Читаем без скачивания Новые дороги - Галина Дмитриевна Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мия…
Миечка, любимая…
Адриенна
Джеронимо и так-то не мог на судьбу пожаловаться. А чего?
Если кому понимающему сказать, так любой сообразит: везунчик! Вот смотрите сами. Мать, отец на месте! Батька не пьет, разве что по праздникам, мать не лупцует, руки у него нужным краем приделаны… столяр он знатный. Только вот у Джеронимо душа к дереву не лежит. Вот у братца Карло – дело другое. Ему ветку дай, он из нее осадную башню смастерит! А Джеронимо никак.
Отец, опять же, ломать сына не стал. Другой бы рассердился, мог бы и оплеух надавать, а батя махнул рукой да и поговорил со свояком. И пристроил сына к стражникам. Пока на «подай-принеси», а там и еще куда сойдет?
Джеронимо это оценил по достоинству. И работа ему понравилась. Постепенно он и сам стражником станет, а там… деньги, домик может от города перепасть, а то и женится удачно со временем. Дети пойдут…
Потом ему еще повезло, когда его не заметили эти… сатанисты.
Брр, даже вспомнить ту бабу страшно! Какая она была жуткая… и на руках кровь, и на лице, и улыбка эта… вот улыбка и была самым страшным. А все остальное – так, ерунда.
Хотя Энрикетту Бальди ему жалко. Бедная, как она кричала… вспомнить страшно!
Джеронимо до сих пор кошмары мучили. Это днем он мог рассказывать себе, что все в порядке, что все будет хорошо, а ночью… он кричал от страха и боли, он корчился от ужаса, и приходил кто-то из братьев монахов. Они поили Джеронимо разведенным вином и молились рядом с ним. И ужас куда-то исчезал постепенно.
Братья, вопреки своей жуткой славе, оказались тоже весьма и весьма неплохими людьми. Неглупыми, спокойными, очень серьезными… рядом с ними можно было ни о чем не беспокоиться. А еще…
Джеронимо разрешили надевать рясу ордена. Не просто так, нет… ему потом простят этот грех. Но сейчас ряса нужна, чтобы он смог бывать во дворце.
Монахи приняли к сведению его слова про благородную дану… или эданну, кто ее там разберет ночью? А раз благородная, рядом со столицей… значит что?
Значит, бывает при дворе. И ее можно там увидеть.
Вот и выгуливали Джеронимо, словно породистого кобелька на веревочке. Но пока он никого такого не видел.
Может, и не увидел бы.
Или не узнал. Но…
* * *
Просто так эданна Франческа сейчас при дворе не появлялась. Притихла. Якобы не хотела попадаться на глаза королеве. А на самом деле… боялась. Доминиканцы… может, Филиппо ее и отобьет. А если нет? Проверять не хотелось.
Но когда его величество привезли…
Тут безвыходно.
Ладно, если он помрет, тут по-любому в ссылку. Если вообще жить оставят. А если выживет?
И узнает, что любовница, да еще любимая, не была у его ложа?
Не встречала?
Не рыдала?
Это конец. Или такая трещина в отношениях, которую не замазать ничем. Одно дело, если Франческа пыталась, а злая королева прогнала ее со двора. Вот какая бяка нехорошая!
Другое… Она даже и не пришла. А чего? Выживет – сам заявится… А уж как это королю преподнесут… Ческа и думать не хотела.
Так что – во дворец.
Попала она вовремя: как раз подъехали кареты, и из самой большой медленно вытащили носилки. Осторожно так… чтобы не потревожить рану.
– Любимый!!! – завизжала эданна и помчалась по ступеням. Естественно, потеряв половину шпилек из прически: грива-то – куда там конским! Волосы рассыпались, платье задралось, показывая стройные ноги…
Носильщики шарахнулись от неожиданности.
Королева просто не успела. Он была в курсе, что его величество подъезжает, но… токсикоз – сложная штука. Вот поплохело – и хоть ты локоть укуси!
Тошнит и тошнит…
Так что к моменту появления Адриенны эданна Ческа вовсю изображала скорбь у носилок. А стонала так, что носильщики боролись с желанием бросить все и зажать уши. Эданна относилась к тем женщинам, которым нельзя повышать голос. Так он и красивый, и мелодичный, но на высоких нотах… как кошке на хвост наступили, да еще попрыгали.
Адриенна обозрела все это, спускаясь по ступенькам, и тихо скомандовала:
– Прекратить бардак!
Эданна Франческа обернулась к королеве.
Вот в эту секунду и увидел ее Джеронимо. И…
– ОНА!!!
По счастью, рядом с ним был брат Томазо, который схватил паренька за локоть, потащил в нишу…
– Кто?!
– Та… ведьма!
– Которая?
– В белом и алом, с золотыми волосами.
Точнее описать эданну Франческу было бы и нельзя. Но… описать-то ладно! А что с этим дальше делать? Она ж не просто так эданна, она королевская любовница, любовь… это уже не охота на ведьм, а политика. Связываться может оказаться себе дороже…
– Выгляни, посмотри. Точно та?
Джеронимо выглянул – и утвердительно кивнул.
– У нее и лицо, как тогда. А кто это?
– Королевская любовница.
– Ой… ой…
Второе «ой» было куда как более непечатным. Но и Джеронимо можно было понять.
Доминиканец размышлял, а возле носилок разворачивалась настоящая баталия.
– Я его люблю!!!
– Ты можешь любить кого угодно, – отрезала Адриенна. – Но не смей устраивать представление из болезни моего мужа!
– Ты… ты просто его не любишь!
– Неужели? – Адриенна красноречиво натянула ткань на животе. Правда, пришлось изогнуть спину и выпятить его, но и так сойдет.
– Это… это…
– Вон отсюда. И чтобы я больше истерик рядом с больным не слышала! Срочно его величество в его спальню, дан Виталис уже там!
Франческа проводила носилки трагичным взглядом и упала на колени.
– Смилуйтесь! Ваше величество, умоляю… я люблю его!
– Я вам это запрещаю?!
– Не лишайте меня возможности его видеть! Прошу!!!
Адриенна фыркнула. Но концерт оценила, а хорошие представления должны и хорошо оплачиваться, разве нет?
– Сегодня дан Виталис осмотрит его величество. Потом я сообщу вам, в какое время вы сможете бывать у него. Все же за эти… сколько… пятнадцать лет? Или двадцать? Филиппо так к вам привязан… это так романтично…
И уже вполголоса, так, чтобы слышали очень немногие:
– Как к старым тапочкам и драному креслу…
Франческа побелела от гнева, но здесь и сейчас Адриенна сделала ее «вчистую». Пришлось кидаться на колени и благодарить. Ей же разрешили!
Жертву из себя состроить не выйдет. Королю нажаловаться – тоже. Ее же не выгоняют… а что до времени… ну и что? Это как раз нормально. Так что эданна еще раз поклонилась – Адриенна махнула ей рукой и ушла. Ее ждали дан Виталис и король.
* * *
– Что скажете, дан?
– Ничего хорошего, ваше величество. Раны серьезные, да еще антонов огонь… я все промыл, перебинтовал…
