Читаем без скачивания Между сном и явью - Гребёнкин Александр Тарасович

Через полчаса приятные запахи ухи разлились вокруг окрестных скал.

Василий взял с собой деревянные ложки, и с ними уха становилась еще более вкусной.

Ганна, которая металась, помогая отцу, теперь притихла, сидела, улыбаясь, изредка вставляя отдельные слова. Такой она казалась при Федоре, а с отцом говорила быстро и чаще всего по-украински.

«Какой мелодичный язык», - думал Федор.

Отправив в рот очередную порцию ухи с перцем, Василий, поправив вислый ус, сказал:

- А знаешь какая мечта моя? Бильше за все в свити я хочу морского змия поймать.

- Батьку, ты знов за свое, - досадливо поморщилась Ганна.

- Та ось отстань, дай человеку послушать, - махнул рукой Василий.

- Морского змея? А разве таковые бывают? – с удивлением спросил Федор.

- Бывают. Приходилось мне, служивый, его встречать. И именно на этом берегу! Ось слухай сюды! Приехал я как-то сюды, шоб рыбки половить. Иду, значит, бережком, гляжу – огромное бревно вдали виднеется. Ну, думаю, хорошее дерево будет на дрова. Подхожу ближе. А тут бревно як оживает! Зашевелилось, как червяк, как гадюка, и сползло в море. С тех пор я и стал охотиться на морского дракона. Еще один раз его видел - только издали.

А вы не ошиблись?

- Та ты що!

- Может вам просто показалось?

- Обижаешь. В море что-то такое определенно есть. Якось мы с нашей бригадой вышли в море, шоб проверить сети, которые поставили для отлова скатов.

- А для чего ловить этих страшных созданий?

- Та я ж не про того ската, якого морським котом кличут. Тот гад ядовит и негоден в пищу. Я морскую лисицу маю на увази. Она тоже с шипами, но мясо ее в пищу годится. Так вот, начали переборку сети с южного конца. И, значит, вытаскиваем, на поверхность афалину.

- Кого? – не понял Федор.

- Дельфина такого, - пояснила Ганна.

- Так у него, у этого дельфина, живот оказался выкушен прямо с ребрами! – продолжал Василий. - Позвоночник виден! Ширина укуса по дуге – до метра! А по краю этой дуги четкий след зубов виднеется. Голова как будто расплющена! Нам стало страшно! Обризалы сетку, дельфин впав у море, а сами мы побыстрее ушли от этого места….А в другой раз рыбаки азовку нашли, запутанную в сетях, как куклу. И тоже со следами зубов! А еще один татарин, неподалеку от пидводной пещеры столкнулся с чем-то неизвестным, со змеистым телом. Лодка перевернулась, хорошо, что подоспевшие рыбаки спасли его. Парализовало потим татарина. Скончался он. Перед смертью все шептал: «собачья башка».

- Отец, ты все какие-то ужасти рассказываешь, - возмутилась Ганна.

- Так ведь интересно. Молодой человек о таком слыхом не слыхивал. А ты расскажи, що ты про спортсмена чула.

Ганна засопела недовольно, но все же сказала кратко:

- Кожнэ лито до нас один спортсмен приезжал. Тут неподалеку, у Жуховихи на квартире стояв. Цилый майстер спорта по плаванию! Такый соби крепкий парниша. В спартакиадах участвовал. Так вот он во время купания морского змия увидал. Погиб от разрыва сердца!

- Да, дела тут у вас творятся, - сказал Федор. Ну, а как он хоть выглядит, змей - то этот?

- Тело его больше чем у слона, огромное, похожее на бочку! Лапы – как весла! Шея удлиненная, а на шее голова не слишком большая, удлиненная и плоская, но страшная, зубастая. Вот, мечтаю о встрече с таким чудовищем, - увлеченно говорил Василий.

Вечером они сидели возле хаты – мазанки, украшенной орнаментом, за врытым под яблоней столом, вдыхая теплый воздух. Пахли чернобривцы и настурции. Жужжали шмели и трещали цикады. Поставив чарку, Василий под каким-то поводом отправил Ганну, а сам сказал Федору:

- Ты вот что, скажи мне, служивый, у тебя с Ганной как, по - серьезному?

Федор опустил голову.

