Читаем без скачивания Лицо под вуалью - Рут Ренделл

– Я возражаю. – Дороти вела себя грубо, но в ее поведении даже не было вызова – это была бескомпромиссная, откровенная грубость, и она смотрела прямо в глаза собеседника. – Нет никаких причин, по которым я не должна присутствовать. Это мой дом, и я буду нужна, чтобы правильно изложить факты.

Клиффорд при этом не покраснел и не побледнел – он даже не поморщился. Парень просто уставился прямо перед собой, словно думал о чем-то очень печальном. Давно, очень давно, Майкл понял, что нельзя позволять людям взять верх над собой. Адвокатам – да, иногда это неизбежно, но не людям без специального образования.

– В таком случае я попрошу вас поехать со мной в полицейский участок, мистер Сандерс, – заявил инспектор.

– Он не поедет. Он болен, у него простуда, – парировала женщина.

– Жаль, но вы не оставляете мне выбора. У меня здесь машина, мистер Сандерс. Не хотите надеть пальто? Ночь ненастная и сырая.

Дороти уступила: она ушла в свою комнату, из которой только что вышла, и громко хлопнула дверью, не потому что рассердилась, а с определенным расчетом. Бёрден не принимал избитую истину, что грубияны уступают, если им оказывают сопротивление, но тем не менее он давно понял, что обычно это правда. Извлечет ли Клиффорд пользу из его примера? Вероятно, нет. Для него все зашло слишком далеко, ему необходима более профессиональная помощь. И именно об этом инспектор задал ему первый вопрос, когда они уселись в мрачной столовой, где стояли только стол, твердые стулья с прямой спинкой и телевизор. На одной стене висело зеркало, на другой – большая, темная, очень плохая картина маслом, изображающая парусник в бурном море.

– Да, я хожу к Сержу Олсону. Он занимается чем-то вроде юнговского психоанализа, – рассказал молодой человек. – Вам нужен его адрес?

Бёрден кивнул и записал адрес психолога.

– Можно спросить, зачем вы ходите к… доктору Олсону, правильно? – поинтересовался он.

Клиффорд, у которого не проявлялось никаких признаков простуды, приписываемой ему матерью, смотрел на зеркало, но не на то, что в нем отражалось. Инспектор готов был поклясться, что он не видит своего собственного лица.

– Мне нужна помощь, – ответил парень.

Что-то в неподвижности его фигуры, его застывшей позе и мрачности его взгляда удержало Бёрдена от развития этой темы. Вместо этого он спросил, был ли Клиффорд у психотерапевта в четверг во второй половине дня и в котором часу ушел оттуда.

– Я обычно хожу к нему в это время, с пяти до шести, – ответил Сандерс. – Мама сказала мне – вы знали, что я был на автостоянке. То есть что я поставил там машину.

– Да. Почему вы не сказали нам об этом с самого начала?

Молодой человек перевел взгляд не на лицо Бёрдена, а на середину его грудной клетки. И когда он ответил, полицейский узнал эти выражения, эту манеру речи: люди, проходящие лечение, какими бы заторможенными, сдержанными и встревоженными они ни были, неизбежно подхватывают эту манеру. Он уже слышал такое раньше.

– Я почувствовал угрозу, – сказал Клиффорд.

– Что вам угрожало?

– Я бы хотел сейчас поговорить с Сержем. Если б меня хоть как-то предупредили, я бы постарался назначить с ним встречу и обсудить это с ним.

– Боюсь, вам придется удовольствоваться мной, мистер Сандерс.

На секунду Бёрден испугался, что сейчас столкнется с полным молчанием, против которого даже опытный детектив почти бессилен. Теперь с той стороны, где находилась миссис Сандерс, доносились какие-то звуки. Она была на кухне, ходила по ней, издавала ненужный шум, со стуком ставила посуду и хлопала дверцами буфета, вместо того чтобы закрыть их тихо. Чем бы хозяйка дома там ни занималась, она хотела помешать их беседе. Майкл поморщился, когда что-то разбилось: она выронила какой-то предмет на каменный пол. А затем он услышал другой звук – инспектор к тому моменту поднялся на ноги и стоял у окна, – и это был очень далекий грохот взрыва. Он замер неподвижно, приложив ухо к стеклу, и прислушивался к затихающему эху, но перестал думать об этом, когда Клиффорд заговорил:

– Я попытаюсь рассказать вам, что произошло. Мне следовало рассказать вам раньше, но я чувствовал угрозу. Я и сейчас ее чувствую, но будет еще хуже, если я вам не расскажу. Я ушел от Сержа и поехал на автостоянку, чтобы забрать мать. Я увидел, что там лежит мертвый человек, еще до того, как поставил машину. Я пошел посмотреть на него, то есть после того, как поставил машину, – потому что я собирался вызвать полицию. Было понятно, что этого человека убили. Я с самого начала это понял.

