Читаем без скачивания Волчий билет - Николай Леонов

– Обязательно. Раз личная корысть была, значит, говоришь правду. Так мальчики ее найдут?

– На все сто. Колян с ней месяц крутил и дома у нее бывал. Конечно, Платиновой из-за сотни поднимать кипеж несолидно. Но я сошлюсь на принцип: соплячка берет в долг и не отдает.

– Девчонку не трогать, может, у нее теперь и денег таких нет. Нужны все ее данные: фамилия, имя, отчество, адрес. – Гуров вынул из кармана сто долларов, положил на стол. – Мальчикам.

– Обижаете, Лев Иванович.

– Теперь это мое дело, а не твое. И не спорь. – Гуров поднялся. – Будут результаты, позвони.

Гуров приехал от Вики в министерство около четырех, коротко здороваясь на ходу и не очень вежливо пресекая вопросы коллег о том, есть ли новости, прошел в кабинет.

Сыщик достал уже из кармана ключи, когда услышал за дверью разговор, шагнул через порог и, к своему удивлению, увидел Станислава, а на стуле, боком к его столу, сгорбился неизвестный, который, несмотря на лето, держал на коленях замызганную кепку. Рабочий класс редко попадал в данный кабинет. Гуров предположил, что это водопроводчик, оказавшийся на крыше правительственного дома в момент трагедии.

Увидев Гурова, Станислав вскочил, чего не делал никогда, не считая бесконечных шуточек и буффонад. Еще больше втянув голову в плечи, поднялся со стула и допрашиваемый, понял, что вошло начальство. Гуров подмигнул Станиславу, неодобрительно покачал головой, указал рукой на стул:

– Здравствуйте, продолжайте свой разговор, – и сел за свой стол.

– Гражданин начальник, это не разговор, из меня душу с раннего утра вынимают! – Голос у мужичонки оказался на удивление басовитый.

– Да, не повезло вам…

– Фокин Василий Борисович, – подсказал Станислав.

– Оказались вы в ненужный момент в ненужном месте. Извините, господин полковник, ворвался не вовремя, не мог предположить, что наши друзья так оперативно откликнутся на нашу просьбу. Разрешите нарушить вашу беседу, раз у Василия Борисовича претензии, может, я смогу чем помочь.

– С начальством не спорят, – изображая недовольство, ответил Станислав.

– Так чем вы недовольны, Василий…

– Простите, что перебиваю, господин генерал, но я привык, чтобы меня Васей звали, – сказал Фокин.

– А я не генерал, а полковник, и зовут меня Лев Иванович. Вот и познакомились, Василий. Повернитесь ко мне лицом и жалуйтесь, выкладывайте все, – сказал Гуров.

Фокин развернул стул, уселся, даже выпрямился.

– Схватили меня вчера вечером – и за решетку. Вечером ни куска хлеба не дали, утром какая-то бурда, и уговаривают, чтобы я признался, что тех ребят с крыши скинул.

– Непорядок, – согласился Гуров. – Станислав, будь другом, принеси нам из буфета перекусить, мне тоже. А Василию пару банок пива. Василь, поешь – признаешься?

– Да ни в жизнь. Зачем же я такой грех на душу брать буду! – возмутился Фокин.

– Плохо, – Гуров осуждающе покачал головой. – Но ты, Станислав, все равно неси. Он сейчас голодный и злой, пожует, выпьет, может, и подобреет.

– Тогда и есть не буду! – заявил Фокин.

– Так не пойдет, я буду есть, а вы – смотреть, не по-людски. – Гуров кивнул Станиславу на дверь. Когда Станислав вышел, сыщик спросил:

– Василий, вы водопроводчик, обслуживаете только данный дом или еще несколько?

– Я с одним-то еле справляюсь! – зло ответил Фокин.

– Что так? Добротный дом, поставили недавно, должно все работать исправно, – удивился Гуров.

– Мы тоже давно должны жить при коммунизме. – Фокина замучили длинными допросами, человек был обозлен до предела, Гуров понимал, что беседовать с ним сейчас практически бессмысленно.

– Сколько классов окончили? – свернул сыщик разговор в сторону.

– Я МВТУ с отличием окончил! – ответил с вызовом Фокин.

– Молодец, мне бы такой институт в жизни не осилить, – признался сыщик. – Я в технике – полная бездарность.

– Надо же такое придумать, уговаривать человека признаться в том, чего он не делал, да к тому же в бессмысленном, жестоком убийстве? – Фокин вскочил со стула, потоптался и сел на место. – У вас в голове такое умещается?

– У меня нет, – признался сыщик. – А я вас и не уговариваю. Вас прокуратура допрашивала?

– Допрашивала. Так он для виду писал, я же видел. Морда равнодушная, скучающая, вижу, приказали человеку, он выполняет, сам в дело не верит. Из всех, что меня пытали, прокурорский один с мозгами оказался.

– Извините. – Гуров снял трубку, набрал номер Гойды; когда тот ответил, сыщик сказал: – Ты по моему делу водопроводчика с высшим образованием допрашивал?

