологии, работать с архетипами. То есть власть должна либо сама себя за волосы вытащить из болота вместе со страной, либо, что называется, «ножками откинуть табуретку». Вместе с героическими идеями.

Беззащитные чувства

Общественная палата отметилась новой инициативой – защиты патриотических чувств. Оказывается, в эту тему можно вступить дважды: с таким проектом выступала фракция СР еще в 2013 г. Предлагается ввести санкции за оскорбление расчувствовавшихся патриотов: штрафы до полумиллиона и сроки до пяти лет.

СМИ отстрелялись короткими очередями с едкими заметками: идея абсурдна со всех точек зрения. Наиболее сервильные издания просто проигнорировали событие, дабы не повторился казус с недавним заявлением президента о патриотизме как национальной идее: тогда в комментариях был сплошной поток издевательских, озлобленных записей – и ни слова поддержки. Тем не менее похоже, что риски нового изобретения серьезнее того, что уловлено беглым остроумием прессы.

Такие эксцессы – предмет для психоанализа и «шизоанализа» (в терминологии Делёза и Гваттари). Симптомы любви, но не к Отечеству. Слишком видна связь с недавним заявлением лидера о патриотизме как единственной объединяющей идее нации. Там неудачно сказали и забыли – здесь пошли круги по воде.