Читаем без скачивания Том 4. Властелин мира - Александр Беляев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Еще немного терпения, моя дорогая! Я скручу по рукам наших последних соперников, брошу их к твоим ногам, как военную добычу, и тогда…
Вошел Зауер и почтительно поклонился Эльзе. Она ответила ему любезным кивком головы.
– Простите, пожалуйста, что я беспокою вас. В гостиной вас, Штирнер, ждет какой-то господин, говорит, что явился по неотложному делу. Я сильно подозреваю, что это агент Шумахера. Он лично желает переговорить с вами.
Штирнер вышел.
– Ну, как Эмма? – спросила Эльза.
– Благодарю вас… Все хорошо…
– А что я вам говорила? Ведь я была права! Напрасно волновались. У Эммы будет ребенок!.. Подумать только! Ей самой в куклы еще играть. Я непременно зайду к ней сегодня…
– Она будет очень рада вас видеть.
Штирнер вернулся.
– Вы не ошиблись, Зауер. Старая лиса Шумахер готов в последнюю минуту предать своего союзника, если только я приму его к себе на правах компаньона… И запугивает, и сулит всякие выгоды – словом, пускает весь арсенал своей спекулятивной мудрости.
– Что же вы ответили?
– Я сказал: передайте господину Шумахеру, что мне ни компаньоны, ни гувернантки не нужны. Садитесь, Зауер, с нами завтракать.
Они весело болтали, как люди, связанные искренней дружбой и взаимным уважением. От прежних бурь не осталось и следа.
II. Побеждает сильнейший
В тот день, когда правительство должно было утвердить новое акционерное общество, объединявшее банки Мюнстерберга и Шумахера, Штирнер вызвал к себе Зауера рано утром и отдал приказ:
– Продайте все акции Мюнстерберга и Шумахера, спустите все до последней бумаги.
– Но они поднялись за одну ночь на двадцать шесть пунктов. Получены достоверные сведения, что утверждение акционерного общества обеспечено. Мне кажется…
– Не беспокойтесь ни о чем и выполните точно мой приказ. Поезжайте сейчас же на биржу сами и сообщите мне обо всем по телефону.
Зауер пожал плечами и уехал.
А через час уже звонил телефон.
– Акции берут нарасхват. Они идут в гору.
– Отлично, Зауер. В котором часу заседание правительства?
– В два часа дня.
– Успеете за это время продать все акции?
– Для этого достаточно часа.
– Тем лучше. Телефонируйте мне через час.
Не прошло и получаса, как Зауер сообщил:
– Акции проданы все до единой. На бирже творится что-то невероятное. Толпа запруживает всю площадь перед биржей. Уличное движение приостановлено. С большим трудом проезжают трамваи, автомобили не могут…
– Это мне неинтересно. Как наши акции?
– Увы, понижаются.
– Великолепно. Выждите, когда они понизятся еще больше, и тогда начинайте скупать…
– Людвиг, ты очень занят? – спросила Эльза, входя в кабинет.
– …Скупите все, что будут предлагать, – продолжал Штирнер говорить в телефон. – Звоните почаще. – И, обратившись к Эльзе, сказал: – Да, я очень занят, дорогая. Завтракай одна. Сегодня я не отойду от телефона весь день и, вероятно, всю ночь.
Эльза сделала недовольный жест. Штирнер положил трубку телефона и подошел к Эльзе.
– Что делать, милая, потерпи. Сегодня я даю генеральное сражение. Я должен его выиграть, а завтра ты будешь некоронованной королевой, в твоих руках будут богатства…
– Людвиг! – с упреком сказала Эльза.
– Ну хорошо, не буду говорить об этом. Как Эмма? Ты была у нее?
– Врач сказал, что у нее почки не в порядке – кто бы мог подумать? – и ей опасно иметь ребенка…
– Так, так, – рассеянно слушал Штирнер.
– Но она говорит, что умрет, но не откажется от ребенка.
– Так, великолепно.
Опять затрещал звонок. Штирнер вздрогнул и, наскоро поцеловав Эльзу в лоб, сказал ей:
– Будь умница, не скучай. Когда все это кончится, мы с тобой поедем на Ривьеру. Алло! Я слушаю.
Эльза вздохнула и вышла.
– В двенадцать часов? То есть через час? Тем лучше! Как только вы узнаете о решении правительства, непременно сообщите…
Бросив трубку, Штирнер в волнении зашагал по кабинету.
– Вместо двух правительство решит этот вопрос в двенадцать. Значит, действует! Теперь я верю в успех, как никогда. А если здесь победа, то победа во всем! И Штирнер всесилен!
Он закинул голову назад, полузакрыл глаза и застыл на минуту с улыбкой на лице.