– Обязательно, – передразнивая Гурова, ответил Гойда. – Чекисты от безысходности умом двинулись. Я им так и сказал, человек, мол, к истории отношения не имеет и санкцию на арест даже не просите.

– Умница, но у них свои семьдесят два часа имеются, – возразил Гуров. – За такой срок из здорового больного изготовить можно.

Фокин слушал с интересом, а сыщик, нарушая все инструкции, вел разговор с одной целью: во что бы то ни стало успокоить подозреваемого и расположить к себе.

– Зачем звонишь? – спросил следователь.

– Беседую с человеком, интересно твое мнение, – усмехнулся Гуров.

– А он что, еще под стражей? – возмутился следователь. – Экспертиза установила, что Фокин к погибшим не подходил, на нем туфли с характерным рисунком. Извини, Лев Иванович, я занят, – он положил трубку.

– Ну, что он говорит? – спросил Фокин.

– Секрет. Василий, вы в котором часу приходите на работу? – спросил сыщик.

– Так по-разному, – уже миролюбивее ответил Фокин, который почувствовал, что новый начальник ничего «грузить» на него не собирается. – Обычно прихожу к восьми, ежели какое ЧП, так и ночью работаю.

– Да какое же ЧП в таком доме может произойти? – удивился Гуров. – Не новостройка, дому не сто лет.

– Ну а если полную ванную воды напустить? Или молотком кран спьяну расхерачить? Да я всего и не упомню, чего господа выделывают. К тому же я числюсь водопроводчиком, я и слесарь, и сантехник, и еще черт знает кем работаю.

– Василий, а когда вы познакомились с Антоном Сергеевым? – невзначай спросил Гуров.

– С парнем, что на крыше… – Фокин запнулся.

– Вы говорите, что на работу приходите к восьми. Так? – Сыщик сделал вид, что слов Фокина не расслышал. – Так зачем вы в шесть утра на крышу полезли? Вызов был или как?

– Вот! – Фокин указал на Гурова пальцем. – Человек сто мне этот вопрос задали, я отвечаю, мне никто не верит. Нет, прокурор мой ответ записал, душу не вынимал.

– Не прокурор, а следователь прокуратуры, – поправил Гуров. – Что же вы следователю ответили?

– Правду, что и всем. У меня с похмелья бессонница, и встал я в пять утра. Опохмелиться дома нечем, я на улицу подался. Куда идти? Ноги сами на работу ведут, в доме народ богатый живет, случается, поутру только с гулянки молодежь возвращается. Пришел, сержант дремлет, одним глазом на меня глянул, отвернулся. Я походил у подъезда, никого, и тут вспомнил, что под крышей у меня один вентиль тек, – Фокин говорил быстро, чувствовалось, что данную историю рассказывал уже неоднократно. – У меня ключи от черного хода имеются, я дом обошел, на лифте поднялся на чердак. Прошел чуток, слышу, с крыши музыка гремит. Думаю, что за черт, как такое может быть, и на крышу вышел. Там ходов, переходов не счесть. Музыка гремит совсем рядом. Мне любопытно, я этот куб, что на новых домах на крышах ставят, обошел, смотрю, парочка сидит, обнявшись, рядом магнитола стоит. Ну, ребята сидят не так, чтобы ноги свисали, да там так и не сядешь: низенький, кирпича в два, но барьерчик имеется.

Я крикнул, мол, не валяйте дурака, валите отсюда. Они не слышат, у них граммофон-то рядом гремит. Я ближе подошел, снова кричу, тут Антон встал, девчонку на руках держит, я испугался. Думаю, может, наркоманы или пьяные, я их напугаю, они свалятся, так я виноват буду, скажут, чего кричал? Я повернулся и в дверь ушел. Шага не сделал по лестнице, слышу крик. Но не ребята кричали, голос мужской, низкий. Я ходу, в лифт, спустился, дом обошел, там люди, обступили что-то, головы задирают, руками наверх тычут. Я понял, что шарахнулись мои голубки. Я нормальный мужик, мне лишнего не надо, я и ушел. Они люди богатые, с властью пусть сами разбираются.

В кабинет вернулся Станислав, принес тарелки с сосисками, две банки пива, бутылку колы.

Гуров сказал:

– Давай, Василий, перекусим, потом расскажешь. – Он взял колу, пару сосисок, остальное подвинул Василию, тот поблагодарил, начал быстро есть.

Гуров ел нехотя и без злости, даже равнодушно, думал, что народ дошел до края черствости, никому ничего не надо, лишь бы день прожить. Спившийся человек работает в доме, где живет правительство, значит, местный фээсбэшник тоже пьет без просыпу. Опер-первогодок сообразит, что по сотне причин Василий не годится на роль убийцы. И прекрасно сообразили, но двое-трое решили карьеру сделать, ведь «сверху» сказали, что нужен убийца, начали выжимать из мужика признание. Разумные отстранились, им все равно, безразлично, кто погиб, как, лишь бы их лично не трогали. Никакой, даже самый продажный прокурор не даст санкцию на арест Фокина, и судебная перспектива у такого дела нулевая. Мало ли чего хочет богатенький папаша, которому выгодно на каждом углу кричать, что его единственного сына убили, а не свалился он с крыши, объевшись наркотиков.