– В котором часу это было?

Парень пожал плечами.

– О… вечером. В начале вечера. Мама хотела, чтобы я приехал туда в четверть седьмого. Думаю, это произошло раньше – должно было произойти раньше, потому что ее там не было, а она никогда не опаздывает.

– Почему вы не вызвали полицию, мистер Сандерс?

Молодой человек посмотрел на картину на стене, а потом – на темное, блестящее окно. Бёрден видел его отражение в стекле – бесстрастное, можно сказать, лишенное любых чувств.

– Я подумал, что это моя мать, – ответил его собеседник.

Майкл оторвал взгляд от отражения в темном стекле.

– Что?

Терпеливо, тяжело, почти полным грусти голосом, Клиффорд повторил сказанное:

– Я подумал, что это моя мать.

А она подумала, что это ее сын. Что не так с ними обоими, если каждый из них ожидал найти другого мертвым?

– Вы подумали, что миссис Робсон – это ваша мать? – Между этими двумя женщинами было некоторое сходство, с удивлением подумал Бёрден, то есть чужому человеку оно могло почудиться. Обе были пожилыми, худыми и седыми, на них была одежда почти одинакового цвета… Но чтобы сын одной из них мог их перепутать?..

– Я понял, что это в действительности не моя мать, – рассказывал тем временем этот сын. – Ну, после первого потрясения – понял. Не могу объяснить, что я чувствовал. Я мог бы рассказать Сержу, но вы, мне кажется, не поймете. Сначала я думал, что это моя мать, потом понял, что это не она, а потом подумал, что кто-то это делает, чтобы меня… шокировать. Я подумал, они положили это туда, чтобы меня достать… Нет, не совсем так… Я же говорю, что не могу объяснить. Могу только сказать, что это заставило меня запаниковать. Я решил, что это какой-то ужасный розыгрыш, которым меня преследуют, но понимал, что этого не может быть. Я понимал и то и другое одновременно. Я был совершенно сбит с толку… Вы не понимаете, правда?

– Я бы не сказал, что понимаю, мистер Сандерс. Но продолжайте.

– Я сказал, что запаниковал. Моя Тень полностью завладела мною. Я должен был выбраться оттуда, но не мог просто оставить это лежать там вот так. Другие люди увидят, как я увидел. – Теперь лицо Клиффорда залилось темной краской, и он крепко сжал кулаки. – У меня была старая штора в багажнике, которой я накрывал лобовое стекло в холодную погоду. Я накрыл ее этой шторой. – Он вдруг закрыл глаза – плотно сжал веки, будто хотел лишиться зрения, ослепить себя. – Тело не было накрыто, когда я его нашел, тогда не было. Я его накрыл, а потом ушел, убежал. Я бросил машину и выбежал из автостоянки. Кто-то был в лифте, поэтому я побежал по лестнице. Я направился домой, выбежал на улицу сзади, а потом побежал домой.

– Вам тогда не пришло в голову, что следовало бы позвонить в полицию?

Парень открыл глаза и выдохнул воздух. Бёрден повторил свой вопрос, и Клиффорд ответил уже с некоторым отчаянием в голосе:

– Какое это имело значение? Кто-нибудь им позвонит, я это понимал. Необязательно я.

– Вы вышли через ворота для пешеходов, полагаю. – Инспектор вспомнил показания Арчи Гривза о том «бегущем мальчике», которого он принял за испуганного воришку. И еще вспомнил, что сказал тогда Вексфорд насчет топота ног по ступенькам лестницы на автостоянке. В том лифте спускался сам Вексфорд.

– Вы бежали до самого дома? – спросил Майкл. – Это почти три мили.

– Конечно.

В голосе Сандерса зазвучало презрение, и Бёрден оставил эту тему.

– Вы были знакомы с миссис Робсон?

На лице Клиффорда опять появилось отсутствующее выражение, и цвет его стал прежним – землисто-бледным. Парень ни разу не улыбнулся – трудно было даже представить себе, какой может быть его улыбка.

– Кто такая миссис Робсон? – спросил он.

– Бросьте, мистер Сандерс. Вам это хорошо известно. Миссис Робсон – это та женщина, которую убили.

– Я вам уже сказал, что думал – это моя мать.

– Да, но когда вы поняли, что это не она?

Молодой человек в первый раз посмотрел Бёрдену в глаза.

– Я больше не думал. – Это был поразительный ответ. – Я вам же сказал – я не думал, я запаниковал.

– Что вы только что имели в виду, когда упомянули вашу «тень»? – задал инспектор еще один вопрос.

Неужели Клиффорд Сандерс посмотрел на него с жалостью?

– Это отрицательная сторона личности, не так ли? Сумма наших нехороших качеств, которые мы хотим скрыть.