– Однако не время упиваться властью. Надо собрать все силы для последнего удара.
Штирнер пошел в свою комнату и заперся на ключ.
Через час он вышел усталый, побледневший, поправил нависшую на лоб прядь волос, опустился в кресло и полузакрыл глаза.
Звонок. Штирнер вскочил, как на пружине, и сорвал телефонную трубку.
– Алло! Да, да, я… Это вы, Зауер?
Но звонил не Зауер, а один из агентов Штирнера, Шпильман.
– Ошеломляющая неожиданность! Только что кончилось заседание. Правительство отклонило утверждение устава акционерного общества. Шумахер, бывший на заседании, крикнул в лицо министру: «Предатель!» Мюнстерберга хватил удар, и он в бессознательном состоянии отвезен домой.
Штирнер не дослушал. Дрожащей от волнения рукой он опустил телефонную трубку и так громко крикнул на весь кабинет: «Победа!», что проснулся лежавший у его кресла Фальк и, вскочив, с недоумением посмотрел на своего хозяина.
– Победа, Фальк! – Бросив в угол кабинета платок, Штирнер приказал: – Пиль!
Собака в несколько прыжков добежала до платка, схватила его и принесла хозяину.
– Вот так все они теперь! Ха-ха-ха!.. – нервно смеялся Штирнер. Он поднял собаку за передние лапы и поцеловал ее в лоб. – Но их я не буду целовать, Фальк, потому что они глупее тебя и они меня ненавидят. О, тем приятнее заставить их носить поноску!
Опять звонок.
– Зауер? Да, я уже знаю. Мне сказал Шпильман. Как реагирует биржа?
– Взрыв бомбы произвел бы меньшее впечатление. Биржа превратилась в сумасшедший дом.
– Акции Мюнстерберга?
– Головокружительно падают. Вы гений, Штирнер!
– Теперь не до комплиментов. Когда акции крахнувших банков будут котироваться по цене оберточной бумаги, можно будет скупить их… Мы сумеем вернуть им ценность. Но это успеется. Дело сделано, и вы можете уехать, Зауер!
– Я не могу выйти. Люди превратились в обезумевшее стадо. Сюда не могут даже пробраться санитары «Скорой помощи», чтобы унести упавших в обморок и смятых толпой.
– Ну что ж, если вы лишены свободы, сообщите мне, что у вас делается.
И Зауер сообщил. Фондовые маклеры устроили десятиминутное совещание, на котором решили, что удержать бумаги Мюнстерберга, Шумахера и всех связанных с ними банков нет никакой возможности. Крах совершился. Каждая минута приносила разорение целых состояний. Бумаги ежеминутно переходили из рук в руки. После полуночи нервное напряжение достигло наивысшей точки. Не только площадь перед биржей, но и соседняя площадь были запружены автомобилями крупных держателей бумаг. Они сидели в своих лимузинах всю ночь, бледные и утомленные, с блуждающими глазами. Бюллетень за бюллетенем приносили вести о непрестанном понижении курсов. Эти курсы передавались по телефону, но уже в момент отправки телефонограммы не соответствовали действительности. Толпы людей, как во время стихийного бедствия, разбили лагерь на соседнем бульваре и платили за право сидеть на бульварной скамейке больше, чем стоит номер в лучшей гостинице. Под утро два маклера и один банкир впали в буйное помешательство.
– Смерть Штирнеру! – кричал маклер. С большим трудом удалось отвезти помешанных в больницу.
Только когда забрезжил рассвет, волнение улеглось, как пламя догоревшего пожара. Вчерашние богачи выходили из биржи постаревшими на десять лет, сгорбленными, поседевшими, с дрожащими ногами. Толпа поредела. Зауер наконец получил возможность выйти из здания биржи и, шатаясь от усталости, вдохнул полной грудью свежий воздух.
«Такая же паника царит сейчас во всей стране… – подумал он. – В эту ночь разорились сотни тысяч людей, миллионы мелких вкладчиков потеряли свои сбережения. Этот сумасшедший кричал о Штирнере, винил во всем его. Но Штирнер не виноват. Побеждает сильнейший. Штирнер молодец. Гениальная голова!»
Зауер улыбнулся и тотчас устало зевнул.
А Штирнер, получив от Зауера последнее сообщение по телефону, встал из-за стола и сладко потянулся. Его волнение улеглось. Он испытывал чувство той приятной усталости, которое охватывает человека, когда он хорошо поработал и доволен результатами труда. Он победил. И его победа больше, чем победа над банкирами и министрами. Он победил сопротивляемость человека! Готлибы, Эмма, Зауер, Эльза… Теперь вот они!..
– Никто в мире больше не может сопротивляться мне, весь мир скоро будет моей собственностью! – гордо сказал он.