- Нравится она мне. Хорошая у вас дочка, товарищ Василий, вот только молчалива.

- Что есть, то есть. Это она с незнакомыми людьми, потому что хорошо еще не знает вас. Но ведь отпуск закончится, уедешь ты и забудешь ее.

Федор сказал, глядя в сторону.

- Ее – не забудешь. Уж больно она мне по душе пришлась…

Василий сказал шепотом, на ухо:

- А по мне, так уж пусть лучше будешь ты, офицер, чем этот грек проклятый.

Заметив недоуменный взгляд Федора, пояснил:

- Пристает тут к ней один. Не наших кровей, грек, да еще и контрабандой промышляет. Не нравится он мне. Запугав тут всех, чтобы никто и близко не подходил к Ганне. Моя, мол! Не хочется мне такого родства.

Федор помолчал, а затем сказал:

- Я никому не дам ее обидеть!

Глава 8. Атлантида. Призрак библиотеки профессора. Разговор во время грозы. Маша и кукла. Ночная вылазка.

Мир книг и неистового воображения в последнее время захватил Илюшу настолько, что он стал забывать о своих невзгодах, даже о необходимости искать дядю.

Сидя на скамейке в пышно разросшемся саду, Илюша с увлечением читал «Аэлиту». Хрупкая и нежная принцесса Марса вдохновенно рассказывала инженеру Люсю об Атлантиде и Городе Ста Золотых ворот, существовавших когда-то на Земле. Илюше даже захотелось отыскать что-то об этом погибшем континенте.

Он прошел в громадный гулкий дом и начал перебирать книги, стоящие на полке. Здесь было огромное количество различных изданий, но ничего об Атлантиде не попадалось. В пухлом томе Энциклопедии Брокгауза и Ефрона ему удалось найти небольшую статью, посвященную загадочному континенту.

«По мифу, который, как рассказывает древнегреческий историк Платон в "Тимeе" и "Критии", один египетский жрец будто бы сообщил Солону, так назывался громадный остров на Атлантическом океане; по пространству он будто был обширнее Азии и Ливии вместе взятых, но исчез, вследствие землетрясения. Возможно, что в основание платоновского мифа об Атлантиде легло предание об островах Блаженных. Некоторые усматривали в Канарских островах остатки этой затопленной Атлантиды, другие, как Рудбек в своей "Atlantica", даже видят в ней Скандинавский полуостров. В новейшее время неоднократно возвращались к предположению, высказанному Бирхеродом в соч. "De orbe novo non novo", а именно: что может быть финикийские или карфагенские купеческие корабли были заброшены бурями и течениями на берега Америки и впоследствии счастливо возвратились в свое отечество. Рассказы их и могли послужить основанием басни об этом острове и потому под Атлантидой Платона, также, как под островом, о котором говорит Дюдор и Плиний, следует разуметь нынешнюю Америку».

«Значит, возможно, Америка и есть Атлантида», – подумал Илюша. – «Но ведь у Платона сказано, что она погибла! А Америка цела, вон она!»

Илюша раскрыл огромный Географический атлас, где тут же, на карте полушарий, обнаружил континент. Взгляд его упал на огромные просторы Атлантического океана. Вот они, упоминаемые у Брокгауза Канарские острова! Вершины затонувшего материка. В это Илюша охотно верил!

Воображение захватило его. Он представил мощные землетрясения, когда земная кора, лопается, как лед весной, когда разламывающиеся вулканы извергают огненную лаву, а поднявшиеся, словно горы, океанские волны, захлестывают содрогающийся в последних конвульсиях материк. Тут же Илюша взял деревянную модель парусника, стоявшую на шкафу, и стал представлять, как спасшиеся последние атланты, преодолевая жестокий шторм, пытались добраться до населенных мест материка.

Мысль о том, что его сосед Астроном обязательно должен что-то знать об Атлантиде заставила Илюшу временно прекратить игры.

Он вышел в сад, и, нагибаясь под нависшими яблоневыми ветками, переступая кучки упавших плодов, близко подобрался к забору, за которым виднелся дом Астронома.

Сквозь заросли малины и крыжовника был виден двор, на котором что-то поклевывали две курицы хохлатушки. Ветер медленно колебал верхушки вишен. Было тихо и безлюдно.

Илюша тихо открыл маленькую калиточку и проник в чужой двор.